Камрань, или Последний "Фокстрот" - Крутских Юрий Николаевич
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: Камрань, или Последний "Фокстрот"
- Автор: Крутских Юрий Николаевич
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Словом, мы оказались в мышеловке, надо было ноги уносить. И тут мне докладывают: во втором отсеке пожар! Произошло замыкание батарейного автомата, питавшего подлодку от аккумулятора. Представляете, что такое пожар в замкнутом пространстве?
– Даже подумать страшно.
– И правильно. Зрелище не для слабонервных. Но ребята-связисты – молодцы, справились. Командир отсека капитан-лейтенант Сергей Иванов дисциплину держал. У него опыта было даже поболее, чем у меня. Да и по возрасту он старше, за тридцать лет против моих двадцати семи...
Впотьмах, на ощупь мы кое-как присоединили маленькую лампочку к аварийным источникам питания от радиостанции. Хоть какой-то свет! Во втором отсеке находились восемь человек, итого – уже пятнадцать. А дышать-то нечем. Угарного газа наглотались, стоим, покачиваемся, с трудом соображаем.
– Водолазное снаряжение использовали?
– У каждого была „идашка“, индивидуальный дыхательный аппарат ИДА-59, в нём запас воздушной смеси – на полчаса при интенсивной нагрузке. И что мы потом делали бы? Ничего! Некому было бы...
– А что та уцелевшая четвёрка из седьмого отсека?
– Часа два парни боролись за жизнь. Всё делали правильно, пытались выбраться наружу, но не смогли. Лодку ведь так перекособочило, что выходной люк не открылся. Из первого отсека поддерживали с седьмым внутрисудовую телефонную связь, пока там всё не стихло...
Знаете, экипаж считается отличным не только когда точно стреляет торпедами или ракетами, решает другие боевые задачи, но и при умении правильно выйти из сложной ситуации. Горжусь своими парнями, ни в чей адрес не скажу дурного слова. Все действовали достойно. И спасались вместе, без паники, и погибали мужественно...
– Сколько человек было в первом отсеке?
– Одиннадцать. Когда у соседей начался пожар, они загерметизировались. Так положено.
– Но потом впустили?
– Врать не буду, возникли проблемы. Точнее, непродолжительная заминка. Сначала боялись открывать нам. Но этому есть объяснение: там не было офицера. Командир отсека старший лейтенант Соколов погиб, оставшись наверху. В соседнем отсеке – пожар, а в первом – сухо и есть спасательные комплекты...
– Там же находился начштаба бригады?
– Он не в счёт. Говорил вам, что у Владимира Каравекова прихватило сердце, он физически не мог командовать. Когда я оказался в отсеке, Владимир Яковлевич лежал на коечке, бледный, белый, как простыня, и только кивал в ответ на вопросы. Я спросил: „Совсем хреново?“ Он прикрыл глаза...
– Никто в экипаже не задёргался, поняв масштаб бедствия?
– Все держались молодцом, четко выполняли команды. Правда, через какое-то время ребята начали потихоньку сникать. В отсеке стоял жуткий, смертельный холод. А наша семёрка, пришедшая с центрального поста, вдобавок ко всему ещё и вымокла до нитки. Мы же в воде барахтались... У меня потом врачи найдут двухстороннее воспаление лёгких. Помимо шести других диагнозов... Но это было после, а тогда я стал размышлять, как поднять боевой дух. Первым делом вспомнил про верный, испытанный веками способ. Зашёл в свою каюту и достал припрятанную канистру с „шилом“.
– С чем?
– Так на флоте спирт называют. Это все знают – и начальники, и подчинённые.
– Чистый, не разбавленный?
– Очень на это рассчитывал. Оказалось, перед выходом в море кто-то из бойцов побывал в моей каюте. Опечатанная канистра хранилась в запертом сейфе, все пломбы оставались на месте, тем не менее народные умельцы каким-то образом вскрыли замки и разбодяжили спирт в пропорции один к трем. Сделали всё так аккуратно, что я ничего не заметил. Красавцы!
Командую механику: „Наливай каждому по двадцать граммов для согрева“. Зыбин себе и мне плеснул чуть больше. Выпили и с подозрением смотрим друг на друга. Что это было? Явно не спирт, а какая-то бормотуха для барышень! Градусов тридцать от силы. И смех, и грех...
– А с землей связь была?
– Поначалу. В первые несколько часов я переговаривался со спасателями. Когда лодка легла на дно, из первого и седьмого отсеков мы выпустили два сигнальных буя, они всплыли вместе с кабелем и гарнитурой. Внутри лодки тоже была трубка. Так и общались по радио. Сначала подошло спасательное судно „Машук“, потом подтянулись другие. Ближе к полуночи поднялся шторм, и к утру буи сорвало. А потеря связи означает потерю управления. Первый закон...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– Но вы успели доложить обстановку?
– Пару раз переговорил с начальником штаба ТОФ вице-адмиралом Рудольфом Голосовым, которого главком ВМФ Сергей Горшков назначил руководителем спасательной операции. Сам адмирал флота прилетел на следующий день, расположился на борту БПК „Чапаев“. К тому времени все на ушах стояли...
