Вверяю сердце бурям - Михаил Шевердин
- Дата:08.09.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: Вверяю сердце бурям
- Автор: Михаил Шевердин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Назначаю совет.
Тихий шепот Сахиба Джеляла подхватили воины-белуджи. Они решительно встали в круг. Каждый при этом бросал свое оружие на середину в знак того, что они не разойдутся, пока решение не созреет.
— Повиновение начальнику! — воскликнул Баба-Калан воинственно.
— Надо хоть посты выставить, — заметил комиссар. — Нас голыми руками возьмут.
И вправду, совет не затянулся. Решено было взять Мирзу с собой до встречи с первой же красноармейской частью. Мирза сразу возликовал. Он получил отсрочку, равную жизни. Спустя минуту, все уже были в седле.
Странно, но Сахиб Джелял не обратил внимания на то, что в его отряде прибавилось еще три человека — причем, три женщины. Одна — сестра Баба-Калана, его родная дочь Наргис. Она повела себя со всем легкомыслием и горячностью молодости и вопреки строжайшему приказу Сахиба Джеляла приняла участие в схватке. Опьяненная битвой, она забыла обо всем. Рядом был Баба-Калан. Наргис ехала с пылающим лицом. Она горячила совсем напрасно коня, о чем ей не постеснялся сказать комиссар Алексей Иванович.
— В такую жару, Наргис, лошадей, даже трофейных, надо беречь.
— Как хочу, так и буду!
— А конь-то славный. Так нельзя, сестренка.
У Алексея Ивановича вертелось на языке целое нравоучение, которое он высказал бы на правах старшего в семье, но вмешалась в разговор женщина в парандже, трясшаяся рядом на довольно-таки неважной клячонке.
— Ах, как это великодушно, о, аллах... Таксыр комиссар изволит беспокоиться о скотине, но его, такого доброго, ничуть не заботит, что мы, нежные и слабые создания аллаха, изнемогаем от зноя и усталости.
— Кто вы? — спросил комиссар. — Я хочу знать, что вам нужно в отряде? Наргис — сестренка, а Савринисо невеста друга. А кто вы — не знаем.
Ему надо было давно поинтересоваться этим. Но он не решался потребовать, чтобы женщина подняла чачван и показала лицо. Мало ли было случаев, когда под паранджой и конской сеткой проникали в расположение военных частей вражеские лазутчики.
— Сколько вопросов! Ах-ах!
Ручка выскользнула из-под паранджи и забросила чачван на голову. Комиссар смог бы вполне удивиться, даже зажмуриться, потому что лицо, которое он увидел, было красивым, несколько жесткой восточной красотой, но он только еще серьезнее задал вопрос:
— Кто вы?
— Это Суада. Эмирша... Она помогла мне бежать, — смело заявила Наргис.
Во всем облике Суады чувствовалась пресыщенность наслаждениями, обилием гаремной жизни. Очень молодая, но бурно пожившая женщина, откровенно принялась строить глазки Сахибу Джелялу и комиссару, чем ввела последнего в немалое смущение. Нисколько не смущаясь, Суада продолжала:
— Говорили в старину: видными йигитами женщины любуются. Мудрых уважают, добрых и глупых любят, смелых боятся. А замуж выходят за сильных... Сила бывает разная. Сила бывает и в могуществе. И никто из девушек государства не откажется от участи стать женой могущественного халифа. Нежиться в шелку, кушать сладко, повелевать... Разве плохо?
Но тут же она принялась поносить эмира, грубо, последними словами. Когда же Сахиб Джелял, прислушивавшийся к разговору, поинтересовался, почему она, царица, жена халифа, убежала из Арка, она без всяких церемоний ответила:
— Женой государя называться хорошо, лестно, а вот не быть ею на самом деле... Сеид Алимхан похотлив. Он тащил все новых и новых в гарем. Кому из нас, бедных, молодых, охота так жить. Кровь-то в жилах горячая...
И она, задернув лицо чачваном, долго хихикала.
— А развода у эмира разве добьешься?.. Одной низостью раболепия не проживешь, — продолжала она. — А годы жизни идут. А тут вдруг неразбериха, посадили нас на арбы. Я вместе с Наргис и служанка с нами бежали из обоза.
А когда у Суады сдвигался в сторону чачван, исподтишка, умиленно поглядывала на Сахиба Джеляла.
— Нам придется оставить ее в первом же кишлаке, — сказал комиссар.
— Теперь у меня с эмиром развод... — запротестовала Суада. — Теперь новые времена. Я объявляю трижды: «таляк» Сеиду Алимхану.., Я поеду с вами...
III
Силы человека не исчерпать, воду из колодца не вычерпать.
Туркменская пословица
— Эмир опять ушел.
