Суд да дело - Игорь Ефимов
- Дата:02.07.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Суд да дело
- Автор: Игорь Ефимов
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Побелевшая Пенсильвания тихо утекала назад по обе стороны шоссе. Побелевшие деревья и кусты медленно вращались, выставляя напоказ свою неповторимость. Шелест колес по мокрому асфальту манил, обещал просвет в запредельный мир. В котором время и расстояние утратят свою тираническую власть. Где сила ясновиденья вернется к усталым автомобилистам. И они сумеют дотянуться друг до друга сквозь толщу Небытия, из города в город, из штата в штат, с континента на континент. И даже из одного автомобиля в другой.
ЖЕНА, ВОЗЛЮБЛЕННАЯ, СЕСТРА - ВСЕ ПОКИДАЛИ ЕГО. А кто оставался? Полицейские, адвокаты, судьи, шантажисты. Все теснее и ближе, с хищным блеском в глазах, вот-вот скребанут когтями по ветровому стеклу. Но почему - почему именно к нему?
Наверное, есть в нем какая-то манящая их слабина, какая-то скрытая нехищность, заметная уязвимость. Ведь и леопард в пустыне долго высматривает среди антилоп подходящую жертву. Нарочно вспугивает все стадо и помечает взглядом отстающих в беге. Наверное, и в нем, в Кипере, замечают они эту готовность отставать, эту упрямую нестадность. Эту забывчивость о главном шкуроспасительном деле жизни. Замечают и пускаются в погоню.
В доме было тепло, тихо, разноцветно. Черно-белые кадры, взятые в раму окна, наполняли гостиную музейным покоем. Крепость не крепость, но все же свой дом - великое дело. Золотая бабушка Дженни - спасибо ей! Она была еще жива, когда они разводились с Полиной. И это она настояла, уговорила его, всучила деньги - чтобы он выплатил жене ее долю и оставил дом за собой. В юности он ни за что бы не поверил, что будет способен взвалить на себя бремя собственности, испытать теплое чувство к недвижимости. Но оказалось, что к дому можно прирасти. Как прирастает рак к скорлупе, улитка к раковине, черепаха к панцирю. И вот уже трудно представить себе жизнь без этой защитной брони.
Наверху послышались шаги. Грегори высунул над перилами всклокоченную голову. Исчез. Тут же появился снова. Застучал каблуками по лестнице. На ходу застегивая рубашку. Выкрикивая с театральным восторгом:
- Вернулись?! Уже?.. Блеск!.. Значит, мы успеем в кино... Единственный сеанс... Начало через двадцать минут... Этот фильм то запрещали, то разрешали, то снова запрещали... Нужно ловить момент... Я видел рекламный ролик... Там два первокурсника ухаживают за одной студенткой... Она любит одного, а спит с другим... С любимым не может спать, а тому - другому - не может сказать слова любви... А он требует... И грозит ей, что расскажет про них ее любимому... И звонит ей в общежитие... И вот один кадр: ее позвали к телефону в коридоре... И она идет... Знает, что звонит нелюбимый с угрозами... Она идет долго и медленно... Как на казнь... Даже сердцу больно... Такой фильм нельзя пропустить!..
- Грегори, я жутко устал. Давай уж в другой раз. У меня был очень, очень тяжелый день...
- Ну, хоть отвезите меня и проведите внутрь!.. Это же десять минут езды... Фильм только до семнадцати лет и старше... Меня без вас не пустят... Сами понавешали правил на нашу голову... Вы меня проведете в зал и уедете... А обратно я как-нибудь доберусь... Мне же скоро в колледж идти - мне нужно знать, как там положено делить возлюбленную между друзьями...
В голосе Грегори звенело чуть ли не отчаяние. Вся эта голливудская лавочка здорово насобачилась играть на подростковых гормонах. Но снова садиться за руль не было сил.
Кипер поднялся на первые ступени. Мальчик стоял у него на пути. Раскинув руки на перила. Сверля его умоляющим взглядом. Кипер всмотрелся в его лицо, потом посмотрел по сторонам. Только тут он заметил бутылку на столе в кухне, стаканы, тарелки с остатками пиццы.
- Грегори! У тебя были визитеры?! Но мы же договаривались - никаких гостей.
- Да... Был... Школьный приятель... Я ему доверяю...
- Он все еще здесь? Наверху? Тоже рвется в кино?
- Нет, он уже ушел.
- Ушел? А чье это рыжее пальто там в кухне, на спинке стула?
Грегори застыл, приоткрыв рот. Взгляд его шарил по потолку, по синим цветам на стенах, по айсбергу холодильника. Тщательно обходил рыжее пятно.
- Видите ли... Честно сказать, он приходил не один...
- Что? Грегори, ты с ума сошел! Если ты начнешь пускать в дом приятелей с девицами, меня обвинят в содержании притона для несовершеннолетних. Где они? Все еще наверху? Пусть немедленно одеваются и бегут по домам.
Он сбросил руку мальчика с перил. Помчался наверх. Одолевая по три ступеньки одним прыжком. Решительно застучал автомобильными ключами в дверь спальни. Выждал минуту и вошел.
