Наши люди (Выбранные места из бесед с великими) - Игорь Свинаренко
- Дата:22.09.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Наши люди (Выбранные места из бесед с великими)
- Автор: Игорь Свинаренко
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Начальник 66-го отделения милиции попрекает его тунеядством и, чтоб решить вопрос, зовет к себе работать.
Но он не идет в "ментовку", потому что проходит конкурс сразу в два места! И в Камерный (теперь - имени Пушкина) театр, и в цирк. Так куда ж идти? "В цирке легче и быстрее можно проявить себя, найти новые интересные формы клоунады, и решил идти в цирк", - решил он, в основном поддавшись на уговоры отца. И политически это было безупречно: "Стране нужны были клоуны", после войны-то.
На клоунских этих курсах его хвалили и ставили в пример: "У вас такой глупый вид, вы так хорошо испугались, молодец!" А за успешную сдачу экзамена после 1-го курса цирковой местком выдал Никулину награду - ордер на покупку галош. Семья была в восторге от такой роскоши, от такого успеха.
Семья - это долго были только родители. До того момента, когда по счастливой случайности он сломал себе ногу - попав под лошадь, которых в цирке, кстати, полно. Студентка Таня, которую он, только успев с ней познакомиться, пригласил на представление, была при этом "леденящем кровь" аттракционе и, конечно, получила приличный заряд эмоций и впечатлений. Буквально перед этим "дорожно-транспортным происшествием" девушка спросила Никулина: "А ты в цирке чем занимаешься?" Со словами "сейчас увидишь" он и попал под эту стремительную лошадь... Таня потом стала навещать Никулина в больнице, они вместе преодолевали трудности и в итоге, конечно, поженились.
Таня потом долго играла мальчиковую роль (пока сама не родила мальчика) в одном аттракционе - на темы французской классовой борьбы. И девочки-зрительницы, таких смешных клоунских историй полно в цирке, слали ей записки - звали на свидание. А если серьезно, то это было удобно и вообще замечательно - на многомесячные гастроли по стране (всю объездили) отправляться с молодой женой.
Жизнь на колесах - такими словами даже называлась одна глава в его книге. "Мы любили ездить. Вещей с собой брали немного - чемодан да мешок с постелью. В поезде я с удовольствием знакомился с попутчиками, любил посидеть в компаниях и послушать интересные истории, разные случаи, анекдоты. Во время стоянки поезда выбегал на перрон купить что-нибудь у местных торговок".
Однажды в такой ситуации он увидел, как поймали жулика. Тот работал очень интересно: влетал на остановках в пижаме и с чайником в купе и занимал полсотни - "курицу купить, отдам через пять минут, я из соседнего купе". После Никулин много размышлял о том, что среди жуликов вообще много людей с актерскими способностями. У него с тех сих пор вошло в привычку выискивать в газетах описание техники разных афер, это были для него уроки актерского мастерства.
А однажды на гастролях в Киеве он познакомился со священником Ивановым бывшим клоуном. Тот приходил иногда в цирк... И очень боялся, что прихожане узнают о бывшей его профессии. Те же удивлялись, отчего это батюшка агитирует их заготавливать сено для цирковых лошадей. Это чудесное превращение клоуна в священника привело Никулина к совершенно справедливой мысли о том, что пути Господни неисповедимы, а вовсе не к бесплодным размышлениям о том, что-де одно дело и те и другие делают.
Дальше, как известно, был триумф, гастроли по СССР и всему остальному миру. Странные, ни на что прежде известное не похожие роли в кино, к которым он отнесся с необычайной трепетностью. Из фильмов с Никулиным народу запомнилось множество летучих фраз, а это же не зря.
Правда
- Юрий Владимирович! Жизнь меняется, кругом разное происходит, а вы все тот же приятный, честный, порядочный человек. Это удивительно и поучительно...
- Как сказать... Совершенно честных людей ведь нет. Нет, не хочу из себя делать святого. "Я ничего не украл, я никого не обманул, я несу только добро и радость людям" - это было бы ужасно, если так написать. Такого не бывает, к такому можно только стремиться...
Ну да, кто-то узнал, что я много помогаю артистам цирка (каждый раз проезжая мимо любой больницы, вспоминаю, сколько хороших людей туда устроил), и тон у меня искренний, и глава в книге у меня называется - "Не ври!". И вот уже у меня, к сожалению, создался имидж добрейшего человека, такого, который никогда не врет. И никому не отказывает.
- Да что ж тут плохого?
- Так я ведь очень переживаю. Все эти годы, начиная с перестройки, меня на улице караулят люди: "Я приехал специально к вам, потому что мне больше не к кому обратиться, а вы людям помогаете". Ну если б я был хоть депутат, мог бы через правительство что-то сделать... Но я не депутат. И потом, у меня ж работа. Если все бросить и добиться какой-то ерунды, чтоб человека приняли или хоть взяли у него заявление, - так на это полдня уйдет. Для меня самое тяжелое - говорить "нет", отказывать. Ко мне и проходимцы приходят, и жулики, и нахалы, их сразу видно. Просят денег на билет, дескать, обокрали, а им ехать. Непременно вышлют. Даю. Так ни один не прислал. Ни один.
