Гор - Виктория Ман
- Дата:20.06.2024
- Категория: Русская классическая проза / Фэнтези
- Название: Гор
- Автор: Виктория Ман
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пойдем, я покажу, — а рука ласково увлекает за собой, не вызывая тревоги, ведь столь мягок тон, полон некой игривости общения взрослого и ребёнка.
Заводит за угол, к пруду. Квакают лягушки, покачиваются кувшинки. Натянута гладь точно ткань на барабане.
— Думается мне, — воркует настоятель, развернув мальчика к себе спиной. — Что в тебе есть великая сила. Не хочешь ли проверить, дитя?
— Хочу.
— Тогда попробуй коснуться мыслями воды, — изгиб дряблых губ, взгляд цепляется за потемневшие корни мальчишечьих волос, за рыжую прядку в светлой копне. Кажется, раньше этого не было. Указывает палец на пруд. — Заставь пойти её рябью.
Удивленно моргает мальчик, но не спорит. Сосредотачивает всё внимание на воде, только та столь же безмятежна.
— Хорошенько постарайся, дитя.
И мальчик сжимает кулаки. Вытягивается в струну, морщит лоб, сопит от натуги. Слезятся глаза, давят в череп. Тяжесть в затылке. Рябь вдруг идет по воде. Шумно выдыхает настоятель, улыбка прорезается на губах мальчика, светится счастьем. А порыв ветра шевелит траву, колышет кроны. Гаснет торжество в чертах настоятеля, как гаснет и радость мальчика.
— Ничего, дитя, не огорчайся, — широкий рукав, карман в нем. Мешочек соли расшит золотыми рыбками. Сыплются белые кристаллики на землю. Движение обутой в туфлю ноги настоятеля пролегает чертой. — То не страшно. Попробуй стереть черту. Это ведь так легко.
— Хорошо, — озадаченно поднимает брови мальчик. Вновь обращается в порыв, забыв, как дышать. Разомкнуты губы, распахнуты глаза.
— Давай, дитя. Есть ли в тебе звон?
Гудит в спине, колет в пояснице. Но соль не двигается. Мрачнеет настоятель, крякает разочарованно.
— Простите, — бубнит мальчик, опустив плечи, понурив голову. Произносит простодушно, разводя руками. — Кажется, во мне ничего нет. Я совсем-совсем не слышу никакого звона. Может быть, вы ошиблись?
— Что здесь происходит?
Темен гнев. Темен и страшен как ненастная ночь, лишившая спасения, как лавина, скинувшая с небес луну и разбившая её вдребезги, как отрекшееся небо, оборвавшее крылья тем, кто осмелился считать себя его владыками. Разливается сей гнев в обсидиане очей. Замкнутость черт обращается скрежещущим камнем.
Отступает непроизвольно настоятель, подмечая — не наблюдал он прежде подобного выражения на мужском лице. Выражения, способного удавить голыми руками, вырвать гортань, растерзать. А обсидиан уже увидел черту из соли, и мгла его стала кромешной.
— Не отходи от меня больше, — подхватывает на руки мальчика Тодо, не сводя предупреждающего взгляда с настоятеля, что перебирает чётки.
— Я должен был убедиться, — произносит тот миролюбиво. — Негоже подпускать зверей к овцам.
— Убедились? — цедит сквозь зубы Тодо. Рык ярости клокочет в груди.
И настоятель улыбается, легко и благодушно, растягивая звуки:
— Убедился, мой мальчик. Зверя нет. Не серчай уж на старика.
***
Падают капли. Стекают по лицу, забираются за ворот. Морщится Яль, бегом пересекая двор. Тодо возвышается у ворот. Приветственно поднимает руку, сразу же укрывая девушку зонтом, обдавая теплом и запах огня, дерева и чернил. Дремлет мальчик на мужской груди, сморенный шумом дождя.
А локоть Тодо деликатно подталкивает Яль в спину, предлагая идти чуть ближе, ограждая от ливня, чтобы не намокла смоль кудрявых волос и острое плечико. Блюдца луж пузырятся жемчужинками.
— Спасибо, — улыбается девушка, откинув со лба прилипшие пряди.
Молчаливо кивают в ответ, отставляя локоть сильнее в сторону, давая пространство, пусть и промок уже насквозь рукав Тодо.
