Форма входа
0/0
Жизнь Клима Самгина (Часть 1) - Максим Горький
- Дата:15.07.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Жизнь Клима Самгина (Часть 1)
- Автор: Максим Горький
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Жизнь Клима Самгина (Часть 1) - Максим Горький. Жанр: Русская классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Жизнь Клима Самгина (Часть 1) - Максим Горький:
Читем онлайн Жизнь Клима Самгина (Часть 1) - Максим Горький
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
- Оный Дронов, Иван, ведет себя подобно соглядатаю в земле Ханаанской.
Приплюснутый череп, должно быть, мешал Дронову расти вверх, он рос в ширину. Оставаясь низеньким человечком, он становился широкоплечим, его кости неуклюже торчали вправо, влево, кривизна ног стала заметней, он двигал локтями так, точно всегда протискивался сквозь тесную толпу. Клим Самгин находил, что горб не только не испортил бы странную фигуру Дронова, но даже придал бы ей законченность.
Дронов жил в мезонине, где когда-то обитал Томилин, и комната была завалена картонами, листами гербария, образцами минералов и книгами, которые Иван таскал от рыжего учителя. Он не утратил влечения к фантазиям, но теперь это уже не шло к нему. Климу даже казалось, что, фантазируя, Дронов насилует себя. Не забыв свое намерение быть "получше Ломоносова", он, изредка, хвастливо напоминал об этом. Клим находил, что голова Дронова стала такой же все поглощающей мусорной ямой, как голова Тани Куликовой, и удивлялся способности Дронова ненасытно поглощать "умственную пищу", как говорил квартировавший во флигеле писатель Нестор Катин. Но к удивлению Клима иногда примешивалось странное чувство: как будто Дронов обкрадывал его. Дронов перестал шмыгать носом и начал как-то озабоченно, растерянно похрюкивать:
- Хрумм... Ты думаешь, как образовался глаз? - спрашивал он. - Первый глаз? Ползало какое-то слепое существо, червь, что ли, - как же оно прозрело, а?
- Не знаю, - отвечал Клим, живя в других мыслях, а Дронов судорожно догадывался:
- Наверное - от боли. Тыкалось передним концом, башкой, в разные препятствия, испытывало боль ударов, и на месте их образовалось зрительное чувствилище, а?
- Может быть, - полусоглашался Клим.
- Это я открою, - обещал Дронов.
Он читал Бокля, Дарвина, Сеченова, апокрифы и творения отцов церкви, читал "Родословную историю татар" Абдул-гази Багодур-хана и, читая, покачивал головою вверх и вниз, как бы выклевывая со страниц книги странные факты и мысли. Самгину казалось, что от этого нос его становился заметней, а лицо еще более плоским. В книгах нет тех странных вопросов, которые волнуют Ивана, Дронов сам выдумывает их, чтоб подчеркнуть оригинальность своего ума.
- Лошадь, - называл его Макаров, не произнося звук "л".
Макаров тоже был украшением гимназии и героем ее: в течение двух лет он вел с преподавателями упорную борьбу из-за пуговицы. У него была привычка крутить пуговицы мундира; отвечая урок, он держал руку под подбородком и крутил пуговицу, она всегда болталась у него, и нередко, отрывая ее на глазах учителя, он прятал пуговицу в карман. Его наказывали за это, ему говорили, что, если ворот мундира давит шею, нужно расширить ворот. Это не помогало. У него вообще было много пороков; он не соглашался стричь волосы, как следовало по закону, и на шишковатом черепе его торчали во все стороны двуцветные вихры, темнорусые и светлее; казалось, что он, несмотря на свои восемнадцать лет, уже седеет. Известно было, что он пьет, курит, а также играет на биллиарде в грязных трактирах.
Он перевелся из другого города в пятый класс; уже третий год, восхищая учителей успехами в науках, смущал и раздражал их своим поведением. Среднего роста, стройный, сильный, он ходил легкой, скользящей походкой, точно артист цирка. Лицо у него было не русское, горбоносое, резко очерченное, но его смягчали карие, женски ласковые глаза и невеселая улыбка красивых, ярких губ; верхняя уже поросла темным пухом.
Клим не понимал дружбы этих слишком различных людей. Дронов рядом с Макаровым казался еще более уродливым и, видимо, чувствовал это. Он говорил с Макаровым задорно взвизгивая и тоном человека, который, чего-то опасаясь, готов к защите, надменно выпячивая грудь, откидывал голову, бегающие глазки его останавливались настороженно, недоверчиво и как бы ожидая необыкновенного. А в отношении Макарова к Дронову Клим наблюдал острое любопытство, соединенное с обидной небрежностью более опытного и зрячего к полуслепому; такого отношения к себе Клим не допустил бы.
Подсовывая Макарову книжку Дрэпера "Католицизм и наука", Дронов требовательно взвизгивал:
- Тут доказывается, что монахи были врагами науки, а между тем Джордано Бруно, Кампанелла, Морус...
- Пошли-ка ты все это к чорту, - советовал Макаров, раскуривая папиросу.
- Я хочу знать правду, - заявлял Дронов, глядя на Макарова подозрительно и недружелюбно.
- О ней справься у Томилина или у Катина, они тебе скажут, равнодушно, с дымом, сказал Макаров. Однажды Клим спросил:
- Тебе нравится Дронов?
