Форма входа
0/0
За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман
- Дата:20.11.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: За правое дело ; Жизнь и судьба
- Автор: Василий Гроссман
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман. Жанр: О войне. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман:
Роман В. Гроссмана «За правое дело» — первая часть Сталинградской дилогии. Автор постигает закономерности войны и неизбежность победы над фашизмом, истоки и последствия культа личности, глубинные противоречия жизни. Книга вбирает в себя много людей и событий — от советского солдата и рабочего до полководцев, от первых боев на границе до великой битвы на Волге, от мелкой рукопашной схватки до генеральной стратегии войны.Роман «Жизнь и судьба» стал второй книгой Сталинградской дилогии и самой значительной книгой В. Гроссмана. Писатель в этом произведении поднимается на уровень высоких обобщений и рассматривает Сталинградскую драму с точки зрения универсальных и всеобъемлющих категорий человеческого бытия. С большой художественной силой раскрывает В. Гроссман историческую трагедию русского народа, который, одержав победу над жестоким и сильным врагом, раздираем внутренними противоречиями тоталитарного строя.
Читем онлайн За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Александра Владимировна громко, словно обращаясь к народу, сказала:
— Этого человека перевели из лагеря, где был Митя, в Сыктывкар. В первый год войны приехал в ту группу лагерей, где остался Митя, человек из центра по фамилии Кашкетин и организовал казнь десяти тысяч заключенных{238}.
— О, Боже мой,— сказала Людмила Николаевна,— я хочу понять: знает ли об этом ужасе Сталин?
— О, Боже мой,— сердито повторяя интонацию матери, сказала Надя,— неужели не понимаешь? Их Сталин приказал убить.
— Надя,— крикнул Штрум,— прекрати!
Как это бывает с людьми, ощущающими, что кто-то со стороны понимает их внутреннюю слабость, Штрум вдруг пришел в бешенство, закричал на Надю:
— Ты не забудь,— Сталин — Верховный Главнокомандующий армии, борющейся с фашизмом, до последнего дня своей жизни твоя бабушка надеялась на Сталина, все мы живем, дышим оттого, что есть Сталин и Красная Армия… Ты научись раньше сама себе нос вытирать, а потом уж будешь опровергать Сталина, преградившего дорогу фашизму в Сталинграде.
— Сталин сидит в Москве, а преграждал в Сталинграде ты знаешь кто,— сказала Надя.— И тебя не поймешь, ты сам приходил от Соколова и говорил то же, что и я…
Он почувствовал новый прилив злобы к Наде, казалось ему, такой сильный, что хватит ее до конца жизни.
— Ничего похожего, приходя от Соколова, я не говорил, не выдумывай, пожалуйста,— сказал он.
Людмила Николаевна проговорила:
— К чему все эти ужасы вспоминать, когда советские дети гибнут за Родину на войне.
Но тут-то Надя и высказала понимание тайного, слабого, что было в душе ее отца.
— Ну, конечно, ты ничего не говорил,— сказала она.— Теперь-то, когда у тебя такой успех в работе, а немцев остановили в Сталинграде…
— Да как ты можешь,— сказал Виктор Павлович,— как ты смеешь подозревать отца в нечестности! Людмила, ты слышишь?
Он ждал поддержки жены, но Людмила Николаевна не поддержала его.
— Чему ты удивляешься,— сказала она,— она тебя наслушалась, это то, о чем ты говорил со своим Каримовым, с этим отвратительным Мадьяровым. Мне Марья Ивановна рассказывала о ваших беседах. Да ты и сам достаточно дома наговорился. Ох, скорей бы уж в Москву.
— Хватит,— сказал Штрум,— я знаю заранее все приятное, что ты хочешь мне сказать.
Надя замолчала, лицо ее казалось старушечьи увядшим, некрасивым, она отвернулась от отца, но, когда он все же поймал ее взгляд, его поразила ненависть, с которой она взглянула на него.
Душно сделалось, так много тяжелого, нехорошего стало в воздухе. Все, что годами почти в каждой семье живет в тени,— потревожит и затихнет, усмиренное любовью и душевным доверием,— вышло на поверхность, вырвавшись, разлилось широко, заполнило жизнь, словно лишь непонимание, подозрения, злоба, упреки только и существовали между отцом, матерью и дочерью.
Неужели лишь рознь и отчужденность рождала их общая судьба?
— Бабушка! — сказала Надя.
Штрум и Людмила одновременно посмотрели на Александру Владимировну,— она сидела, прижимая ладони ко лбу, словно испытывая нестерпимую головную боль.
Что-то непередаваемо жалкое было в ее беспомощности, в том, что и она и горе ее никому, казалось, не нужны, лишь мешали и раздражали, послужили семейному раздору, в том, что, всю жизнь сильная и суровая, в эти минуты она сидела старая, одинокая, беспомощная.
Надя вдруг, став на колени, прижалась лбом к ногам Александры Владимировны, проговорила:
— Бабушка, милая, хорошая, бабушка…
Виктор Павлович подошел к стене, включил радио, в картонном микрофоне захрипело, завыло, засвистело. Казалось, радио передает осеннюю ночную непогоду, вставшую над передним краем войны, над сожженными деревнями, над солдатскими могилами, над Колымой и Воркутой, над полевыми аэродромами, над намокшими от холодной воды и снега брезентовыми крышами медсанбатов.
