Сафьяновая шкатулка - Сурен Даниелович Каспаров
- Дата:25.09.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Сафьяновая шкатулка
- Автор: Сурен Даниелович Каспаров
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конечно! Это же искусство!
— Это не искусство. Вот, смотри, — он встал, прошел в дальний угол комнаты, отдернул штору, Там стоял мольберт и на нем большой холст, накрытый серым полотном. Вадим убрал полотно. Юлька замерла в изумлении.
Она увидела пустыню — огромную, безбрежную, задыхающуюся от зноя и жажды. Увидела бесконечные волны барханов, уходящие вдаль и скрывающиеся в жарком мареве далекого горизонта. Увидела двух людей — мужчину и женщину — единственных живых существ в этом мертвом царстве песка и солнца. Мужчина оброс темной бородой, но лицо его было молодое и сильное. И усталое. Безмерно усталое. Эта усталость сквозила во всем его облике — в слегка подгибающихся ногах, в сутулящейся под рюкзаком спине, левой руке, которая из последних сил опиралась на геологический молоток, как на костыль, в том, как он делал еще одно нечеловеческое усилие, чтобы сделать еще один, всего лишь очередной, самый обычный шаг в этом зыбком, уходящем из-под ног песке — шаг к какой-то конечной и, видимо, необходимой цели, до которой он должен дойти во что бы то ни стало, дойти живым и привести эту женщину… Картина была не окончена, и женщина выглядела смутным неопределенным пятном.
Эта картина была для Юльки, пожалуй, большей неожиданностью, нежели то, с чем она столкнулась вчера, войдя в эту мрачную и большую комнату (впрочем, сейчас, при свете дня, она уже не была такой мрачной).
Поэтому Юлька не сразу пришла в себя.
— Что это, Вадим? — проговорила она с невольной робостью в голосе.
— Тебе нравится?
— Да, очень… очень! Кто это?
Вадим вернулся к ней, опять присел на край кровати.
— Не знаю, Юлька… Знаю только одно: нет полноты искусства, если нет полноты ощущения жизни. Эта истина, вероятно избитая для всех, открылась мне лишь недавно. И открыла ее ты.
— Я? — удивилась Юлька, никак не предполагавшая в себе такой мудрости.
— Еще неделю назад все было иначе. — Он показал на картину. — Вот эта сволочь изводила меня целых четыре года. Я не знал ни сна, ни отдыха, отказывал себе во всем, месяцами мотался по среднеазиатским степям и снова и снова возвращался к ней. Я возненавидел ее как своего лютого врага, и кончил тем, что стал красить эту мерзость… — Он перевел взгляд на остальные полотна.
…Все очень просто, — думал я, идя по улице. — Все очень просто. Встретились двое — он и она. Ни он, ни она не любят ничего усложнять, и это позволяет им жить спокойно, не ведая волнений. Родство душ, совпадение жизненных принципов, взаимные уступки там, где нависает угроза столкновения противоположных мнений и интересов, — это ли не идеальная основа для прочного семейного благополучия!.. Люба никогда не произносила слова «счастье». «Благополучие» вполне заменяло его. Может быть, потому, что она не знала счастья, живя со мной?.. Все может быть. Она произносила это слово всегда ровно и просто, как произносят «хлеб» или «лук». Однажды, я спросил ее:
— Это слово не вызывает у тебя чувства легкой иронии?
Мне хотелось, чтобы у нее было хоть какое-то отношение к этому слову. Я даже подсказал ей:
— У меня, например, да.
Она лишь пожала плечами и сказала:
— Обычное слово, оно выражает определенное душевное состояние человека — и все.
Мне нечем было возразить, но у меня появилось почти неодолимое желание ударить ее — ударить крепко, больно, хотя я и не знал, за что, собственно, ударить. Я глядел на ее тонкое овальное лицо с удивительно чистыми голубыми глазами, смотревшими всегда прямо и всегда спокойно и ровно, и удивлялся: они не были пустыми, эти чистые голубые глаза, они не были бессмысленными — с этим еще можно было бы примириться. Они выражали что-то, как выражают что-то любые другие глаза на любом другом лице. Но это что-то у Любы было НИЧТО. Глаза, выражающие НИЧТО! Я пытался и не мог объяснить себе, что, собственно, это такое. Быть может, у меня у самого недостаток (или излишек, сейчас это одно и то же) воображения?
— Но и ты постарайся понять меня.
И правда, почему бы мне не постараться понять ее? Стараюсь. Казнить? Ну это уж нескромно! За что же казнить? Встретились двое — он и она. Ни он, ни она… и прочее. За такие вещи не казнят. Рыба ищет, где глубже… Даже если она не глубоководная. И человек ищет. Тоже не ново. Ищет родственную душу, ищет совпадения жизненных принципов, ищет покоя. А почему бы ему не искать? Единожды рождаемся, единожды живем, стоит ли тратить жизнь в попытках хватать звезды с неба? Известно: звезды слишком далеки, рукой все равно не дотянуться, к тому же, говорят, среди них встречаются горячие, недолго и обжечься. Главное — чтобы вовремя усвоить эту истину. Все остальное вздор. Встретились двое… и так далее. Все возвращается на круги своя. Извечный закон бытия. Можно ли за это казнить?
— А кто эта женщина? — спросила Юлька. — Зачем ты не дорисовал ее?
Вадим задумчиво потер подбородок.
— Она славная женщина, Юлька, но… — Он не договорил: на языке вертелось: «…но этот переход оказался ей не по плечу». Слишком напыщенно.
— Она… там умерла?.. — осторожно спросила Юлька.
— Нет, она жива и, по-моему, вполне довольна тем, как все сложилось.
— Зачем же ты не дорисовал ее?
— Не знаю, — ответил Вадим. — Она мне лучше виделась в уютной гостиной. В этом вся загвоздка.
Они немного помолчали. Юлька приподнялась на постели, сзади обвила руками его шею.
— Если бы только я могла понимать тебя, Вадим!
— Ты меня понимаешь, моя Юлька, только ты этого еще не знаешь. Твое сердце опередило твой разум. Оно у тебя славное.
Юлька теснее прижалась к нему и стала медленно раскачиваться вместе с ним.
- Шаг в четвертое измерение - Элен Макклой - Классический детектив
- Дата на камне - Леонид Платов - Прочие приключения
- Горькая доля - Евгения Пятина - Короткие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Воплощенный в Камне (СИ) - Алексей Тихий - LitRPG
- Джон Фаулз. Дневники (1965-1972) - Джон Фаулз - Биографии и Мемуары