Никулин бесстрашно, мужественно рассказывал про себя нелепые клоунские истории. Вот, например, одна. Он долго собирал почтовые марки, накопил 6 тысяч штук. И страшно расстроился потом, случайно узнав, что не следовало их приклеивать к страницам альбома столярным клеем - намертво. Совершенно клоунская ситуация! "Смешное и трагическое - две сестры, сопровождающие нас по жизни".
Он понарассказывал - и устно, и в книге - множество историй, которые его представляют не в лучшем свете. Таких дурацких историй у каждого полно! Но другие помалкивают...
- Я про это писал, чтоб показать - я абсолютно такой же, как все, объяснял мне Никулин. - Я вот описал, как меня выгнали из тира за то, что я стрелял по лампочкам. Ну, по лампочкам. А другие, может, кошек вешали, это ж куда хуже...
- Вот вы в книжке пишете: "Многие старались себя показать друг перед другом как можно выгоднее. А Гайдай - нет". Что, и Никулин - тоже нет?
- Когда кто-то себя начинает показывать выгоднее, чем есть, мне стыдно становится, неловко и неудобно за него. Пускай про тебя другие говорят...
Я, например, редко рассказываю про войну. Когда меня просят что-нибудь вспомнить, как я воевал, я рассказываю обыкновенно следующий анекдот. Демобилизованный солдат вернулся домой, созвал родню и три часа рассказывал про то, как воевал. А когда закончил, его маленький сын спрашивает: "Папа, а что на фронте делали остальные солдаты?"
А нет, так другой. Внук спрашивает деда, воевал ли тот. Дед отвечает: "Ну". - "Что "ну"?" - "Ну, не воевал".
Когда снимали юбилей Гердта, режиссер мне говорит: наденьте награды. А я этого не люблю. Так, надеваю по праздникам Красную Звезду, а на День Победы колодки.
Он вспоминает в книге про то время, когда со своим партнером Михаилом Шуйдиным работал ассистентом у знаменитого Карандаша: "Служащие, артисты нас в глаза называли холуями, прихлебателями, мальчиками на побегушках... Меня не смущали подобные разговоры".
- Точно не смущали! - вспоминает он. - Карандаш был для меня - святой, я многое ему прощал, притом что характер у него был не сахар. И еще я чувствовал, что многого не знаю и надо учиться. Сколько талантливых клоунов провалилось из-за незнания технологии цирка! Покойный Тенин, или Мозговой, который чуть не повесился...
Мой отец - я не писал об этом в книге - был человек очень талантливый, очень остроумный. Но гордый! Вот надо пойти к человеку, который утверждает репертуар, ему не то чтобы взятку дать, но что-то подарить - не идет! Надо кого-то взять в соавторы - не берет! Чуть что не так - хлопнул дверью, ушел. Мы без денег сидели...
И еще он часто опаздывал. На важные встречи, где должна была решиться его судьба! Из-за этого его не принимали...
- А вы оказались более гибким, чем ваш отец. Научились смирять гордыню... Да?
- Да. Конечно...
Смех
Эпиграфом одной из глав своей книги Никулин поставил слова своего любимца Станислава Ежи Леца: "Когда обезьяна рассмеялась, увидев себя в зеркале, родился человек".
И дальше от себя: "Я всегда радовался, когда вызывал у людей смех. Кто смеется добрым смехом, заражает добротой и других. После такого смеха иной становится атмосфера: мы забываем многие жизненные неприятности, неудобства".
В книге он еще написал:
"Наверное, чтобы идти в клоуны, нужно обладать особым складом характера, особыми взглядами на жизнь. Не каждый человек согласился бы на то, чтобы публично смеялись над ним и чтобы каждый вечер его били, - пусть не очень больно, но били, - обливали водой, посыпали голову мукой, ставили подножки. И он, клоун, должен падать, или, как говорим мы в цирке, делать каскады... И все ради того, чтоб вызвать смех. ...Почему люди смеялись? Думаю, прежде всего потому, что я давал им возможность почувствовать свое превосходство надо мной. ...Окружающие понимали, что сами они на такое никогда не пошли бы". Это, бесспорно, мудрая мысль.
Он рассказывает:
- Одно упоминание о цирке уже людям приятно! Скажешь им: "Я из цирка" улыбаются. И это даже когда я не был еще известным клоуном! Это гораздо лучше, чем сказать - "Я работаю на кладбище". Или в ОБХСС.
- Течёт моя Волга… - Людмила Зыкина - Биографии и Мемуары
- Вне закона - Эрнст Саломон - Биографии и Мемуары
- Тимур на Кавказе - Александр Дьячков-Тарасов - Путешествия и география
- Подход Кристаповича - Александр Кабаков - Русская классическая проза
- Как заработать большие деньги? - Борис Березовский - Руководства