Перед вратами жизни. В советском лагере для военнопленных. 1944—1947 - Гельмут Бон
- Дата:30.06.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: Перед вратами жизни. В советском лагере для военнопленных. 1944—1947
- Автор: Гельмут Бон
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Аудиокнига "Перед вратами жизни. В советском лагере для военнопленных. 1944—1947"
📚 "Перед вратами жизни. В советском лагере для военнопленных. 1944—1947" - это захватывающий рассказ о жизни в советском лагере для военнопленных в период с 1944 по 1947 год. Главный герой книги, Гельмут Бон, рассказывает о своем опыте и столкновениях с трудностями и лишениями во время пребывания в лагере.
Автор подробно описывает жестокие условия жизни в лагере, где каждый день становился испытанием для выживания. В книге прослеживается тема надежды и силы духа, которые помогали герою преодолевать все трудности и не терять веру в лучшее.
👤 Гельмут Бон - автор книги, родился в Германии. Он является известным писателем и исследователем истории Второй мировой войны. Его произведения отличаются глубокими историческими и психологическими аспектами, которые позволяют читателям окунуться в события прошлого и почувствовать атмосферу тех лет.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, включая бестселлеры и книги о войне.
Не упустите возможность окунуться в захватывающий мир литературы и погрузиться в увлекательные истории, которые заставят вас пережить самые яркие эмоции и переживания.
🎧 Слушайте аудиокниги, погружайтесь в мир приключений и открывайте для себя новые грани литературы на knigi-online.info!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, он думал обо мне, что я лживый тип. Поверхностный, пустой журналист, который хотел лишь примазаться к активу. Но я сам был виноват в том, что у него сложилось такое мнение обо мне.
Два дня спустя после того разговора, когда Фридель Каубиш спрашивал у меня, тот ли я человек, который работал у Круппа, меня вызвали к Борисову, начальнику второго отдела, которого все боялись как огня.
Мне все сразу стало ясно, когда посыльный из комендатуры вошел в наш барак и объявил:
— Бон. Гельмут. Отца звали Август. В комендатуру!
Именно Каубиш был тем самым шпиком, который выискивал Борисову «интересные имена среди военнопленных».
При взятии в плен Каубиш видел, как русские заставили его товарища лечь на землю. Потом саперной лопаткой они перерубили ему горло. С тех пор Каубиш утратил все моральные принципы. В актив он попал по воле Борисова, чтобы шпионить за активистами и досыта набивать себе брюхо за свои иудины услуги.
Видимо, на всякий случай Каубиш решил доложить Борисову и обо мне.
В просторном вестибюле комендатуры сумрачно. Каждый желающий попасть в лагерь должен пройти через нее. Все бригадиры тоже проходят через комендатуру. Они ежедневно записывают в журнал сведения о количественном составе бригад, отправляющихся на работу. Здесь постоянно стоит шум и гам, непрерывно звонят телефоны. Звучит в основном русская речь. Как только я вхожу сюда, меня тотчас охватывает неприятное чувство.
Женщина в военной форме, в шинели и с беретом на голове, долго смотрит на меня снизу вверх, словно хочет подбодрить меня взглядом.
— Вам не стоит бояться, — говорит она по-немецки ледяным тоном. — Если вы скажете господину старшему лейтенанту всю правду, то с вами ничего не случится.
— Да, ясно, — говорю я и открываю утепленную мешковиной дверь, чтобы пропустить женщину вперед. Ах да, я же военнопленный, я должен идти впереди.
Мы оказываемся за пределами зоны, как принято называть сам лагерь. Но и здесь, где находятся административные учреждения русских, где они сами живут и где расположены продовольственные и промтоварные магазины, много оград из колючей проволоки.
Пройдя метров пятьдесят, мы оказываемся на месте. Шаткая лестница, ведущая наверх. Темная прихожая.
— Не споткнитесь! — предупреждает меня строгая сопровождающая.
Мы оказываемся в теплой приемной, где стоит большой письменный стол.
— Погрейтесь немного. Я доложу господину старшему лейтенанту.
Через несколько минут она возвращается и с сочувствием смотрит на меня.
Я терпеть не могу, когда меня жалеют.
Борисов, худощавый мужчина с длинными светлыми волосами и серыми глазами навыкате, сидит за письменным столом в маленьком кабинете. На этих допросах начальник второго отдела, как шепчутся между собой пленные, не любит задавать много вопросов. Для этого есть переводчица, та самая женщина в военной форме, которая привела меня сюда.
Так вот он каков, этот грозный Борисов, думаю я, в то время как переводчица еще раз напоминает, что мне нечего бояться, если я скажу правду.
Борисов — офицер-политработник. Раньше говорили — ГПУ. Сегодня эту организацию называют НКВД. А в 1947 (в 1946 г. — Ред.) году станут говорить по-новому — МВД.
Но это все одно и то же: эти люди живут тем, что выявляют врагов народа. Как бы ни было трудно отыскивать этих врагов трудового народа.
Рано или поздно кто-нибудь из этих врагов все равно попадется.
В противном случае придется кого-то сделать врагом народа, так как и для офицеров НКВД действует принцип оплаты по количеству и качеству труда.
Наконец женщина в военной форме начинает допрос. Официально.
— Вы были журналистом?
— Да, — с готовностью подтверждаю я.
