Тюфяк - Алексей Писемский
- Дата:30.09.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Тюфяк
- Автор: Алексей Писемский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Да как же другие-то знакомятся?
- Я не знаю: их, верно, зовут.
- Вовсе нет: сами приезжают.
- В таком случае это нахальство.
- Никакого тут нет нахальства.
- Конечно, нахальство; вдруг ни с того ни с сего приехать и рекомендоваться. Очень, я думаю, интересен я для них.
- Всякий молодой человек интересен в семейном доме, потому что он жених. Нет, Поль, это не оттого... ты еще мало влюблен.
- Нет, Лиза.
- Что же?
- Так... ты неправду думаешь.
Сказав эти слова, Павел вспыхнул.
Брат и сестра замолчали.
- Послушай, Поль, - начала Лизавета Васильевна, - вот мы теперь съездим в собрание; ты еще посмотришь на нее, и я посмотрю, а потом...
- Что же потом?
- Потом стороной и разузнаем, что и как... а там ты съездишь в дом раза два...
- Ни за что не поеду.
- Нет, это пустяки: ты поедешь, а тут и я съезжу, и, смотришь, вдруг скажут: "Павел Васильич с супругою приехали!".
- Нет, сестрица, это невозможно... это так, одно пустое предположение...
- А вот посмотрим... Что ж? Прикажете одеваться? Угодно вам ехать? шутила Лизавета Васильевна, вставая.
- Одевайся, - отвечал Павел каким-то странным голосом.
Лизавета Васильевна вышла, Павел задумался, и через полчаса она возвратилась уже совсем одетая. Бешметев, несмотря на внутреннее беспокойство, чуть не вскрикнул от удивления: так была она хороша с своею стройною талиею, затянутою в корсет, с обнаженными руками и шеею, покрытыми белою и нежною кожею, с этим умным, выразительным лицом, оттененным роскошными смолистыми кудрями. Павел невольно взглянул в зеркало, и - боже мой! - как некрасива и непредставительна показалась ему его собственная фигура! С приближением к собранию беспокойство его увеличилось, сердце ныло; он несколько раз покушался просить сестру воротиться назад, но промолчал.
В залу Бешметев вошел в лихорадочном состоянии; лицо его было бледно и с каким-то странным выражением. Масурову тотчас же заметили.
- Лизавета Васильевна! Наконец-то вы показались, - говорила толстая, почтенная дама, пожимая ей руку. - С кем это вы, - продолжала она, увидя Павла, - с мужем?
- Нет, это мой брат, - отвечала Лизавета Васильевна и взглянула было на брата, в намерении представить его почтенной даме; но Павел очень серьезно глядел на сестру и не трогался с места.
Масурову окружили еще многие старые знакомые; некоторые уже знали о ее приезде, другие же, подходя к ней, издавали звуки удивления и радости: "Mon Dieu! Est-ce bien vous?" - "C'est vous, madame?"[11] Даже слышалось: "ma bonne Lise", "ma chere" и "Lisette"[12], - но никто не заметил, никто не приветствовал Павла. Ему сделалось, как и ожидал он, страшно неловко: он решительно не знал, что делать с руками, ногами, с шляпою, или, лучше сказать, он решительно не находился, как прилично расположить всю свою особу. Павел не знал ни одного обычного в то время приема молодых людей: он не умел ни закладывать за жилет грациозно руку, ни придерживать живописно этою рукою шляпу, слегка прижав ее к боку, ни выступить умеренно вперед левою ногою, а тем более не в состоянии был ни насмешливо улыбаться, ни равнодушно смотреть; выражение лица его было чересчур грустно и отчасти даже сердито. Постояв несколько минут в положении смешавшегося в своей роли трагического актера, он счел за лучшее сесть. Не излишним считаю здесь заметить, что Павел по своей наружности был не самый последний в собрании. Не говоря уже о толстых, усевшихся играть в преферанс или вист, было даже несколько тоненьких молодых людей с гораздо более неприличными, чем он, для бала физиономиями и фраками: некоторые из них, подобно ему, сидели вдали, а другие даже танцевали. Конечно, были и такие, которые далеко превосходили Бешметева; к числу таких, по преимуществу, принадлежал высокий господин лет тридцати пяти, стоявший за колонною: одет он был весь в черном, начиная с широкого, английского покроя, фрака, до небрежно завязанного атласного галстука. Желтоватое лицо его, покрытое глубокими морщинами и оттененное большими черными усами, имело самое модное выражение, выражение разочарования, доступное в то время еще очень немногим лицам. Карие глаза его лениво смотрели на составлявшуюся невдалеке от него французскую кадриль. Высоким господином интересовались, кажется, многие дамы: некоторые на него взглядывали, другие приветливо ему кланялись, а одна молодая дама даже с умыслом села близ него, потому что, очень долго заставив своего кавалера, какого-то долговязого юношу, носить по зале стул, наконец показала на колонну, около которой стоял франт; но сей последний решительно не обратил на нее внимания и продолжал лениво смотреть на свои усы. Молодая дама, усевшись, несколько раз повертывала к нему голову и поднимала на него большие серые глаза.
- Monsieur Бахтиаров, - сказала, наконец, она, не утерпев.