- Нравится? Нет, - решительно ответил Макаров. - Но в нем есть нечто раздражающе непонятное мне. и я хочу понять.
Затем, подумав, он сказал небрежно:
- С такой рожей, как его, трудно жить.
- Почему?
- Н-ну... Ему нужно хорошо одеваться, носить особенную шляпу. С тросточкой ходить. А то - как же девицы? Главное, брат, девицы. А они любят, чтобы с тросточкой, с саблей, со стихами.
Сказав, Макаров стал тихонько насвистывать сквозь зубы.
Клим Самгин легко усваивал чужие мысли, когда они упрощали человека. Упрощающие мысли очень облегчали необходимость иметь обо всем свое мнение. Он выучился искусно ставить свое мнение между да и нет, и это укрепляло аа ним репутацию человека, который умеет думать независимо, жить на средства своего ума. После отзыва Макарова о Дронове он окончательно решил, что поиски Дроновым правды - стремление вороны украсить себя павлиньими перьями. Сам живя в тревожной струе этого стремления, он хорошо знал силу и обязательность его.
Он считал товарищей глупее себя, но в то же время видел, что оба они талантливее, интереснее его. Он знал, что мудрый поп Тихон говорил о Макарове:
- Юноша - блестящий. Но однакож не следует забывать тонкое изречение знаменитого Ганса Христиана Андерсена:
Позолота-то сотрется, Свиная кожа остается.
Климу очень хотелось стереть позолоту с Макарова, она ослепляла его, хотя он и замечал, что товарищ часто поддается непонятной тревоге, подавлявшей его. А Иван Дронов казался ему азартным игроком, который торопится всех обыграть, действуя фальшивыми картами. Иногда Клим искренно недоумевал, видя, что товарищи относятся к нему лучше, доверчивее, чем он к ним, очевидно, они признавали его умнее, опытнее их. Но это честное недоумение являлось ненадолго и только в те редкие минуты, когда, устав от постоянного наблюдения над собою, он чувствовал, что идет путем трудным и опасным.
Макаров сам стер позолоту с себя; это случилось, когда они сидели в ограде церкви Успения на Горе, любуясь закатом солнца.
Был один из тех сказочных вечеров, когда русская зима с покоряющей, вельможной щедростью развертывает все свои холодные красоты. Иней на деревьях сверкал розоватым хрусталем, снег искрился радужной пылью самоцветов, за лиловыми лысинами речки, оголенной ветром, на лугах лежал пышный парчовый покров, а над ним - синяя тишина, которую, казалось, ничто и никогда не поколеблет. Эта чуткая тишина обнимала все видимое, как бы ожидая, даже требуя, чтоб сказано было нечто особенно значительное.
Выпустив в морозный воздух голубую струю дыма папиросы, Макаров внезапно спросил:
- Стихов не пишешь?
- Я? - удивился Клим. - Нет. А ты?
- Начал. Выходят скверно.
И как-то сразу, обиженно, грубо и бесстыдно он стал рассказывать:
- Вот уж почти два года ни о чем не могу думать, только о девицах. К проституткам идти не могу, до этой степени еще не дошел. Тянет к онанизму, хоть руки отрубить. Есть, брат, в этом влечения что-то обидное до слез, до отвращения к себе. С девицами чувствую себя идиотом. Она мне о книжках, о разных поэзиях, а я думаю о том, какие у нее груди и что вот поцеловать бы ее да и умереть.
Он бросил недокуренную папиросу, она воткнулась в снег свечой, огнем вверх, украшая холодную прозрачность воздуха кудрявой струйкой голубого дыма. Макаров смотрел на нее и говорил вполголоса:
- Глупо, как два учителя. А главное, обидно, потому что - неодолимо. Ты еще не испытал этого? Скоро испытаешь.
Он встал, раздавил подошвой папиросу и продолжал стоя, разглядывая прищуренными глазами красно сверкавший крест на церкви:
- Дронов где-то вычитал, что тут действует "дух породы", что "так хочет Венера". Черт их возьми, породу и Венеру, какое мне дело до них? Я не желаю чувствовать себя кобелем, у меня от этого тоска и мысли о самоубийстве, вот в чем дело!
Клим слушал с напряженным интересом, ему было приятно видеть, что Макаров рисует себя бессильным и бесстыдным. Тревога Макарова была еще не знакома Климу, хотя он, изредка, ночами, чувствуя смущающие запросы тела, задумывался о том, как разыграется его первый роман, и уже знал, что героиня романа - Лидия.
Макаров посвистел, сунул руки в карманы пальто, зябко поежился.
- Люба Сомова, курносая дурочка, я ее не люблю, то есть она мне не нравится, а все-таки я себя чувствую зависимым от нее. Ты знаешь, девицы весьма благосклонны ко мне, но...
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Жизнь Клима Самгина (Часть 1) - Максим Горький бесплатно.
Похожие на Жизнь Клима Самгина (Часть 1) - Максим Горький книги
- Советские авиационные ракеты "Воздух-воздух" - Виктор Марковский - Справочники
- Сигналы влияния. Как убеждать и контролировать людей - Ник Морган - Психология
- Виктор Орлов - Тигр Внутреннего Разрыва - Виктор Орлов - Психология
- Очаровательная смертная Самсона - Тина Фолсом - Любовно-фантастические романы
- Том 2. Рассказы, стихи 1895-1896 - Максим Горький - Русская классическая проза