— В таком случае вы наверняка знакомы со многими влиятельными людьми в Германии. Расскажите нам немного об этом. Господин старший лейтенант интересуется этим вопросом. Для нас гитлеровская Германия сплошная загадка. Хорошо, если бы вы помогли нам лучше понять ее.
Я не знаю, сколько переводчица добавила от себя. Во всяком случае, Борисов предлагает мне сигарету.
— Спасибо, но у меня слабые легкие, — с благодарностью отказываюсь я.
Меня спрашивают, не получаю ли я из-за этого дополнительное питание.
— Да, получаю, но как дистрофик. А сверх положенной нормы ничего больше.
Тем не менее я постепенно успокаиваюсь. Если это такой хитроумный, изощренный допрос, то избрана просто первоклассная форма. А как известно, форма — это самое важное.
— Вы работали в фирме Круппа? — снова возобновляет разговор переводчица. — Вы когда-нибудь разговаривали с Круппом лично?
Собственно говоря, такое важничанье вполне вписывается в мои планы. Только бы не погибнуть слишком рано, ни за что ни про что, говорит мой внутренний голос. Если уж суждено погибать, то тогда лучше в Москве. Мне слишком сильно хочется поговорить с кем-нибудь из истинных руководителей Коминтерна.
— Кого именно из Круппов вы имеете в виду? — уточняю я, давая им понять, что знаком со многими из семейства Круппа. — Там есть, например, старый Крупп фон Болен унд Гальбах. Но, как вам наверняка уже известно, он отошел от дел. В настоящее время единственным владельцем является его сын Альфрид.
Когда я заметил, что вместо имени «Альфрид» переводчица записала «Альфред», я поправил ее:
— Нет, нет. Вы должны написать «Альфрид» через «и». В газете для военнопленных я тоже встречал до сих пор только неправильное написание этого имени.
Я делаю вид, что хорошо осведомлен в этом вопросе.
— Во всяком случае, мы знаем, кто имеется в виду, — ставит меня на место переводчица. — Итак, что у вас с этим Альфридом Круппом?
— Во время других допросов я уже неоднократно подчеркивал, что вы здесь в социалистической России изображаете этих современных капиталистов в совершенно неверном свете. Взять, например, этого Альфрида Круппа, это симпатичный скромный человек, который называет себя инженером. Я однажды познакомился с ним во время ужина в ресторане «Кайзерхоф» в Эссене, где волей случая мы с ним оказались соседями за столом. В тот вечер он много говорил и о Советском Союзе, который только что посетил.
Хорошо, что переводчице требуется некоторое время, чтобы переводить Борисову мои ответы. Поэтому я могу спокойно все обдумать. Далее меня спрашивают:
— Когда этот капиталист был в нашем Советском Союзе?
— Разумеется, только во время войны, — объясняю я. — В тот раз он посетил Харьковскую область и Донецкий угольный бассейн.
— И конечно, там все было плохо, да? — говорит переводчица.
— И в этом случае я вынужден указать вам на то, что вы, видимо, не до конца понимаете образ мыслей таких капиталистов, — осмеливаюсь заявить я. У меня возникает такое чувство, что сегодня мне придется еще не раз возражать им. Затем я продолжаю: — Например, Крупп сказал, что некоторые шахты, которые он видел в Советском Союзе, были оснащены по последнему слову техники. Впрочем, мы заговорили о Советском Союзе совершенно случайно. Я сказал Круппу, что недавно видел его шахту «Елена» с современной душевой, облицованной черно-белой плиткой, и гидромонитором для добычи угля. Я думал, что такая установка единственная в мире. Нет, возразил Крупп. В Америке и в России уже есть несколько подобных установок разного типа.
Прошло некоторое время, прежде чем переводчица перевела все Борисову. Затем Борисов спросил через нее:
— Как вы попали на этот ужин в ресторане «Кайзерхоф»? Кто разрешил вам присутствовать на нем?
Но я уже ожидал, что мне будут заданы подобные вопросы, и заранее подготовил ответ на них. Меня не смутило, что Борисов внимательно смотрел мне в лицо, пока переводчица задавала эти вопросы.
— Как у свободного журналиста передо мной стояла задача получать разнообразную информацию. И о капиталистах тоже, — начинаю я издалека. — Если бы это не было моим принципом, то сейчас, например, я бы ничего не смог рассказать вам о капиталистах. На тот ужин, когда я оказался соседом Круппа, я попал сразу по окончании заседания Имперского Союза шахтеров!
— Когда состоялось это заседание?
— Ну, — задумываюсь я на мгновение, — где-то осенью 1942 года.
— Кто еще присутствовал на этом заседании?
— Во-первых, западногерманские угольные бароны. Во-вторых, руководители угольной промышленности, я имею в виду имперских уполномоченных. И местные власти.
У Борисова еще один вопрос:
— Господин старший лейтенант хотел бы знать, был ли на этом заседании епископ и духовенство.
— Духовенство? — озадаченно повторяю я и чувствую себя в довольно дурацком положении. — Однако я вижу, что вы не имеете ни малейшего понятия об общественных отношениях в Германии, в противном случае вы бы не стали спрашивать, принимал ли участие в заседании Имперского Союза шахтеров епископ.
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- От Сталинграда по дорогам войны (06.02.1943 – 31.03.1943) - Владимир Побочный - Военное
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Путь начинался с Урала - Михаил Фомичёв - Биографии и Мемуары
- Тегеран 1943 - Валентин Бережков - Биографии и Мемуары