Хроника объявленной смерти. О любви и прочих бесах. Вспоминая моих несчастных шлюшек - Габриэль Гарсия Маркес
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Хроника объявленной смерти. О любви и прочих бесах. Вспоминая моих несчастных шлюшек
- Автор: Габриэль Гарсия Маркес
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Девочка, – сказала повивальная бабка. – Но ей не жить.
И тут Доминга дала всем своим святым обет: если девочка выживет, не стричь ей волосы до самой ее свадьбы. Едва она произнесла эти слова, как ребенок запищал, и Доминга в радости пропела: «Быть ей святой, быть святой». Маркиз, увидев дочку уже одетой и умытой, предрек ей не такое светлое будущее: «Быть ей потаскухой, если Бог даст ей жизнь и здоровье».
Девочка, дочь знатного сеньора и плебейки, росла беспризорной. Мать возненавидела ее с того – первого и последнего – раза, когда приложила дочку к груди; она велела убрать младенца с глаз долой, боясь, как бы вдруг не убить. Доминга выходила девочку, крестила именем Пресвятой Девы и посвятила Олокуну, африканскому божеству неустановленного пола и такому страшному, что видеть его разрешалось только во сне, да и то со спины. Отправленная жить во двор к невольникам Мария Анхела научилась танцевать раньше, чем говорить, и заговорила сразу на трех африканских языках, приучилась пить натощак петушиную кровь и шнырять меж людей самым незаметным образом, как привидение. Благодаря Доминге она оказалась в суетливой компании черных рабынь, служанок-метисок, индианок на побегушках, и все они купали ее в своей святой воде, очищали вербеной бога Емайя и вдохновенно ухаживали за ее густыми волосами, которые к пяти годам доходили ей до пояса. Мало-помалу невольницы стали украшать девочку ожерельями самых разных богов: до шестнадцати таких украшений болталось у нее на шее.
Бернарда в ту пору твердой рукой управляла домом, а маркиз продолжал нежиться под апельсиновыми деревьями. Ее главной задачей было приумножить богатство, разбазаренное супругом, и использовать те имущественные привилегии, которыми обладал первый маркиз. Он в свое время получил разрешение на ввоз и продажу пяти тысяч рабов в течение восьми лет с обязательством за этот же период импортировать по два барреля муки за каждого раба. Благодаря своей коммерческой хватке и продажности таможенников Бернарда приобрела обусловленное количество муки, но при этом ухитрилась контрабандным путем ввезти из Африки и продать на три тысячи рабов больше. Эта афера помогла ей прослыть самым успешным дельцом своего времени.
Дальше – больше. Не кому-нибудь, а Бернарде пришло в голову, что продавать муку на внутреннем рынке гораздо выгоднее, чем рабов, но, сказать по правде, самую большую выгоду она извлекала из своего невероятного умения убеждать других в своей правоте и честности. Получив лицензию на ввоз одной тысячи рабов в четыре года и трех баррелей муки за каждую голову, она провернула самое прибыльное дело в своей жизни: ввезла и продала, как было оговорено, тысячу рабов, но вместо трех баррелей муки импортировала двенадцать тысяч. Эта контрабанда вошла в историю.
Потому-то большую часть времени Бернарда проводила на сахароварне в Махатасе у реки Гранде-де-Магдалена, где она устроила перевалочный пункт для транспортировки муки по всему вице-королевству.
Маркиз не реагировал на донесения о более чем успешных махинациях жены, о которых она ни перед кем не отчитывалась. Бернарда до своих домашних бед столько дней и ночей проводила в сахароварне, сколько цепной пес в конуре не сидит. Доминга высказалась о том по-своему: «Отращивает себе вторую задницу».
Мария Анхела переехала жить в господский дом уже после смерти своей рабыни. Ее поселили в роскошной спальне первой маркизы и пригласили монаха для обучения чистому испанскому – без местных примесей – языку и постижения азов арифметики и естествознания. Преподавателю не удалось научить ее ни читать, ни писать, так как она сразу заявила, что для всего этого надо знать буквы, а ей они неизвестны. Учительница музыки смогла заинтересовать ее разными звуками, у нее обнаружился музыкальный слух, но не хватало терпения упражняться на каком-либо инструменте. Отчаявшись, учительница отказалась тратить на нее время и сказала маркизу на прощание:
– Девочка не безнадежна. Просто она не от мира сего.
Бернарда пыталась было приглушить свое чувство неприязни, но вскоре стало ясно, что никто из них обеих не виноват. Они были различны и несовместимы по самой своей природе. Бернарда потеряла покой с того дня, как открыла в дочери странные качества. Мать с ужасом вспоминала ту минуту, когда, обернувшись, встретилась взглядом с голубыми холодными глазами худосочного существа в пышном тюлевом платье и с копной длинных, доходивших до колен волос.
– Девочка! – воскликнула Бернарда. – Я запрещаю тебе смотреть на меня!
Иногда, углубившись в свои дела, она вдруг ощущала на своем затылке будто дыхание готовой к броску змеи и в страхе вскакивала.
– Девочка! – кричала она. – Стучи, когда входишь!
Ее страхи только усиливались, когда дочь в ответ что-то бормотала на языке йоруба. Особенно жутко Бернарде становилось ночью, когда она вдруг просыпалась от ощущения того, что кто-то ее теребит, а это всего лишь была девочка, которая стояла в ногах постели и глядела, как мать спит. Затея со звоночком, привязанным к руке, провалилась, потому что Мария Анхела порхала так легко, что звонок не звонил. «У этой девочки от белых – только цвет кожи», – говорила мать, узнавшая о том, что и имя свое та изменила на африканское прозвище Мария Мандинга.
Напряженная обстановка накалилась до предела, когда однажды поутру Бернарда, объевшись накануне шоколадом, проснулась, мучимая страшной жаждой, и в чаше с водой увидела плавающую там куклу дочери. Точнее, она увидела не просто куклу в воде, а нечто более страшное: куклу-утопленницу.
Бернарда была убеждена, что это дело рук Марии Анхелы, призвавшей африканское проклятие на ее голову, и решила, что вместе им не жить в этом доме. Маркиз попытался робко возражать, но она пресекла все его благие попытки: «Или она, или я». Таким образом, Мария Анхела вернулась в барак к негритянкам, а ее мать в это время отправилась на свою сахароварню. Девочка оказалась в тех же четырех барачных стенах, куда она попала вскоре после рождения, и осталась, как была, существом невежественным.
У Бернарды счастья тоже не прибавилось. Она старалась удержать Иуду Искариота, потакая ему во всем, и за какие-то два года лишилась всех своих доходов, а он и того больше – своей жизни. Она наряжала его то нубийским пиратом, то трефовым королем или королем Мельхиором; возила его в пригородные притоны, где было особенно оживленно в те дни, когда в порт заходили галеоны и весь город предавался безделью и разврату. Там в тавернах и борделях бурлила жизнь и кутили приезжие торговцы из Лимы,
- ХРОНИКА ОДНОЙ СМЕРТИ, ОБЪЯВЛЕННОЙ ЗАРАНЕЕ - Габриэль Гарсия Маркес - Русская классическая проза
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- The Plague Court Murders - John Carr - Прочее
- Космическое семейство Стоун. Корабль «Галилей» - Роберт Хайнлайн - Научная Фантастика
- Голос пойманной птицы - Джазмин Дарзник - Русская классическая проза