В словах комиссара Алексея Ивановича звучала беспредельная усталость. За последние сутки ему не удалось и на мгновение сомкнуть глаза и поспать: начдив Георгий Иванович и разведчик Мерген сидели в тени карагача возле Сахиба Джеляла.
— Нет, хитрая лиса, эмир, не так прост, — мрачно проговорил Мерген, — у него повсюду глаза и уши. Шаг мы сделаем, а уже к нему скачут йигиты. Проклятый знал, откуда идет отряд Сахиба. — Он сочувственно поглядел на лежавшего в тени вождя арабов и продолжал: — Знал и пошел в сторону. Здесь его не было. — Он обвел рукой луговину, усеянную телами убитых. —-Подлая душа, он знал, что, если попадет в руки Сахиба, то нить его жизни оборвется. Э, да это едет сынок. Быстро он вернулся.
Подскакал на совсем заморенном, хрипло дышавшем скакуне Баба-Калан. Вот уж про кого нельзя сказать, что он утомлен или думает об отдыхе. Он выглядел свежим и бодрым. Легко соскочив с коня, он вытянулся перед Георгием Ивановичем:
— Товарищ начдив, разрешите доложить. Эмирские пуштуны уклонились от боя и рысью уходят на юг, Говорят, там с ними, — да сгорит его отец, — сам Сеид Алимхан.
— В том-то и дело, что неизвестно, в какой группе эмир.
И, обращаясь к адъютанту, Георгий Иванович приказал:
— Передать по рации командиру Первой Туркестанской кавдивизии... Он уже, наверное, занял Китаб и Шахрисабс, чтобы встречал эмира в степи. Перехватить эмира надо во что бы то ни стало.
— Мы сами пойдем туда, — слабым голосом протянул Сахиб Джелял.
Он приподнялся на локте. Рана, видимо, причиняла ему немалые страдания, но в глазах не потухал огонь нетерпения. — Пойдем на юг... Он не мог уйти далеко...
— Вот подтянутся эскадроны и двинемся. Но вы, дорогой Сахиб, останетесь... Вам надо в госпиталь...
— Наш госпиталь, Георгий-ака, в седле... Не для того мы ходили в Сибири в кандалах, не для того моя спина изъязвлена палками эмира, не для того мы не знали годы покоя, чтобы, лежа на одеяле, умирать и слышать, что враг ускользнул... Нет, Сахиб Джелял умрет не на одеяле, а на поле с саблей в руке!
Я ношу свою жизнь
в руках своих.
Придет час — и я швырну
ее в лицо смерти.
Торжественный тон он сменил на самый простой, добавив, поморщившись (видно, рана его мучила):
— Но не раньше, чем поймаю эмира вот этими руками,
— Вы безумец... Вы рискуете своей жизнью.
И тогда Мерген философски заговорил:
— Вся его сущность
Замешана на любви к своему народу.
А на страницах его сердца
нет иных письмен,
Кроме имени Родины
и любви к ней...
Топот коня прервал Мергена. Из тугаев вылетел на темном от пота коне боец из мусульманского полка и осадил лошадь в двух шагах от Георгия Ивановича и от ложа Сахиба Джеляла.
— Вести! — хрипло воскликнул он.
Бледный, взволнованный Сахиб Джелял сел на кошме, Георгий Иванович встал, чтобы принять рапорт красноармейца.
— Что-то? Говори!
Вестник соскочил с коня и, только отвесив всем поклон по-восточному, начал хрипло выкликать:
— Бухара кончен!.. Эмира прогнали!.. Трон поломали золотой... На рассвете пушки изрыгнули огонь и смерть!.. Тогда открылись Каршинские ворота! Тысячи белых чалм вышли... У людей в руках белые флаги. На устах «Аман! Аман!..» — Пощады!—Большевики милостивы... Красноармейса великодушны. Баальшой «митинга» начался у ворот... Мир пришел... Война кончил...
— А эмир?! Где эмир?! — воскликнул Сахиб Джелял.
Больше ничего не волновало его.
— Их светлости эмира нет в Бухаре... Эмир еще вчера ушел с конницей и обозом...
— Куда ушел? Говори! Не тяни.
— Не знаю... Никто не знает. Пошел он в преисподню.
Он склоняется к молитве,
А на поверку — он осел,
порвавший узду веры.
- Лавка старинных диковин (сборник) - Роберт Шекли - Научная Фантастика
- Легенда о Розе Альгамбры, или Паж и сокол - Вашингтон Ирвинг - Проза
- Изгнание из рая - Елена Крюкова - Остросюжетные любовные романы
- Цветы из огненного рая - Ларк Сара - Исторические любовные романы
- Империя и нация в зеркале исторической памяти: Сборник статей - Александр Семенов - Политика