Форма входа
0/0
Том 9. Публицистика - Владимир Короленко
- Дата:31.10.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Том 9. Публицистика
- Автор: Владимир Короленко
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Том 9. Публицистика - Владимир Короленко. Жанр: Русская классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Том 9. Публицистика - Владимир Короленко:
Девятый том составляют публицистические статьи и очерки: «Павловские очерки», «В голодный год», «Дом № 13», «Бытовое явление», «Случайные заметки», а также статьи, посвященные «Мултанскому жертвоприношению», «Сорочинской трагедии», «делу Бейлиса» и др.http://ruslit.traumlibrary.net
Читем онлайн Том 9. Публицистика - Владимир Короленко
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
«Россия» повторяет уже в третий раз эту низкую клевету, которой одно время были полны десятки «правых» газет… В самый день похорон Филонова, когда я был еще в Полтаве, раздавали на улицах местную газету с «посмертным письмом Филонова писателю Короленко»… Я не жаловался тогда, что это «подстрекательство» против меня. Я только доказал в свое время и установил официально, что это письмо есть самый бесстыдный и заведомый подлог, что в нем нет не только ни слова правды, но и ни одного слова, написанного Филоновым… А затем судебное расследование доказало, что, наоборот, все, что я написал в своем открытом письме, была правда, и ее только подтвердили показания свидетелей: полицейских, священников и даже участников экспедиций, казачьих офицеров и урядников. Подтвердило ее и постановление суда… Теперь официоз продолжает пользоваться этой низкой и давно гласно опровергнутой ложью, начавшейся с подлога. С тех пор, как она опровергнута и оглашена[222], она стала ложью заведомой. Но для «российской официозной газеты» и это орудие достаточно чисто. Правда, они делают это с похвальной осторожностью: бережно держась у самых пределов законно квалифицируемой клеветы, они извиваются и шипят в сумеречной области ползучих инсинуаций, намеков и «злословия»… Выскажитесь, господа, несколько точнее и определеннее, тогда я не откажусь еще раз поднять перед обществом все это дело. И еще раз докажу, что если во всем этом мрачном клубке, начавшемся административными арестами после манифеста, продолжавшемся буйством толпы, загипнотизированной неизвестным агитатором, и закончившемся еще более мрачными массовыми истязаниями сотен людей, стоявших на коленях в снегу… Если был среди этого ужаса голос, напоминавший о законе, равном для мужика и чиновника, указывавший, хотя и без успеха, единственный законный выход; если был человек, пытавшийся стать между револьвером террориста и безнаказанностью вопиющего беззакония, — то это был только мой голос, и это был только я, столь усердно оклеветываемый вами, господа официозные писатели, — нижеподписавшийся Вл. Короленко.
24 декабря 1911 года
Дело Бейлиса*
На Лукьяновке (во время дела Бейлиса)*
IВагон трамвая доставил нас к церкви св. Феодора на Дорогожицкой, откуда мы пошли по узким, своеобразным улицам. Киев вообще стоит в разных плоскостях, но здесь, на окраинах, эта топографическая особенность становится необыкновенно причудлива. Я теперь понимаю частые известия, попадающиеся в газетах, о приключениях киевских бандитов, отстреливающихся так удачно в этих глинищах и оврагах от преследующей их полиции.
Мы приближаемся к Лукьяновке, к знаменитой отныне усадьбе Зайцева. Какой-то низкорослый сутулый человек медлительно подметает улицу перед домом. Фигура показалась мне характерной: «потомственный» мещанин старого города. Мы подходим к нему, отрываем его от полезного занятия, спрашиваем дорогу и кстати осведомляемся о том, какого он лично мнения об убийстве Ющинского Он кладет метлу на левую руку, показывает, как нам выйти на Половецкую улицу, и затем, принимаясь опять за метлу, отвечает равнодушно:
— Ну-у… что тут… Никто тут на Бейлиса не думает… Были такие, что сделали и без жидов…
Я пытаюсь спросить о ритуальных убийствах вообще, но его этот вопрос, видимо, не интересует. Он бормочет что-то, и вокруг него опять начинает клубиться подметаемая пыль.
Этот мало сообщительный человек сразу взял ноту, которая впоследствии являлась господствующей в отзывах других обывателей. Есть люди, которые непременно добиваются решить вопрос в корне: может это быть, чтобы евреи выкачивали кровь из христианских детей, или этого никогда не бывает? Для серого обывателя в данном случае вопрос стоит не так: он берет только данный факт и только в данных пределах. Погиб мальчик. Кто-то убил, безжалостно и жестоко. Говорят, это сделали евреи, потому что им нужна будто бы христианская кровь для мацы. Бог его знает, — нужна ли? Но в данном случае работали другие…
Я еще несколько раз останавливался, спрашивал о дороге и задавал вопросы. Чем ближе к самому месту страшной драмы, тем эта уверенность обывателя звучит определеннее.
Газеты отмечали, что во время судебного осмотра усадьбы Зайцева по адресу Бейлиса раздавались со стороны соседей голоса привета и участия. На суде иные тоже кланяются Бейлису.
