Избранное. Романы и повести. 13 книг - Василий Иванович Ардаматский
- Дата:20.06.2024
- Категория: О войне / Шпионский детектив
- Название: Избранное. Романы и повести. 13 книг
- Автор: Василий Иванович Ардаматский
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В зал вошел Николай. Он был в полковничьем кителе, на груди, кроме обычно носимого им Георгиевского креста, поблескивал еще и военный крест Франции, явно надетый для этого приема.
Палеолог представил царю его гостей, не уточняя, конечно, что они социалисты. Царь пожал им руки и, сделав шаг назад, стоял перед ними руки по швам. Неловкая пауза. Николай улыбнулся и потрогал рукой на своей груди французский крест:
— Как видите, я ношу ваш военный крест, хотя я его не заслужил…
— Не заслужили? Как можно? — восторженно возмутился Вивиани…
— Конечно, не заслужил, — совершенно серьезно ответил Николай. — Ведь такой крест дается героям Вердена, а я там и близко не был. — Если бы он при этом не улыбнулся, французы не знали бы, что им сказать, а уточнять, что награда эта чисто символическая, было бы бестактно, притом понадобилось бы напомнить о великом вкладе России в эту войну, а это уж совсем некстати, учитывая, что через минуту они начнут излагать монарху свои просьбы о новых вкладах.
Царь сделал жест рукой, приглашая гостей к круглому столу, возле которого стояли четыре кресла. Беседу начал Палеолог:
— Ваше величество, господа Тома и Вивиани приехали со столь важными намерениями, что они счастливы благосклонно предоставленной вами возможности видеть вас и говорить с вами, ибо никто другой ответить на их вопросы не сможет.
На лице Николая мелькнула тень недовольства:
— Почему же? Представители дружественной и героической Франции везде у нас встретят и понимание, и исконное расположение…
Это было почти отказом вступать сейчас в переговоры. Мгновенно заговорил Вивиани. Он информировал царя о целях визита, но сделал это очень искусно, потопив все его конкретности в подкупающем красноречии. Великолепный французский язык, доверительная интонация, яркая образность речи — в ход были пущены все приемы ораторского искусства. Словно позабыв о своих конкретных задачах и просьбах, он красочно рисовал образ героической, окровавленной Франции, а в подтекст уходила мысль, что Франция достойно выполняет свой союзнический долг и что ей нельзя не помочь, если она этой помощи попросит. Под конец Вивиани припас душещипательный рассказ о французском солдате, который, умирая от раны, полученной при штурме Вердена, умолял своего капрала сообщить в Россию, что он во имя общей победы воевал как положено солдату Франции. Когда Вивиани рассказы вал это, глаза его наполнились влагой, заблестели, да и Николай явно растрогался и взволнованно воскликнул:
— А немцы уверяли всех, что французы не способны быть солдатами!
Вивиани ответил мгновенно:
— Но это правда, ваше величество! Француз не солдат! Он воин!
После недолгого взволнованного молчания заговорил Тома. Поначалу тихо, будто размышляя вслух:
— Величие Франции — ее народ. И России тоже! — Царь согласно кивнул, и, подбодренный этим, Тома как бы спросил у самого себя — Как же должен быть счастлив человек, который как вы, ваше величество, может сказать «мой народ»… — Сделав этот ловкий реверанс перед монархией и монархом, Тома без паузы продолжал — История делается народами. Но и личностями тоже. И когда деяния личности сливаются с помыслами народа, эта личность входит в историю.
Николаю эта сентенция понравилась, и он одобрительно посмотрел на француза.
— А когда несколько великих народов, — повысив голос, продолжал Тома, — объяты единой целью, горе тому, против кого они восстали. Вот почему наша общая уверенность в победе непоколебима, как гранитная скала…
Царь слушал своих гостей с большим интересом — своим окружением он давно был отучен от подобных свободных и красивых речеизлияний. Тома это почувствовал и не ограничился тем реверансом вначале, по ходу разговора он еще не раз высказывал элегантные комплименты своему венценосному собеседнику и в заключение сказал с подкупающей искренностью:
— Ваше величество, мне страшно подумать, какой великий груз любви к своему народу и ответственности перед ним лежит на вашем добром сердце!
— Вам страшно только подумать… — совсем расплавился Николай, — а мне этот груз надо нести день за днем, год за годом…
Возможно, в этот момент Николай понял, что выразился о себе нескромно — лицо его посуровело, и он сделал знакомое многим движение всем телом к столу, будто он собирается встать — это означало, что аудиенция окончена. Но французы этого сигнала не знали, и Тома сказал:
— Ваше величество, победно закончив войну, вы непременно приедете во Францию, где вас встретят как…
Николай встал, одернул китель:
— Я люблю Францию и буду рад ее увидеть, — произнес он несоответственно сухо и даже сердито.
Французы тоже встали.
— Мы благодарим вас, ваше величество, за эти счастливые для нас минуты, — склонив голову, проникновенно сказал Вивиани.
Царь отрывисто кивнул им и ушел вялой походкой…
Из Царского Села в Петроград в салон-вагоне возвращались одни французы, можно было поговорить откровенно. Как только поезд тронулся, Тома, потирая руки, воскликнул тихо:
— Все-таки мы его подцепили на крючок прочно и безбольно.
— Не торопитесь, вы плохо его знаете, — отозвался Палео-лог. — Вы добились, однако, немалого, вы его явно взволновали, это редко Кому удавалось. Но он на удивление непостоянный человек, утром он целует своего министра, а тот, вернувшись в министерство, находит на своем столе повеление о своей отставке.
— Однако общая его благосклонность к нам бесспорна, — сказал Вивиани.
— Я побеспокоюсь о том, — сказал Палеолог, — чтобы о визите узнало побольше людей двора, это несколько облегчит вам разговор с тем же Алексеевым. Только в этом я вижу пользу приема…
Через день французы увиделись с премьером Штюрмером. Это произошло на завтраке дома у министра иностранных дел Сазонова. По протоколу завтрак устраивала супруга министра. Кроме премьера, присутствовали еще четыре министра, и среди них — военный. Разговор за столом велся подчеркнуто светский и далекий от дел, интересовавших визитеров. Сказывалось, конечно, и присутствие на завтраке жен министров. Разговором владел Штюрмер, рассказывавший всякие веселые истории и даже анекдоты. Однако Тома
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953) - Мозохин Борисович - История
- Пирровы победы - Александр Марков - Фэнтези
- Айка - Елена Андреевна Тюрина - Триллер / Ужасы и Мистика
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив