Крещение огнем. «Небесная правда» «сталинских соколов» (сборник) - Иван Черных
- Дата:17.10.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: Крещение огнем. «Небесная правда» «сталинских соколов» (сборник)
- Автор: Иван Черных
- Просмотров:0
- Комментариев:0
🔥 Аудиокнига "Крещение огнем. «Небесная правда» «сталинских соколов» (сборник)" от Ивана Черных - захватывающее произведение о событиях Великой Отечественной войны. Главный герой, сталинский сокол, покоряет небеса и сражается с врагами на земле. Война меняет его, но не сломляет. Он остается верен своим идеалам и борется до последнего вздоха за Родину. Слушая эту аудиокнигу, вы окунетесь в атмосферу войны, почувствуете настоящую духовную силу и героизм наших предков. Вас ждут невероятные приключения и глубокие размышления о смысле жизни. Погрузитесь в мир истории с "Крещением огнем"! 🔥
🖋️ Иван Черных - талантливый писатель, чьи произведения поражают своей глубиной и эмоциональностью. Он умеет заставить читателя переживать каждое слово, каждую сцену. Его книги - это настоящее произведение искусства, которое оставляет след в сердце каждого читателя. Иван Черных - это автор, чьи книги стоит читать и перечитывать снова и снова.
📚 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения разных жанров, от бестселлеров до классики. Погрузитесь в мир книг и насладитесь увлекательными историями, которые заставят вас переживать каждую минуту. Не упустите возможность окунуться в мир литературы прямо сейчас!
🔗 Погрузиться в атмосферу войны и героизма можно, перейдя по ссылке: О войне 📚
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горящий самолет неожиданным разворотом снесло сразу назад, и он на какое-то малюсенькое время потерял его из виду.
— «Горбатые», разворот влево, все вдруг! Будете идти за мной…
Изменение направления полета позволило Канатову опять найти в небе, уже совсем низко над землей, огненный факел с дымным следом. И он понял, что видит не падение, а осмысленное последнее мгновение прекрасной человеческой жизни.
…Канатов увидел место таранного удара. В этих кустарниках раньше стояли зенитки, которые подожгли Шубова. Две из них были уничтожены самолетом и телом командира. А третья почему-то не стреляла.
Он подвернул свое звено на нее и пошел в пикирование. В горле был комок спазма, который мешал говорить, но он превозмог себя:
— Огонь по фашистам, пусть грохот пушечных очередей будет воинским салютом чести нашему командиру!
Звенья друг за другом устремились к земле, прочесывая ее огненными граблями снарядов, очищая от коричневой пакости, ползающей сейчас там, внизу, между танков. Дымящаяся, залитая огнем пожаров дорога не сопротивлялась.
— «Горбатые», надо выполнить завещание командира. Пойдем на автомобильную колонну…
Еще одна атака. Атака через огонь врага. Атака ненависти. Атака солдатской памяти и верности своему делу.
…Эскадрилья возвращалась домой без Шубова, но место командира в боевом порядке не пустовало — эстафету опыта и ответственности принял Канатов. Самолеты шли несимметричным клином. Никто из смотрящих на них сейчас с земли не мог подумать, что первым летит пилот, выросший несколько минут тому назад на целую голову и почувствовавший по-новому сложность положения идущего впереди, когда нужно самому «шагнуть» в огонь и повести в него других. Напряжение поиска цели и постоянного противоборства с врагом, ощущение на спине изучающего взгляда идущих за тобой, в котором может быть сочувствие и желание помочь, одобрение и осуждение, тяжесть возвращения из боевого полета, если обратно летят не все, невидимым грузом навалились ему сейчас на плечи.
Канатов, убедившись, что группу не преследуют фашистские истребители, отпустил «яки» сопровождения. Полет домой сложности теперь уже не представлял, забот поубавилось. Появилась возможность подумать о погибшем, о себе, о летящих с ним рядом.
И Канатов вспомнил, как Шубов рассказывал им, прибывшим молодым летчикам, что они попали в эскадрилью «Феникс»:
«Наша эскадрилья сильнее даже этой мифической птицы, так как нас невозможно запугать или уничтожить. И что бы с нами ни случилось, эскадрилья будет жить.
Весной сорок второго я остался один, а теперь нас опять много. И какое бы перо или звено ни вырывал враг из нашего тела, боевого порядка, оно опять возрождается. Наше коллективное сердце, общий разум и единство воли — непобедимая сила, мощнейшее оружие…»
«А кто я, Канатов?.. Еще и года нет, как на фронте. Летчики в эскадрилье и того моложе… Тяжело нам будет, если опытного командира не дадут!»
Выяснив обстоятельства гибели всеобщего любимца полка, Челышев собрал полк:
— Мы почтили память погибших траурной минутой молчания, но скорбь от постигшего наш полк горя останется с нами на всю жизнь. Коммунист Шубов прожил прекрасную жизнь, и мне как командиру и его товарищу сейчас не только горько от утраты. Я и мы все с вами горды тем, что жили и работали, служили и дрались с врагом вместе с ним, в одном боевом строю. Брали с него примеры мужества и бесстрашия. Умения ненавидеть и побеждать. Он был счастлив, так как в нем уживались рядом детская любовь к жизни с лютой ненавистью к врагу, товарищеская мягкость и суровая взыскательность, открытая веселость с необходимой сосредоточенностью.