IIМы на углу Верхней Юрковской и Половецкой. Второй от угла двухэтажный деревянный домик. В нижнем этаже над дверью вывеска — «монополия».
Здесь, в верхнем этаже, жили супруги Чеберяковы. Он мелкий почтовый чиновник, безвольный и безличный. Она — особа с очень ярко выраженной индивидуальностью. У них было трое детей: мальчик Женя и две дочери. Одевала она их, особенно девочек, довольно чисто, «держала, как барышень». Старалась завести знакомства с соседями, приглашала их к себе, обещая интересное общество профессоров и врачей. Теперь, если есть что-нибудь в этом деле установленное вполне прочно, то это тот факт, что мнимые профессора и врачи были профессиональные воры. В квартире г-жи Чеберяковой был известный полиции воровской притон, и сама она осуждена за кражу.
Внизу живет сиделица монополии, г. Малицкая. Она утверждает, что в марте, около дня убийства Ющинского, слышала у себя над головой сначала детские шаги, как будто вбежал ребенок. Потом шаги взрослых, потом детские заглушенные стоны и возню.
Что-то тащили, и одно время эта возня имела такой характер, «как будто делали мерное танцовальное па». Потом что-то пронесли, все стихло. И в квартире, по показанию других свидетелей, некоторое время царил будто бы темный ужас. Боялась чего-то Чеберякова, безотчетно пугались гостьи, приглашенные к ней ночевать.
Во время судебного осмотра здесь делали опыт: вверху стучали и воспроизводили детские крики. Внизу слушали.
— Я ничего не слышу, — сказал кто-то из обвинителей Бейлиса (и, значит, защитников Чеберяковой). Но тотчас же раздались голоса:
— Слышно, слышно… Совершенно ясно.
Итак, по одной версии, убийство произошло в этом доме. Но эта версия не признана официально. К следствию ни хозяйка квартиры, ни «врачи и профессора», посещавшие Чеберякову, не привлекались…
Против дома стоит кучка любопытных посетителей, и какой-то местный житель объясняет им значение этой двухэтажной коробки в деле, интересующем всю Россию.
IIIМы идем за угол, по Половецкой… Направо большая прореха в заборе и невдалеке от забора хибарка. Она имеет вид какой-то опущенности и убогости. Ход из нее на Нагорную — очевидно, для удобства — в эту прореху, заменяющую калитку. Вообще здесь щели, прорехи и лазы разного рода — дело обычное.
В хибарке живут супруги Шаховские. Их профессия — зажигать фонари. Это люди бедные и опустившиеся: Шаховскую редко видели трезвой. Муж ее тоже, выражаясь
по-старинному, «непрестанно обращается в пьянстве». Кроме общей с женой профессии фонарщика, он имеет еще другую: ловит щеглов и продает их; как все люди этого типа, он склонен к созерцанию. В житейских разговорах, по-видимому, довольно бестолков. Часто отлучается из дома, и зажигание фонарей достается на долю жены. Когда Шаховская выходит вечером с лестницей на плечах, то ее нетвердая походка привлекает ироническое внимание мальчишек, которые порой ходят за ней и благодушно оказывают помощь.
По странной иронии судьбы, этой паре, далеко неустойчиво держащейся на собственных ногах, довелось служить одной из важнейших опор обвинения: муж и жена первые сболтнули о Бейлисе…
Минуем усадьбу Шаховских и идем дальше.
Навстречу беспечной походкой школьников, гуляющих в праздник, идут двое мальчиков-подростков. Один в гимназической шинели. Оба в таком возрасте, что легко могли быть товарищами Ющинского. Мы заговариваем, и юноши охотно останавливаются и даже поворачивают с нами.
Улица делает угол и ныряет между двух откосов. Направо к откосу, отделяющему улицу от усадьбы Зайцева, лепится очень высокий, но, очевидно, и очень непрочный забор, придающий улице мрачный и характерный вид. Он устроен странно, как бы в два яруса, и в некоторых местах в нем виднеются такие же недавние, как и забор, заплаты.
— Хотите посмотреть «мялья»? — спрашивает наш чичероне и указывает на щели в заборе. Мы охотно подходим и заглядываем в эти щели: о «мялах» много говорили в суде.
В щель виден двор кирпичного завода, навесы, клади кирпича. Невдалеке виднеется вертикальный столб, на столбе длинный горизонтальный шест. Тут разводили глину и мяли ее. Для этого к горизонтальному шесту запрягали лошадь, а внизу прикрепляли тяжелые колеса (кажется, от старых лафетов). Лошадь шла по наружному кругу, колеса под шестом бегали внутри и месили глину.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Том 9. Публицистика - Владимир Короленко бесплатно.
Похожие на Том 9. Публицистика - Владимир Короленко книги
- "Аратта". Компиляция. Книги 1-7 (СИ) - Семёнова Мария Васильевна - Фэнтези
- Рассказы для внука - Владимир Короленко - Прочая детская литература
- Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века - Денис Владимирович Хмыров - Религиоведение / Прочая религиозная литература
- Федор Бесприютный - Владимир Короленко - Русская классическая проза
- Марусина заимка - Владимир Короленко - Русская классическая проза