Я сообщил, что для самостоятельного выхода на поверхность нам не хватает десяти спасательных комплектов ИСП-60. Предложил: выпускаю шестнадцать человек, а с оставшимися жду помощи. Но в итоге решили, что рядом с нами на грунт ляжет специальная спасательная лодка „Ленок“, выйдем все вместе, а водолазы переведут нас на „Ленок“.
Третий и четвертый торпедные аппараты на лодках нашего типа обычно использовались для ядерных боеприпасов, но в тот раз они оказались свободны, и это, строго говоря, спасло нас. Иначе не выбрались бы наружу, остались бы там, внутри...
Договорились, что через третий аппарат нам подадут недостающие ИСП-60, мы затопим отсек и будем выбираться по трое. Я – последним, передо мной – Валера Зыбин, механик.
– Словом, надо было набраться терпения и ждать?
– Ну да, алгоритм в общем-то понятный. Ладно, сидим, трясёмся от холода и прислушиваемся. Сутки проходят – никакого движения. Ни водолазов, ни спасательных комплектов. И связи нет. Ещё полдня в неведении. Снаружи по-прежнему тишина. Смотрю, ребята носы повесили... Опять на выручку пришёл сейф из моей каюты. Там лежали знаки отличия – „Специалист 1-го класса“, „Отличник ВМФ“, „Мастер ВМФ“... И печать тоже у меня хранилась. Говорю механику: «Личному составу приготовить военные билеты. Будем награждать». Очередные звания присвоил: одному – мичмана, другому – старшины первой статьи. Все по уставу, в зависимости от должности. Так это потом и осталось, никто не посмел пересмотреть или отменить. А тогда парни повеселели, настроение у них поднялось.
– Свет в отсеке так ведь и не появился?
– Постепенно глаза привыкают к темноте. К тому же приборы на лодке со светонакопителем. Конечно, не ночник у кровати, но минимальный источник освещения, позволявший ориентироваться в пространстве.
– А с едой как?
– Продукты хранились в провизионке в центральном посту, но его быстро затопило. Во втором, жилом, отсеке стоял чайник с компотом да лежали два вилка капусты. Плюс дембеля достали из заначек шоколадки, которые приберегали к увольнению со службы. Разделили их поровну. Вот и вся трапеза. Это не самое страшное. Хуже, что дышать с каждым часом становилось труднее и труднее. Ну, и неизвестность давила на психику. Когда вторые сутки перевалили через середину, я отправил наверх двоих связных. Командира БЧ-4 Сергея Иванова и трюмного Александра Мальцева. Чтобы доложили обстановку на лодке. Время идёт, мы лежим на дне морском, а силы заканчиваются. Не те карты на руках, в прикупе – только шестёрки.
Чтобы Иванов с Мальцевым могли подняться, выпустили пробковый буй-вьюшку. Он когда всплывает, тянет за собой специальный трос – буйреп со светящимися мусингами. За него держишься и потихоньку подбираешься к поверхности. Если бы на борту хватало комплектов ИСП-60, мы и спасателей не ждали бы, сами выбрались на волю.
– Встретили наверху ваших гонцов?
– Да, приняли на „Машуке“ с распростертыми объятьями. Правда, начальство, слетевшееся к тому времени из Москвы и Питера, ни о чем расспрашивать их не стало. Вот совсем! Видимо, адмиралы, которых прибыло не меньше десятка, сами знали ответы. Как говорится, без наших подсказок...
– Странная история.
– Более чем! Александр Суворов любил повторять фразу, что в военном деле генерал должен обладать мужеством, офицер – храбростью, а солдат – бодростью духа. И тогда, мол, победа за нами. На С-178 у солдат (в данном случае – матросов) и офицеров с перечисленными Александром Васильевичем качествами был полный порядок, а вот выше... Видимо, присутствие главкома сковывало волю адмиралов. Позже, узнав, что нашим связным не задали никаких вопросов, я окончательно всё понял. Хотя, признаюсь, особо и не удивился. А тогда, под водой, некогда было разбираться, почему не выполняется оговорённый с начальником штаба ТОФ Голосовым план. Кто же мог предположить, что в него закралась большая ошибка, связанная с решением привлечь к операции спасательную подлодку? Сама по себе идея выглядела здравой. И корабль был хороший. Но не нашлось смельчака, который рискнул бы погонами и сообщил главкому Горшкову пренеприятнейшее известие: „Ленок“ не готов к выполнению поставленной задачи. Его нельзя было отвязывать от пирса! Лодка оказалась абсолютно неисправной. Срок эксплуатации аккумуляторной батареи давно истёк, она почти полностью разрядилась, а ведь предстояло погружение на дно и работа там продолжительное время. Кроме того, на „Ленке“ вышел из строя гидроакустический комплекс. Лодка ложилась рядом с нами вслепую! Вот всё так коряво и получилось: вместо нескольких часов понадобилось почти двое суток, чтобы приступить к спасательной операции. Для определения наших точных координат пришлось спускать водолазов, те цепляли специальные шумовые маяки... Ну ладно, час, два, пять, но не сорок же часов искать лодку на глубине 34 метра, правда? Бред!
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- На чём Земля держится - Кирилл Огородников - Физика
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Дорога в никуда (СИ) - Эдриан Лина - Современные любовные романы