Перебежчик - Михаил Цыба
- Дата:12.08.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: Перебежчик
- Автор: Михаил Цыба
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первые победы очень обманчивые. Привыкнув без напряжения брать препятствия, можно легко натолкнуться на «волчью яму». Если поляки, осознав собственное бессилие против такой стихии, смикитили, что им надо уберечь от войны не только людей, но и города, и временно смирились с оккупацией, в ожидании благоприятного времени и обстоятельств, не проявляя ни вражеского, ни дружеского отношения к оккупантам, то они смирились не навсегда, а затаив в себе борьбу.
Местные и цыгане, которые бежали от смерти, дрожали при страшном слове «Гитлер», шли на попятный на восток до тех пор, пока не уткнулись в две границы разных цветов: коричневый и красный. Положение безвыходное, и они рассыпались по лесам в предгорьях. Голод заставлял их являться среди людей в облике молдаван, которые были недалеко.
Две молоденькие смуглянки не могли не обратить на себя внимания своих ровесников в солдатском обмундировании. Одна из них, вышла из кустов парка и тронулась навстречу белокурым ребятам. Не очень ухоженные пальцы с золотыми перстнями, не очень свежая шелковая одежда подчеркивала гибкую талию девушки. Повела плечом, сверкнула черносливом глаз и будто бы подмигнула. Отто Фогель протянул к ней руку и вздрогнул от неожиданности: между кончиками их пальцев с тихим треском промелькнула синяя искра. Он достал какие-то деньги и подал цыганке:
– Посмотри внимательно и скажи, кто первым из нас получит железный крест за храбрость?
– Только не деревянный, – уточнил его сосед.
– И не каменный, – прибавил второй. – Железный, и только на грудь!
– Все, – скользнув взглядом по лицам, сообщила цыганка и стала прятать выручку за пазуху. Вдруг улыбку с ее подкрашенных губ будто ветром сдуло. Она достала полученные деньги и протянула назад солдату. – Нет, не все вы… Не надо, – говорила как-то испуганно.
– В чем дело? – насторожился Отто.
– Не могу такое говорить, – сутулилась она, втягивая голову в плечи. – За это денег не дают… Работа у вас опасная. Там, где смерть распоряжается людьми, говорить о чем-то наверное нельзя.
– Это мы знаем. Хорошо, тогда скажи, кого из нас она поцелует первым?
– Вот тебя. – ее палец поднимался, чтобы указать на Отто. – Только нет, не совсем… – второпях дернула головой она.
– Убьет не совсем? Как это? – захохотал один из них.
– Значит, ранит, – подсказал Отто.
– Да не слушай ты эту чумичку, пошли уже, – бросил с досадой третий. – Дождался? Тебе первый шар. Хорошо, пошли. А она – ничего.
– Приголубил бы? – фыркнул смехом сосед.
– Только после красивой ванны и на голодный зуб.
– Какая ванна? Они вообще не моются и не купаются, чтобы не смыть счастья. Не прагматичный ты человек, Отто. Зачем тебе цыганка, которая за твои же деньги напомнила тебе про смерть. За деньги я мог бы тебе пообещать не смерть, а генеральский чин.
– О чем речь? Ты веришь словам этой задрипанной нищенки? Выбрось из головы всякие мусорные глупости. Ты же столько лет мучился в школе, а она даже букв не знает. Полудикое существо дурачит голову цивилизованному воину. Не падай духом, камрад! Впереди такая жизнь!
Но слова цыганки попали на благодатный грунт. Отто после этого служил, как и раньше – с полной отдачей, и только потому, что ничего в этой жизни с половиной отдачи он делать не мог. Оставаясь наедине с собой, особенно в ночное время, путался в паутине невеселых мыслей об отце и о себе, отталкиваясь от слов цыганки. Матери он не помнил и даже никогда не просил отца рассказать что-то о ней, после того как только ощутил, что отцу это делать неприятно. Может, не хотелось лишний раз бередить душу.
