Форма входа
0/0
За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман
- Дата:20.11.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: За правое дело ; Жизнь и судьба
- Автор: Василий Гроссман
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман. Жанр: О войне. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман:
Роман В. Гроссмана «За правое дело» — первая часть Сталинградской дилогии. Автор постигает закономерности войны и неизбежность победы над фашизмом, истоки и последствия культа личности, глубинные противоречия жизни. Книга вбирает в себя много людей и событий — от советского солдата и рабочего до полководцев, от первых боев на границе до великой битвы на Волге, от мелкой рукопашной схватки до генеральной стратегии войны.Роман «Жизнь и судьба» стал второй книгой Сталинградской дилогии и самой значительной книгой В. Гроссмана. Писатель в этом произведении поднимается на уровень высоких обобщений и рассматривает Сталинградскую драму с точки зрения универсальных и всеобъемлющих категорий человеческого бытия. С большой художественной силой раскрывает В. Гроссман историческую трагедию русского народа, который, одержав победу над жестоким и сильным врагом, раздираем внутренними противоречиями тоталитарного строя.
Читем онлайн За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Новиков, ласково оглядев сидевших, сказал:
— Хороший у нас в корпусе комиссар?
— Хороший,— подтвердил Даренский.
— То-то,— сказал Гетманов, и все трое рассмеялись.
Словно угадывая желание Новикова и Даренского, он посмотрел на часы.
— Пойду отдохну, а то день и ночь в движении, хоть сегодня высплюсь до утра. Десять суток сапог не снимал, как цыган. Начальник штаба небось спит?
— Какой там спит,— сказал Новиков,— поехал сразу на новее положение, ведь с утра перебазироваться будем.
Когда Новиков и Даренский остались одни, Даренский сказал:
— Петр Павлович, чего-то я недодумывал всю жизнь. Вот недавно я был в особо тяжелом настроении, в каспийских песках, казалось, что уж конец подходит. А что получается? Ведь смогли организовать такую силищу. Мощь! А перед ней все ничто.
Новиков сказал:
— А я все яснее, больше понимаю, что значит русский человек! Лихие мы, сильные вояки!
— Силища! — сказал Даренский.— И вот основное: русские под водительством большевиков возглавят человечество, а все остальное — бугорки да пятнышки.
— Вот что,— сказал Новиков,— хотите, я снова поставлю вопрос о вашем переходе? Вы бы пошли в корпус заместителем начальника штаба? Повоюем вместе, а?
— Что ж, спасибо. А кого же я буду замещать?
— Генерала Неудобнова. Законно: подполковник замещает генерала.
— Неудобнов? Он за границей был перед войной? В Италии?
— Точно. Он. Не Суворов, но, в общем, с ним работать можно.
Даренский молчал. Новиков поглядел на него.
— Ну как, сделаем дело? — спросил он.
Даренский приподнял пальцем губу и немного оттянул щеку.
— Видите, коронки? — спросил он.— Это мне Неудобнов вышиб два зуба на допросе в тридцать седьмом году.
Они переглянулись, помолчали, снова переглянулись.
Даренский сказал:
— Человек он, конечно, толковый.
— Ясно, ясно, все же не калмык, русский,— усмехаясь, сказал Новиков и вдруг крикнул: — Давай выпьем, но уж так, действительно по-русски!
Даренский впервые в жизни пил так много, но, если б не две пустые водочные бутылки на столе, никто бы со стороны не заметил, что два человека выпили сильно, по-настоящему. Вот разве что стали говорить друг другу «ты».
Новиков в какой уж раз налил стаканы, сказал:
— Давай, не задерживай.
Непьющий Даренский на этот раз не задерживал.
Они говорили об отступлении, о первых днях войны. Они вспомнили Блюхера и Тухачевского. Они поговорили о Жукове. Даренский рассказал о том, чего хотел от него на допросе следователь.
Новиков рассказал, как перед началом наступления задержал на несколько минут движение танков. Но он не рассказал, как ошибся, определяя поведение командиров бригад. Они заговорили о немцах, и Новиков сказал, что лето сорок первого года, казалось, закалило, ожесточило его навек, а вот погнали первых пленных, и он приказал получше кормить их, велел обмороженных и раненых везти в тыл на машинах.
Даренский сказал:
— Ругали мы с твоим комиссаром калмыков. Правильно? Жаль, что твоего Неудобнова нет. Я бы с ним поговорил, уж я бы поговорил.
— Эх, мало ли орловских и курских с немцами снюхались? — сказал Новиков.— Вот и генерал Власов, тоже не калмык. А Басангов мой — хороший солдат. А Неудобнов чекист, мне комиссар рассказывал про него. Он не солдат. Мы, русские, победим, до Берлина дойду, я знаю, нас уж немец не остановит.
Даренский сказал:
— Вот Неудобнов, Ежов, вот все это дело, а Россия теперь одна — советская. И я знаю — все зубы мне выбей, а моя любовь к России не дрогнет. Я до последнего дыхания ее любить буду. Но в замы к этой бляди не пойду, вы что, шутите, товарищи?
Новиков налил в стаканы водки, сказал:
— Давай, не задерживай.
Потом он сказал:
— Я знаю, будет еще всякое. Буду и я еще плохим.
Меняя разговор, он вдруг сказал:
— Ох, жуткое у нас тут дело было. Оторвало танкисту голову, и он, убитый, все жал на акселератор, и танк идет. Все вперед, вперед!
