Всё и сразу - Марко Миссироли
- Дата:07.07.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Всё и сразу
- Автор: Марко Миссироли
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С Биби я затеваю ту же игру: на сколько-то лет моложе или на миллион евро больше. Ей любопытно, какие ответы дал мне он: Равенна, они с отцом работают в поле; Тина Тернер, поющая живьем у него в гостиной.
– А я бы предпочла Бормио, кемпинг с бабушкой, когда мне было четырнадцать.
– Вы с бабушкой жили в кемпинге?
– В бунгало.
– А с деньгами что?
– Миллион сейчас или два миллиарда тогда?
– Ну, ты хоть не начинай…
– Нет уж, уточни.
– Миллион сейчас.
– Тогда так: купить дом в Канаде. С мраморной ванной и видом на лес.
– И уволиться.
– Ни за что. Да и потом, в Канаде живет целых сто пятьдесят восемь видов браконид, замучаешься в микроскоп смотреть.
Она одевается, ненавязчиво давая понять, что время вышло. Бросает мне футболку и едва слышно бормочет с того конца комнаты:
– Свози его в Равенну. На то поле, где они с отцом работали.
Когда я возвращаюсь домой, он уже не спит. За столом в кухне Амедео заполняет бортовой журнал: без приключений. Снова пытался убедить его надеть помпу с морфином, но он и слышать не хочет. Зато по собственной инициативе попросил подгузник и, выпив слабительного, облегчился. Потом они смотрели «Матч Пойнт», и ни тот, ни другой не заснули.
– Финал нам показался неубедительным.
– Его ни один финал не убеждает.
– А ты вообще смотрел «Матч Пойнт»?
Киваю.
– Прости, но ведь детективы в курсе, что на момент убийства она была беременна. Разве это не повод для ареста любовника-убийцы? – Прежде чем распрощаться, Амедео топает обратно в кухню и открывает створку буфета, где мы держим лекарства. Там появилось два новых пузырька. – Этот при сильных болях, тридцать капель плюс фентанил. Сегодня я дал ему пятнадцать. А этот – чтобы крепче спалось, сорок капель.
Дождавшись, пока Амедео уйдет, он зовет меня. Оказывается, подслушал наш разговор.
– Ясное дело, что для полиции любовник – первый подозреваемый, – голос переходит в хрип, и он тянется за водой. – Как можно его не арестовать?
Ложусь рядом:
– А знаешь, Нандо, нравится мне эта Биби.
Звоночек Бруни раздался в среду: у него есть для меня стол.
– Стол?
– Карты, Сандро!
Игра в субботу, жилой комплекс под развесистым олеандром в Падулли – квартале Римини к западу от Ина Каза. Вход сто евро, фишки, нормальные люди. Он тоже там будет.
– В самом деле?
– Работа такая.
– А как же игра?
– Организаторы не играют.
– Максимум сто евро?
Тогда-то Бруни и сказал: тебе понравится, вот увидишь.
Утром он встает сам. Требует свитер, пропахший лосьоном после бритья, желает надеть его без посторонней помощи. Треники разрешает поддернуть на лодыжках. Еще хочет ботинки, я их ему шнурую.
– Сегодня получше?
– Получше, да.
Завтракаем, спину держит ровно, а лицо серое, пепельное. Съедает канестрелло[38], чай пьет уже стоя, прислонившись к разделочному столу. Оглядывает посуду, сваленную возле мойки.
– Ну и бардак, – это он обо всем: о стаканах, о банках со специями, о плите. Да еще в коробок спичек тычет: – Дай-ка глянем!
– На что?
– Не дашь ли осечки!
Я убираю канестрелли и ковшик с чаем, мóю и вытираю свою чашку. Беру коробок спичек, достаю одну, чиркаю – головка вспыхивает.
– Осечки не дал, что уж…
Пламя гаснет на середине соломки, а он все смотрит, точно она еще горит. Потом берет новую. Подносит к глазам, разглядывает соломку, головку, будто изъян ищет, прячет в кулак и выходит из кухни. Топочет по коридору к лестнице. Спускается по одной ступеньке за раз; я придерживаю под мышками, пока не оказываемся у двери. Там оставляю, возвращаюсь с куртками, а он уже вышел, прямо так. Накидываю на него куртку, пока идем через лужайку за гаражом, потом сворачиваем за угол и доходим до огорода. У капусты он останавливается, падает в кресло, только воронье гнездо шевелюры торчит.
Спичка так и зажата между большим и указательным пальцами, он пытается чиркнуть ее о подлокотник кресла, но роняет и нагибается, чтобы поднять. Я успеваю первым, протягиваю и, едва он в нее вцепляется, вижу – плачет. Под глазами синюшные мешки, а осень пахнет сухим деревом, как в детстве, когда он перед заморозками складывал поленья в дровницу. Вытираю ему щеку, чувствую горячее дыхание.
– Давай съездим в Равенну, Нандо. В Сан-Дзаккария. Я тебя свожу.
– Огород, Сандрин, – он шмыгает носом. – Выжги его к черту.
Столов, где вместо фишек ходили купюры, я избегал: слишком жесткие ставки. Избегал мест, где играют за несколькими столами одновременно. Избегал техасского холдема: дети онлайна как правило равнодушны к чарам ближнего круга. Намеренно выбирал часы, когда Милан бурлит, когда в толпе, как за стеной, проще скрывать томление в ожидании очередной игры.
По возможности просил обеспечить зеленое сукно: коснуться ворсинок тыльной стороной ладони, потереться запястьем, пока остальные отвлеклись на сданные карты.
Он не отрываясь глядит в тот угол, где растет лоза.
– Давай съездим в Сан-Дзаккария, Нандо.
– В Сан-Дзаккария? – видно, что он потрясен.
– Ну да.
– Знаешь, туда новую дорогу проложили.
Вытираю ему и вторую щеку. Почувствовав, насколько она замерзла, прижимаю крепче ладонь и держу, согревая. Потом помогаю ему встать, веду к дому.
– Нет, Сандро, в Сан-Дзаккария точно не стоит.
– Как скажешь.
Он косится на гараж:
– А поехали, да.
– Ты прямо как Сивая бабка!
Сивой бабкой звали одну старуху, известную всему Римини. На любой вопрос она отвечала отказом, который в мгновение ока превращался в согласие. Хочешь арбуза? Нет. Ладно, давай кусочек. Пойдешь на пляж? Нет. Может, через часок. Поужинаем с родней? Нет. К какому часу подходить? И так далее. Сивая бабка была совсем седой, а ее внуков я в какой-то момент даже считать перестал.
– Восемь, – уточняет он, когда мы съезжаем на шоссе «Адриатика» в направлении Равенны. Разлегся себе на подушках, поглаживает пальцем то пепельницу, то бардачок: те отполированы и блестят, как, впрочем, и рычаг переключения передач, приборная панель и коврики. Мы отдраили «рено» на заправке «Q8» на виа Мареккьезе, положили клетчатый плед, а к магнитоле приделали новую красную ручку. – Но на самом деле Сивой бабкой была твоя мама.
– По субботам.
– Нет, постоянно. Не только по субботам.
– Я помню только субботы. Пойдешь танцевать, мам? Нет, и не думаю даже.
– А в итоге первая на танцполе. – Он умолкает, за ним и я, так что
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- The Plague Court Murders - John Carr - Прочее
- Тито - главарь предателей - Рено Жувенель - Политика
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика
- Вязанка стихов. Нескольких лучших стихов о себе и о тебе - Наталья Бондаренко - Поэзия