Деревня - Дмитрий Григорович
- Дата:26.07.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Деревня
- Автор: Дмитрий Григорович
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Аудиокнига "Деревня" от автора Дмитрия Григоровича
📚 "Деревня" - это захватывающая история о жизни простых людей в деревне, о их радостях и горестях, о любви и предательстве. Главный герой книги, молодой парень по имени Иван, стремится изменить свою жизнь и найти свое место в мире. Он сталкивается с различными испытаниями и выборами, которые заставляют его задуматься о смысле жизни и своих ценностях.
Автор Дмитрий Григорович в своей книге "Деревня" раскрывает тему внутреннего поиска и самопознания, показывая, что истинное счастье можно найти в простых вещах и искренних чувствах.
Об авторе:
Дмитрий Григорович - талантливый русский писатель, чьи произведения покоряют сердца читателей своей глубокой философией и яркими образами. Его книги всегда отличаются острым социальным зрением и тонким психологическим портретированием персонажей.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Мы собрали лучшие произведения русской классической литературы и бестселлеры современных авторов для вашего удовольствия.
Погрузитесь в мир книг вместе с нами и откройте для себя удивительные истории, которые заставят вас задуматься о важных вещах и порой просто расслабиться в уютной обстановке, наслаждаясь прекрасным исполнением профессиональных актеров.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Василисе и Дарье, по известным причинам, более, нежели остальной родне, ненавистна была женитьба Григория; тетки, как видно из слов их, решились даже прибегать в иных случаях к клевете, чтоб только навлекать на Акулину гнев мужа, парня, как ведали они, крутого и буйного.
— Да, — подхватила Дарья, приступая к племяннику, — к барину, говорит, пойду… он, говорит…
Но Григорию и этого было довольно; он оттолкнул тетку и подошел к жене.
— Что, окаянная? — произнес хмельной Григорий, страшно поваживая очами. — Что? Артачиться еще вздумала, а?
— Да, как бы не так! — голосила Василиса. — Много возьмешь словами.
— Вестимо, что ей даешь потачку… разве не видишь, она с умыслом воет? Думает: услышит…
— Э! Толковать еще тут! — бормотал сквозь зубы Григорий, хватая Акулину за волосы и повергая ее одним движением руки на пол.
— Вот так-то! — сказала Дарья. — Да здесь не замай ее, Гриша; стащи лучше в сени… неравно еще горшки побьешь…
Бешенство, казалось, обуяло Григория; тут все разом завозилось в голове его: и неволя, с которою он женился, и посторонние неприятности, и хмель, происшествие утра, — кровь путала его; сначала долго возил он бедную женщину взад и вперед по избе, сам не замечая, что беспрерывно стукался по углам и прилавкам, и, наконец, потащил ее вон…
— Эй, черти! — послышалось тогда в сеничках. — Чего расходились? Эй! Григорий, Гришка, а Гришка! — произнес тем же голосом седой как лунь мужик, входя в избу. — Э-э-э!.. Эхва! Как рано пошло размирье-то! Вчера свадьбу играли, а сегодня, глядишь, и побои… эхва!.. Что?.. Аль балует?.. Пестуй, пестуй ее, пусть-де знает мужа; оно добро…
— Чего, леший, надо?.. Проваливай, проваливай… черт, дьявол, собака!..
Это обстоятельство, казалось, еще больше остервенило Григория, и бог знает, что могло бы случиться с Акулиною, если б в ту самую минуту не раздалось в дверях звонкого хохота и вслед за тем не явился бы на пороге Никанор Никанорович, барский ловчий.
Василиса и Дарья мгновенно исчезли за печуркою; Григорий тотчас же выпрямился, стряхнулся и подошел к нему.
— Добро здравствовать, Никанор Никанорыч, — произнес он, — зачем пожаловали?
— Ох!.. Дай, брат, Христа ради, душеньку отвести… О!.. О!.. Ай да молодые!.. Чем бы целоваться, а они лупят друг друга. Эх вы, простой народец!.. Хе, хе, хе…
— Балуется больно, Никанор Никанорыч.
— И куды, кормилец ты наш, ломлива! И не ведает господь, что за баба такая… — сказала Василиса, показывая голову из своей прятки.
— Ну, ну… ну, а я вот что: барин вас зачем-то спрашивает… Эй, тетка!.. Вынь-ка крыночку молочка — смерть хочется… Не могу сказать зачем, а только приказал кликнуть вместе с женою… Что ж ты, тетка, коли молока нет, так простокваши давай — не скупись… ну!
Григорий бросился сломя голову вон из избы; тетка не замедлила последовать его примеру.
Пока почетный гражданин барской дворни хлебал простоквашу, в каморе и в сенях происходила страшная суматоха.
— Зачем это барин-то кличет?
— Что такое прилучилось?..
— Эх, нелегкая его дергает!..
— А вот что: хочет, видно, на молодых поглядеть…
— Что, что?.. Ну, ты… рожу-то всплесни водой…
— Рубаху-то новую вынь. Долго, что ли, чертова дочь, возиться станешь?.. У! Как пойду…
— Гриша, я чай, полотенце надо для поклона?..
— Давай, тетка Дарья… хошь свое давай… Ишь, леший! Ничего не принес!..
— Вот ты покажи у меня только вид какой, только поморщься… я с те живой тогда сдеру шкуру…
— Все, что ли?
— Кажись, все…
— Ну, ступай!
Григорий и Акулина вышли из ворот и вскоре очутились в барской передней.
— Поздравляю вас! — сказал Иван Гаврилович, подходя к молодым вместе с женою. — Поздравляю! Смотрите же, живите ладно, согласно, не ссорьтесь.
— Mon Dieu, qu'elle a l'air malheureuse!..[16] — сказала барыня.