Штрум посмотрел на нахмурившееся лицо жены, подошел к Александре Владимировне, взял ее руки в свои, стал целовать их. Потом, нагнувшись, он погладил Надю по голове.
Казалось, ничто не изменилось за эти несколько мгновений, те же люди были в комнате, то же горе давило их, та же судьба вела их. И только они сами знали, каким чудным теплом наполнились в эти секунды их ожесточенные сердца…
В комнате вдруг возник раскатистый голос:
«В течение дня наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда, северо-восточнее Туапсе и в районе Нальчика. На других фронтах никаких изменений не произошло».
11Лейтенант Петер Бах попал в госпиталь по поводу пулевого ранения в плечо. Рана оказалась несерьезной, и товарищи, провожавшие Баха до санитарного фургона, поздравили его с удачей.
С чувством блаженства и одновременно кряхтя от боли Бах отправился, поддерживаемый санитаром, принимать ванну.
Наслаждение от прикосновения теплой воды было велико.
— Лучше, чем в окопах? — спросил санитар и, желая сказать раненому что-либо приятное, добавил: — Когда выпишетесь, вероятно, там уже будет все в порядке.
И он махнул рукой в ту сторону, откуда доносилось равномерное слитное грохотанье.
— Вы здесь недавно? — спросил Бах.
Потерев мочалкой лейтенантскую спину, санитар сказал:
— Почему вы решили, что я здесь недавно?
— Там уж никто не думает, что дело кончится скоро. Там думают, что дело кончится нескоро.
Санитар посмотрел на голого офицера в ванне. Бах вспомнил: персонал в госпиталях имеет инструкцию доносить о настроениях раненых, а в словах лейтенанта было проявлено неверие в мощь вооруженных сил. Бах раздельно повторил:
— Да, санитар, чем это кончится, пока никто не знает.
Зачем он повторил эти опасные слова? Понять это мог лишь человек, живущий в тоталитарной империи.
Он повторил их от раздражения на то, что испугался, произнеся их в первый раз. Он повторил их и с защитной целью,— обмануть своей беспечностью предполагаемого доносчика.
Затем, для разрушения вредного впечатления о своей оппозиционности, он произнес:
— Такой силы, какую мы собрали здесь, вероятно, не было ни разу с начала войны. Поверьте мне, санитар.
Потом ему стало противно от этой иссушающей сложной игры, и он предался детской забаве: старался зажать в руке теплую мыльную воду — вода выстреливала то в борт ванны, то в лицо самому Баху.
— Принцип огнемета,— сказал он санитару.
Как он похудел! Он рассматривал свои голые руки, грудь и подумал о молодой русской женщине, которая два дня назад целовала его. Думал ли он, что в Сталинграде у него будет роман с русской женщиной. Правда, романом это трудно назвать. Случайная военная связь. Необычайная, фантастическая обстановка, они встречаются в подвале, он идет к ней среди развалин, освещенный вспышками взрывов. Такие встречи хорошо описать в книге. Вчера он должен был прийти к ней. Она, вероятно, решила, что он убит. После выздоровления он снова придет к ней. Интересно, кем будет занято его место. Природа не терпит пустоты…
Вскоре после ванны его отправили в рентгеновский кабинет, и врач-рентгенолог поставил Баха перед экраном рентгенаппарата.
— Жарко там, лейтенант?
— Русским жарче, чем нам,— ответил Бах, желая понравиться врачу и получить хороший диагноз, такой, при котором операция прошла бы легко и без боли.
Вошел врач-хирург. Оба артца[74] заглядывали в нутро Баха и могли увидеть всю ту оппозиционную нечисть, которая за былые годы отызвестковалась в его грудной клетке.
Хирург схватил Баха за руку и стал вертеть ею, то приближая к экрану, то отдаляя от него. Его занимало осколочное ранение, а то, что к ране был прикреплен молодой человек с высшим образованием, являлось обстоятельством случайным.
Оба артца заговорили, перемешивая латинские слова с немецкими шутливыми ругательствами, и Бах понял, что дела его обстоят неплохо,— рука останется при нем.
— Подготовьте лейтенанта к операции,— сказал хирург,— а я посмотрю тут сложный случай — тяжелое черепное ранение.
Санитар снял с Баха халат, хирургическая сестра велела ему сесть на табурет.
— Черт,— сказал Бах, жалко улыбаясь и стыдясь своей наготы,— надо бы, фрейле[й]н, согреть стул, прежде чем сажать на него голым задом участника Сталинградской битвы.
Она ответила ему без улыбки:
— У нас нет такой должности, больной,— и стала вынимать из стеклянного шкафчика инструменты, вид которых показался Баху ужасным.
Однако удаление осколка прошло легко и быстро. Бах даже обиделся на врача,— презрение к пустячной операции тот распространил на раненого.
Хирургическая сестра спросила Баха, нужно ли проводить его в палату.
— Я сам дойду,— ответил он.
— Вы у нас не засидитесь,— проговорила она успокоительным тоном.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман бесплатно.
Похожие на За правое дело ; Жизнь и судьба - Василий Гроссман книги
- Собрание сочинений в 3 томах. Том 1 - Валентин Овечкин - Советская классическая проза
- Взгляд и нечто - Виктор Некрасов - Биографии и Мемуары
- Треблинский ад - Василий Гроссман - Русская классическая проза
- Чистилище Сталинграда. Штрафники, снайперы, спецназ (сборник) - Владимир Першанин - О войне
- Волшебники - Лев Гроссман - Фэнтези