Тень виляет хвостом, тень резво скачет на тонких ножках. Взмах веера и ловкость рук — то театр, что рассказывает сказки, знакомые и только что сложенные. Трепещет пламя бумажного фонаря, а волк на стене всё-таки настигает верткого кролика.
— Бедняжка! — восклицает мальчик, аж подпрыгнув. Воинственно грозит волку кулачком. Всё больше рыжего в волосах отливает знакомой княжеской медью.
Мужские руки выпускают девичьи. Отпечаток тепла тает на коже бархатом. Кролик свободен и насмешливо шевелит носиком, прежде чем оживает бива. Яль расплывается в коварной улыбке, глядя на растерявшегося Тодо:
— А теперь, Гор, отец тебе покажет танцующую птичку!
Переливы струн укачивают на волнах. Бескрайнее море безопасно для маленькой лодочки. Спит мальчик: безмятежен лик мрамора, полон задора.
— Не сердитесь, учитель Тодо, — просит ласково Яль.
Тодо же поводит плечами — движение, выдающее волнение. Прячутся кисти рук в рукава. Девушка пытается не хихикнуть, вспомнив, как эти самые кисти и длинные пальцы пытались неловко изображать пляски птички. Почему-то эта шалость приятна до необыкновенной урчащей сытости.
— Я не сержусь, — во взгляде Тодо ни тени укора. Орлиный профиль на фоне света: тонки линии, высоки скулы. — Завтра к тебе придет госпожа Тоноко.
Яль сразу перестает улыбаться.
— Она работала нянькой у семьи, которой я служу. Их дети вышли из возраста, и теперь ей нужно искать новое место. Поговори с ней, прошу.
— Разве я плохо справляюсь? — обида жжет язык, копится слюной.
Плектр касается струн резче. Мягкость обсидиановых очей вызывает у Яль ещё большую обиду. Почему так смотрит, ведя подобные речи? Как будто не понимает, что лишь пуще распаляет злость?
А Тодо, оперевшись рукой на пол, ненароком отрезает половину комнаты из-за своих размеров. Заглядывает девушке в лицо.
— Нет, ты хорошо справляешься. Но разве такова твоя мечта? — отворачивается упрямо Яль, поджав губы. — Госпожа Тоноко добрая женщина. Разумная, в меру строгая и не склонна к сплетням.
— Какая она у вас презамечательная, — сочится яд, тесно ребрам. Обида становится нестерпимой. Пальцы сжимают плектр до белизны костяшек. Как же хочется вспыхнуть, выплеснуть, отругать за каждое хвалебное слово в сторону другой.
Тодо же непонимающе хмурится, прежде чем вогнать Яль в ступор, а после в стыдливую краску:
— У неё ни детей, ни внуков. Вся её долгая жизнь — забота о чужих детях.
***
Точно поцелованы закатом волосы. Растопило солнце снег, изгнало стужу. Вертится мальчик перед зеркалом, четвертый год ему идет. Подбоченившись, выпячивает колесом грудь:
— Я большой как отец? — вопрошает важно, притопнув.
Подает пояс старая нянька, улыбнувшись. Яль же привлекает мальчика к себе. Широкая полоса ткани оборачивается вокруг его талии, скрывая складки одежд, что будут расправляться с каждым годом. Обещает:
— Ты будешь даже больше, выше, сильнее.
— Он ваш муж?
Растерянность на лице Яль проступает столь явственно, что юные танцовщицы щебечут путанно:
— Простите, мы не хотели вас задеть.
— И намеренно не подглядывали.
— Только случайно заметили.
— Честно-честно.
Горят глаза, а хихиканье слаще спелой сливы.
— Он вас каждый вечер встречает.
— Такой высокий.
— Статный.
— Правда слишком взрослый.
— Но видно верный.
— Он так смотрит на вас.
— Ответьте же, не томите, он ваш супруг?
Улыбка на устах Яль безуспешно пытается стать небрежной.
— Нет.
— Неужели жених?
— Нет.
— Ох,
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Раскрывшийся Бутон Благодати, или Другая тишина. Рассказы и эссе - Максим Евстигнеев - Русская современная проза
- Н В Гоголь, Повести, Предисловие - Владимир Набоков - Русская классическая проза
- Плоть и кровь - Майкл Каннингем - Современная проза
- Музыка ночи (Едина кровь… едина плоть…) - Лианна Бэнкс - Короткие любовные романы