Даренский сказал:
— Ругали мы с твоим комиссаром калмыков, а у меня калмык старый из головы сейчас не выходит. А сколько ему лет — Неудобнову? Поехать к нему на ваше новое положение, повидаться?
Новиков медленно, тяжелым языком проговорил:
— Мне счастье выпало. Больше не бывает.
И он вынул из кармана фотографию, передал ее Даренскому. Тот долго молча смотрел, проговорил:
— Красавица, ничего не скажешь.
— Красавица? — сказал Новиков.— Красота ерунда, понимаешь, за красоту так не любят, как я ее люблю.
В дверях появился Вершков, стоял, вопросительно глядя на командира корпуса.
— Пошел отсюда,— медленно сказал Новиков.
— Ну, зачем же ты его так,— он хотел узнать, не нужно ли чего,— сказал Даренский.
— Ладно, ладно, буду я еще плохим, буду хамом, сумею, меня учить не надо. Вот ты подполковник, а почему на «ты» мне говоришь? Разве так по уставу полагается?
— Ах, вот что! — сказал Даренский.
— Брось, шуток не понимаешь,— сказал Новиков и подумал, как хорошо, что Женя не видит его пьяным.
— Глупых шуток не понимаю,— ответил Даренский.
Они долго выясняли отношения и помирились на том, что Новиков предложил поехать на новое положение и выпороть шомполами Неудобнова. Они, конечно, никуда не поехали, но выпили еще.
31Александра Владимировна в один день получила три письма,— два от дочерей и одно от внучки Веры.
Еще не распечатав писем, по почерку узнав, от кого они, Александра Владимировна знала, что в письмах нет веселых новостей. Ее многолетний опыт говорил, что матерям не пишут, чтобы делиться радостью.
Все трое просили ее приехать — Людмила в Москву, Женя в Куйбышев, Вера в Ленинск. И это приглашение подтверждало Александре Владимировне, что дочерям и внучке тяжело живется.
Вера писала об отце, его совсем измотали партийные и служебные неприятности. Несколько дней назад он вернулся в Ленинск из Куйбышева, куда ездил по вызову наркомата. Вера писала, что эта поездка измучила отца больше, чем работа на СталГРЭСе во время боев. Дело Степана Федоровича в Куйбышеве так и не решили, велели ему вернуться и работать по восстановлению станции, но предупредили, что неизвестно, оставят ли его в системе Наркомата электростанций.
Вместе с отцом Вера собиралась переехать из Ленинска в Сталинград,— теперь уж немцы не стреляют. Центр города еще не освобожден. Люди, побывавшие в городе, говорят, что от дома, в котором жила Александра Владимировна, осталась одна лишь каменная коробка с провалившейся крышей. А директорская квартира Спиридонова на СталГРЭСе уцелела, только штукатурка обвалилась и стекла вылетели. В ней и поселятся Степан Федорович и Вера с сыном.
Вера писала о сыне, и странно было Александре Владимировне читать о том, что девчонка, внучка Вера, так по-взрослому, по-женски, даже по-бабьи пишет о желудочных болезнях, почесухе, беспокойном сне, нарушенном обмене веществ своего ребенка. Обо всем этом Вере надо было писать мужу, матери, а она писала бабушке. Не было мужа, не было матери.
Вера писала об Андрееве, о его невестке Наташе, писала о тете Жене, с которой виделся в Куйбышеве Степан Федорович. О себе она не писала, точно ее жизнь была неинтересна Александре Владимировне.
А на полях последней страницы она написала: «Бабушка, квартира на СталГРЭСе большая, места всем хватит. Умоляю тебя, приезжай». И в этом неожиданном вопле было высказано то, чего Вера не написала в письме.
Письмо Людмилы было коротким. Она писала: «Я не вижу смысла в своей жизни,— Толи нет, а Вите и Наде я не нужна, проживут без меня».
Никогда Людмила Николаевна не писала матери таких писем. Александра Владимировна поняла, что у дочери всерьез разладились отношения с мужем. Приглашая мать в Москву, Людмила писала: «У Вити все время неприятности, а он ведь с тобой охотней, чем со мной, говорит о своих переживаниях».
Дальше была такая фраза: «Надя стала скрытна, не делится со мной своей жизнью. Такой у нас установился стиль в семье…»
Из Жениного письма понять ничего нельзя было, оно все состояло из намеков на какие-то большие неурядицы и беды. Она просила мать приехать в Куйбышев и одновременно писала, что должна будет срочно поехать в Москву. Женя писала матери о Лимонове, он произносит в честь Александры Владимировны хвалебные речи. Она писала, что Александре Владимировне будет приятно повидаться с ним, он умный, интересный человек, но в том же письме было сказано, что Лимонов уехал в Самарканд. Совершенно непонятно было, как бы встретилась с ним Александра Владимировна, приехав в Куйбышев.
Понятно было лишь одно, и мать, прочтя письмо, подумала: «Бедная ты моя девочка».
Письма разволновали Александру Владимировну. Все трое спрашивали ее о здоровье, тепло ли у нее в комнате.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман бесплатно.
Похожие на За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман книги
- Собрание сочинений в 3 томах. Том 1 - Валентин Овечкин - Советская классическая проза
- Взгляд и нечто - Виктор Некрасов - Биографии и Мемуары
- Треблинский ад - Василий Гроссман - Русская классическая проза
- Чистилище Сталинграда. Штрафники, снайперы, спецназ (сборник) - Владимир Першанин - О войне
- Волшебники - Лев Гроссман - Фэнтези