— Comment! Vous ne saviez pas que chez eux la jeune mariée doit pleurer pendant une semaine? mais c'est de riqueur…[17]
— Вот, возьмите, — продолжал он, подавая Григорию беленькую бумажку, — это вам жалует барыня… Мирно у меня жить, дружно… Ты во всем слушайся мужа своего… работай… Ну — бог с вами, ступайте.
Дорогою молодые повстречались с Никанором Никаноровичем.
— Зачем барин-то звал?
— Да вот пожаловал, вишь, денег…
— Покажи… Ах ты, черт этакий!.. Вашему, знать, брату мужику только и счастие… Нам небось никогда не перепадает… Э! Поди тут разбери: иной и службой не выслужит, а то другой шуткой вышутит… А что, брат Григорий, ведь угостить надо, ей-богу, надо… Погоди, мы придем спрыснуть.
— Приходите.
— Сегодня и придем… а?..
— Ну, хоть сегодня… а что?
— Да завтра, чем свет, мы уезжаем в Питер с барином; так тут не до того… Смотри же, жди нас…
— Добро…
Утро и полдень протекли тихо и смирно в избе Григория, и если б не визит Никанора Никаноровича и еще двух лакеев, которые подняли ввечеру изрядную суматоху, можно было бы сказать, что водворившаяся так внезапно тишина не прерывалась ни разу и в остальную часть дня.
VIII
Тяжелей горы,
Темней полночи
Легла на сердце
Дума черная!
КольцовНо семейство Силантия не могло прожить долее одного дня в ладу и согласии; знать уж под такою непокойною звездою родились почтенные члены, его составлявшие. С следующею же зарею пошли опять свалки да перепалки. Нечего и говорить, что Акулина была главным их предлогом. Трогательные убеждения Ивана Гавриловича при последнем свидании его с Григорием, казалось, произвели на последнего то же действие, что к стене горох, — ни более ни менее.
Но прежде, нежели приступлю к дальнейшему описанию житья-бытья горемычной моей героини, не мешает короче ознакомить читателя с новой ее роднею. Это будет недолго; она состоит всего-навсего из четырех главных лиц: Дарьи, Василисы, старухи, жены Силантия, и Григория. Первые две уже некоторым образом известны читателю из первой главы; прибавить нечего, разве то, что они считались еще с самых незапамятных времен ехиднейшими девками околотка.
Мать Григория была не менее их несносна, в другом только отношении. Брюзгливая, хворая, она никому не давала покоя своими жалобами, слезами и беспрестанным хныканьем; старуха вечно представляла из себя какую-то несчастную, обиженную и не переставала плакаться на судьбу свою, хотя не имела к тому никакого повода. Она постоянно проводила время лежа на печке; изменяла своему положению, залезая иногда в самую печку, когда уж невмочь подступало к пояснице. В этом да в оханье состояла вся деятельность ее жизни. «Хоть бы прибрал ее господь… ну ее… всем тягость только; провались она совсем…» — говаривали частенько тетки; но господь, видно, их не слушал: старуха жила, наполняя по-прежнему дом жалобами и канюченьем.
Силантия незачем присчитывать к семье; подобно большей части крестьян Ивана Гавриловича, он работал по оброку и являлся домой из Озерок, деревни в тридцати верстах от Кузьминского, не иначе как только в большие праздники или же в дни торжественные, как то: свадьбы, мирские сходки, крестины и тому подобное. Остается, значит, сказать несколько слов о его сыне.
Григорий принадлежал сполна к числу тех молодцов, которых в простонародье именуют «забубёнными головушками». Статься может, он не удостоился бы такого прозвища, если б судьбе угодно было наделить Силантия не одним детищем, а целою дюжиною.
Сызмала еще во всем давали ему потачку. Залезал ли Гришка в соседний огород, травил ли кошек, топил ли собак (утехи, к которым с первых лет обнаруживал он большую склонность) — все сходило ему с рук, как с гуся вода. «Что с него взять? — говорил Силантий. — Малехонек еще, ничего не смыслит; побалуется, побалуется, да и перестанет…» Если случалось соседу поймать парнишку в какой-нибудь проказе и постегать его, Силантий тотчас же заводил с соседом ссору, брань, часто оканчивавшуюся дракой, не помышляя даже о том, происходило ли то в глазах озорника сына. «Скинь-ка шапку да постучи-ка себя в голову-то, не пуста ль она, — твердили Силантию, — что ты его добру-то не наставишь?.. Пес ли в нем будет, коли таким вырастет». — «А тебе что? — отвечал обыкновенно кузнец. — Знай своих; про то мое дело ведать, будет ли в нем прок; небось, не хуже твоих выйдет». Шаловливость молодого парня могла бы, конечно, пройти с летами и не возбудить в нем более дурных наклонностей, если б к зрелому возрасту не доконала его окончательно фабричная жизнь. В больших деревнях и селах Средней России, наделенной, как известно, не слишком-то плодородною почвою, мужики искони занимаются ткачеством. Занятие это дает им возможность заменять иногда с лихвою недоимки хлеба и частые неурожаи.
Силантий, как оброчный крестьянин, а следовательно, наблюдавший только за собственными своими барышами, почел выгоднейшим отослать сына в соседнюю деревню на фабрику, а для обработки тощей, плохо удобренной земли своей нанял батрака.
- Ворон, Волк и Чёрная Крыса - Берёза - Фэнтези
- Рождение (СИ) - Немцев Никита - LitRPG
- Сад мучений - Октав Мирбо - Ужасы и Мистика
- Скучные люди - Дмитрий Григорович - Русская классическая проза
- Рождение бессмертной (ЛП) - Сэндс Линси - Любовно-фантастические романы