Франт лениво взглянул на нее.
- Посмотрите, - продолжала дама, указывая глазами на Бешметева, - за что этот господин сердится?
- Я вдали не вижу.
- Да это недалеко, на стуле у третьего окна.
- Не вижу-с.
- Да что это!.. Посмотрите.
- Право, не вижу.
Дама несколько обиделась и отворотилась от Бахтиарова.
- Вы сегодня не в духе? - начала снова она.
- Как и всегда.
- Пожалуйста, посмотрите на этого сердитого господина!
Бахтиаров насмешливо улыбнулся.
- Странное желание! - проговорил он и, нехотя приложив к глазу одностекольный лорнет, взглянул на Павла: равнодушное выражение лица его мгновенно изменилось, он как будто бы покраснел. - Какое сходство! проговорил он как бы сам с собою.
- С кем? - спросила она.
Бахтиаров не отвечал.
- С кем сходство? - повторила дама.
- С вами, - отвечал Бахтиаров.
Дама пожала плечами и надула губы.
- Вы забываете, вам начинать, - сказал Бахтиаров после небольшого молчания.
Дама начала ходить в первой фигуре, но смешалась в шене. Между тем. Бахтиаров взглянул в ту сторону, где танцевала Лизавета Васильевна, и лицо его снова изменилось. Когда соседка его возвратилась на свое место, он выдвинулся из-за колонны и начал с нею весело разговаривать.
- У вас, должно быть, сегодня истерика? - сказала дама.
- Это отчего?
- Да как же? Вы то грустны, то веселы чересчур. Со мною бывало это.
- Со мною не то, что с вами, - ответил Бахтиаров. - Знаете ли что? Судьба иногда дарит человека в его скучной жизни вдруг, неожиданно, таким... как бы это выразить? - удовольствием, или, пожалуй, даже счастием...
- Право? - перебила дама. - Не случилось ли с вами того же?
- Отчасти.
- Поздравляю вас! Стало быть, вы счастливы?
- Отчасти.
- Нельзя ли узнать причину?
- Невозможно.
- Почему же?
- Потому что вы всем расскажете.
- Честное слово, никому не скажу.
- Извольте: я встретил одного старого приятеля.
Дама сомнительно покачала головою и старалась угадать по направлению взгляда Бахтиарова, на кого он смотрит.
- Полно, не приятельницу ли? - сказала она.
- У меня нет приятельниц.
- Это почему?
- Приятельницами могут быть только женщины.
- Ну так что же?
- А женщин я давно не люблю.
- А М., а К., а Д.? А дама в очках?
- Это они меня любили, а не я их.
- Послушайте: это неблагородно так говорить о женщинах.
- А еще неблагороднее сплетничать на приятельниц.
- Кто же на них сплетничает?
- Вы.
- Ах, боже мой!.. Это все говорят... Это вы сами сейчас говорили.
- Я хотел подделаться под ваш тон.
- Под какой же мой тон?
- Посплетничать.
- Это ни на что не похоже, - сказала дама, очень обидевшись, и встала с своего места.
Кадриль в это время кончилась. Бахтиаров тоже довольно быстро пошел на другой конец залы: там стояла Лизавета Васильевна и разговаривала с каким-то плешивым господином. Бахтиаров подошел к ней и несколько минут оставался в почтительном положении.
- Je vous salue, madame![13] - произнес он потом довольно тихо. Лизавета Васильевна вздрогнула и обернулась: все лицо ее вспыхнуло, и она ответила одним молчаливым поклоном; Бахтиаров тоже, кажется, не находился, что говорить, и только пригласил ее на следующую кадриль: Лизавета Васильевна колебалась.
- Извольте, - отвечала она после минутного размышления. Оба они простояли еще несколько минут в странном молчании, наконец, Лизавета Васильевна опомнилась и подошла к брату.
- Поль, которая же она? - спросила молодая женщина, не могши скрыть внутреннего беспокойства.
- Ее здесь нет, - отвечал Павел, сидевший все это время в прежнем положении.
- Пойдем, походим, - сказала она, взяв его за руку.
- Нет, я не пойду.
- Бога ради, Поль; ты мне нужен.
- Не могу, сестрица.
- По крайней мере сядь около меня, когда я буду танцевать. Пожалуйста, Поль.
- Хорошо.
Лизавета Васильевна тотчас подхватила какую-то рыжую даму и начала с ней ходить по зале; Бахтиарову, кажется, очень хотелось подойти к Масуровой; но он не подходил и только следил за нею глазами. Проиграли сигнал. Волнение Лизаветы Васильевны, когда она села с своим кавалером, было слишком заметно: грудь ее подымалась, руки дрожали, глаза искали брата; но Павел сидел задумавшись и ничего не видел.
- Вiдслонити завiсу часу ! (на украинском языке) - Олесь Бердник - Научная Фантастика
- А я дура пятая! - Екатерина Вильмонт - Современные любовные романы
- Лук - Рюноскэ Акутагава - Классическая проза
- Топонимия Москвы - Галина Петровна Смолицкая - География / Языкознание
- Когда ты скажешь "Да" (СИ) - "Ann-Christine" - Современные любовные романы