Друзья! Побратимы! Шубов был награжден еще одним орденом Отечественной войны первой степени. Но, к сожалению, он не успел его получить… Вот эта награда. — Челышев открыл картонную коробочку, вынул из нее орден и поднял над головой. Солнечные лучи ударились в лучи звезды и вспыхнули искрящимися брызгами. — Оказывается, и солдаты плачут, но не надо этого стыдиться. Я плачу вместе с вами и горд этим, потому что в этой нашей скупой слезе есть великое братство, благородство помыслов и святая клятва помнить погибших вечно и, сколько хватит сил, мстить беспощадно, до полной победы. Комэск Шубов сделал все. Даже больше, чем мог. Смерть фашистским захватчикам!
— Товарищ командир! — Матвей поднял руку с зажатой в кулак пилоткой. — Разрешите сказать несколько слов.
— Говори, Осипов!
— Шубов для нас и для меня не погиб. Он будет сражаться вместе с нами своим опытом и любовью к Родине. У нас с Борисом сложилась традиция: не носить на гимнастерке ни одного ордена, не побывавшего в бою. Поэтому прошу доверить мне его «Отечественную», которую он не успел получить, на один вылет. Пусть золото и этого ордена пройдет через огонь врага. От него в доме родных запахнет порохом боя, а племянники будут знать, что орден дяди Бори не просто орден, а «крещенный огнем» знак солдатской славы и символ бессмертия.
— Доверяю, Осипов!.. Перед полком доверяю! Иди сюда!
Матвей подошел к командиру и на напряженно вытянутые руки принял орден Бориса. Внутреннее напряжение у него было такое, как будто на ладони положили не коробочку из картона, а целую человеческую жизнь, которую никак нельзя уронить, а надо обязательно донести до победного финиша.
— Спасибо, товарищ командир! — Осипов плакал. — Я оправдаю доверие полка!
…В землянке командного пункта Мельник вытащил из-под стола фанерный чемоданчик, положил его на стол и, присев к краю стола, задумался. «Как, оказывается, по-разному можно видеть человека. И сколько ни вглядывайся в него, сколько ни изучай, он все время будет нов…»
— Фрол Сергеевич, о чем думаешь? Я за тобой давно смотрю, и знаешь, такое впечатление, что ты глубоко уснул с открытыми глазами.
— Думаю о Шубове, командир, и наших людях. Об Осипове и его просьбе… Вспомнил одно высказывание в немецкой печати. Сейчас его найду и прочитаю, чтобы быть совершенно точным.
Мельник открыл чемоданчик и начал перебирать тоненькие папки, нашел, что искал, положил перед собой одну из них с надписью синим карандашом: «Враги о нас».
Со скрипом открылась дверь землянки, и вошел Осипов.
— Товарищ майор, разрешите?
— Заходи, старший лейтенант. Что у тебя?
Челышев поднялся с табуретки и сделал шаг навстречу Матвею. Взглянул на него и увидел на правой стороне гимнастерки новенький орден, тот, который только что передал ему.
— Я вижу, ты уже собрался идти в бой: орден для крещения приготовил. Только делай это аккуратно.
— Все будет хорошо, командир. Только я хочу взамен полученного оставить вам точно такой же свой орден. Война. По-другому не имею права.
— Не выдумывай, Матвей! — вмешался Мельник. — А то накрутим всяких осложнений и сами в них не разберемся. Лети без всякого залога. Мы верим в тебя. Так, командир?
Челышев засмеялся:
— Конечно. Иначе я бы на такой шаг не рискнул. Верю. Поэтому сразу и согласился.
— Будем считать, что инцидент исчерпан. Послушай и ты, Осипов. Мотай себе на ус. Вот эта газетка. Шестого сентября 1942 года Биржевая берлинская газета писала: «…Поведение противника в бою не определяется никакими правилами. Советская система, создавшая стахановца, теперь создает красноармейца, который ожесточенно дерется даже в безвыходном положении… Русские почему-то сопротивляются, когда сопротивляться нет смысла. Для них война протекает будто не на земле, а в выдуманном мире». Лучшей характеристики нашей системе, нашему человеку, пожалуй, и давать не надо…
На войне никого не удивишь звуком взрыва. Но таранный взрыв самолета привел в ужас врагов Бориса, врагов его Родины. Оставшиеся в живых в оцепенении смотрели на результаты тарана и думали о ненависти, которую они вызвали у этого солдата неба, если он отказался от возможного спасения и горящий вернулся снова на цель, чтобы своей гибелью еще раз посеять смерть среди них.
В полку не могли знать, что там, где недавно «работала» эскадрилья Шубова, долговязый немецкий майор, оправдывая свои потери перед приехавшим старшим начальником, вынужден был доложить о таране советского летчика и о том, что его танкисты морально потрясены этим событием.
После короткого молчания офицер, сидящий в автомобиле, ответил:
— Захоронить останки безумца с пользой для нас.
«Мерседес» оставил около майора пыльное облачко, ушел, а майор все еще стоял с вытянутой в фашистском приветствии рукой.
«С пользой для нас… Какая может быть польза от мертвого врага?..»
Отправляя в госпиталь раненых и хороня убитых, майор все время думал о полученном распоряжении, которое надо было рано или поздно выполнять. И когда в мучительном раздумье решение было найдено, он искренне ему обрадовался, как будто ему действительно повезло и он нашел реальную ценность…
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Тьма сгущается перед рассветом - Юрий Колесников - Советская классическая проза
- История 27 Донского казачьего полка в Первой мировой войне. Полковые истории - Геннадий Коваленко - История
- За лесом, где подлый враг… - Сергей Лукьяненко - Научная Фантастика