Гвендолин сидела на кровати. Почти одетая, почти спокойная. Вглядываясь в карманное зеркальце. Возвращая губам лиловый блеск. Кудрявые волосы шапкой на плечах, нос с горбинкой. И сияющий, полный праздничной рассеянности взгляд.
О, ГДЕ?! ГДЕ ОНА, ТА ЦЕПЬ, НА КОТОРУЮ МУДРЫЕ РОДИТЕЛИ САЖАЛИ ЕЕ В ДЕТСТВЕ?
- Зачем вам? - спросила Гвендолин. (Неужели он сказал это вслух?) - Снова приковать меня? Так мальчик завтра найдет себе другую. Приковать его? Так он завтра повесится на этой цепи. Если вы только кумекаете, что я имею в виду.
Грегори возник где-то сбоку. Напряженный, как - нет, уже не козленок, но маленький леопард. Готовый кинуться на защиту. Сверля горячим глазом из-под русого чуба.
Гвендолин спрятала зеркальце и помаду, встала. Задвинула поглубже предательскую бретельку, застегнула верхнюю пуговицу жакета. Подошла к Грегори и нежно поцеловала его в лоб.
- Мы очень, очень - крест на сердце - удивили друг друга, да? Но ты впредь слушайся мистера Райфилда. Не вздумай больше самовольничать. А то он рассердится всерьез. Он ведь очень, очень умеет сердиться. Только еще сам не знает об этом. Если вам ясно, о чем я толкую.
Она осторожно протиснулась к лестнице, пошла вниз. Держась очень прямо, ведя пальцем по перилам. Легко рассекая и отметая волны упреков, угроз, обвинений. Надела рыжее пальто, вышла в снежные сумерки. Кипер махнул рукой, поднялся к себе.
Что-то ведь было, было в запасе приятное. Что-то хорошее все же вызревало из тревожных событий этого дня? Ах, да - конечно! Наливалось соком сладкое яблоко мести. Он положил на стол лист бумаги, достал авторучку - подарок Долли. Начал писать, с наслаждением выводя каждую букву.
"Дорогой доктор Мэтьюс!
Спешу сообщить вам, что в моем отношении к белоклювому дятлу произошел резкий и болезненный перелом. Моя страстная любовь к этой птице претерпела внезапную трансформацию: из экологической она стала гастрономической. Визиты к психиатру не помогли.
Я страстно мечтаю попробовать нашего дятла на вкус. Если он попадется мне в заповедном лесу, я не смогу совладать с собой - подстрелю его, невзирая ни на какие запреты. Я мечтаю ощипать его перо за пером. Или нет, мне объясняли опытные охотники: можно сделать аккуратный надрез на груди и потом стянуть кожу вместе с перьями, как наволочку с подушки. Видимо, как и всякую дичь, его следует сначала хорошенько вымочить в уксусе. Затем можно обмазать тестом с орехами. И печь в духовке при температуре 380 градусов часа полтора. У меня начинается обильное выделение слюны и желудочного сока, когда я представляю себе вкус ножки или крылышка белоклювого дятла.
Как вы сами понимаете, дальнейшая финансовая поддержка с моей стороны была бы просто кровожадным лицемерием. Все равно как если бы я жертвовал деньги на ферму, которая будет выращивать мой любимый деликатес. Но я уверен, что тысячи других идиотов будут по-прежнему слать вам чеки и дело ваше будет цвести и крепнуть, чего я вам сердечно желаю. Ваш К.Р."
III-5. Предложение
Ответ на письмо пришел так быстро, словно доктор Мэтьюс каким-то чудом заготовил его заранее.
"Дорогой мистер Райфилд!
Конечно, ваше письмо меня весьма опечалило, даже, можно сказать, шокировало. Наше сотрудничество начиналось так успешно, и вдруг - этот неожиданный, необъяснимый поворот вашей психики. Зажарить белоклювого дятла! Как вам могло прийти в голову такое кощунство? Это все равно что истопить печь натюрмортами Сезанна или оклеить стены рукописями Дарвина.
Должен также предупредить, что белоклювые дятлы окружены какими-то таинственными силами. Несмотря на то, что их осталось так мало, влияние этой породы на людские дела и судьбы бывает очень сильным и опустошительным. Замечено, что человек, причинивший какой-нибудь вред этой птице или вызвавший ее неудовольствие, очень скоро сталкивается с серьезной жизненной проблемой или даже несчастьем. Вдруг одна за другой начинаются всякие беды: ухудшение здоровья, финансовые затруднения, развал семьи. Иногда темные детали прошлого всплывают на поверхность, и человек теряет уважение окружающих или даже приходит в столкновение с законом.
Так что подумайте, мистер Райфилд, хорошенько подумайте. Когда вам снова захочется отведать мяса белоклювого дятла, пойдите в хороший ресторан и закажите обычного фазана. Вдруг это поможет?
Даю вам отсрочку на присылку следующего чека в две недели. Буду ждать с надеждой и пониманием. Ваш д-р. Мэтьюс".
- Всем бедам назло - Чак Норрис - Спорт
- Увидеть лицо - Мария Барышева - Ужасы и Мистика
- Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра - Боб Шоу - Научная Фантастика
- Красавица и босс мафии - Лола Беллучи - Современные любовные романы
- Любовь и смерть в толпе - Наталья Андреева - Детектив