Конечно, Отто и без цыганки знал, что война не роддом, здесь люди не получают жизнь, а отдают ее, да еще и не по собственному желанию, а по желанию тех, кто распоряжается чужими жизнями, очень мало рискуя собственной. Когда мысли о смерти становились назойливыми и даже болезненными, успокаивал себя верой во «вторую жизнь», в которую на самом деле почти не верил. Иногда вспоминал строки из книги Байрона о смерти, который приказал сделать ему такую надгробную надпись:
«В прошедшем все мертво.В грядущем нечего искать.И только жаль, что ничегоНе жаль мне покидать».
Но это мысли больного и обреченного человека в свои тридцать шесть лет, а Отто почти в два раза моложе. Ему жизнь еще не успела надоесть. Он даже бриться начал только вчера. Даже война – это хотя и страшная, но жизнь, а не смерть.
Но чем ближе десантирование в тыл, тем напряженнее ожидание. Он стал раздраженным. А когда укладывали парашюты разового пользования и без «ПЗ», (запасного парашюта), заперся в себе. Такие парашюты выдаются только для боевого прыжка с высоты 150–200 метров. Здесь, дай Бог, раскрыться основному, а для запасного времени нет, потому его и не выдают.
Началась эта болезнь хронического страха еще до Польши и цыганки. Если раньше на стрельбище ему приходилось сидеть под мишенями в окопе и по телефону передавать результаты, не обращая никакого внимания на шлепки пуль о бруствер, то в бою посвисты пуль напоминали ему, что это летит чья-то смерть, чья-то порция свинца. Именно такая, где-то припасена и для тебя.
С начала службы не понимал слов: разлагать солдата неприятеля. В последнее время сам себя чувствовал разложенным. Как можно идти на смерть ради какой-то или чьей-то идеи? Ведь она съела его отца и таких как он, хороших людей, которые старались жить по нормальным человеческим законам, а не по законам силы. Может отец выбрал для себя неудачную идею? Теперь стоит лишь где-то сказать хоть слово в защиту отца, нет, не его идеи, и ты уже враг, достойный смерти. И, опять-таки, не надо мне никаких идей, хочется только жить и работать для себя и людей. Как мне выскользнуть, убежать от этой бойни, от этого государства, из этой земли туда, где не убивают, и есть возможность хоть как-то жить? Отец неплохо отзывался о России двадцатых лет. Именно Ленинская Россия подавала пример социализма, и отец именно тогда вступил в партию Тельмана. Правда, Сталин проделал какой-то крутой вираж, и так напугал немецких трудовиков, коммунистов и социалистов, что они едва не все бросились из своих партий, похожих на Ленинскую, к своим социалистам, которые имели приставку «национал». Именно они раздули эту партию и привели к власти Гитлера без революции, парламентским путем. А тех, кто не перешел в Гитлеровскую партию, лишали жизни. Среди них оказался и отец. Кто такие социалисты и Гитлер, теперь ясно, но о сталинском социализме Отто знает очень мало. Они там себя называют коммунистами. Но чем они не похожие на тех коммунистов, которые нравились отцу, непонятно. Может и в самом деле там жизнь честнее и человечнее? Отец тоже в душе был коммунистом. Даже из солидарности с отцом можно принять его линию, только как? Здесь ты – щепка в бушующем потоке. Дезертировать из армии что наступает и побеждает в ту, которая может погибнуть под сапогами массы этих людей. Значит, надо не спешить с решениями и строить заключения, учитывая обстоятельства.
А обстоятельства не позволяли долго ждать. Ночью отряд подняли по тревоге. Еще одна учебно-тренировочная? Зачем дергать солдата, у которого давно все отработано до автоматизма. Конечно, не бывает без мелких погрешностей. Кто-то, чтобы не перепутать свой автомат с чужим, чиркнул спичкой, и вместе с тем, попробовал прикурить сигарету. Намерение оборвал кулак сержанта, чтоб не демаскировал обстановку. Спичка упала в промасленную паклю, которой чистили оружие, и она вспыхнула. На пламя набросили солдатскую шинель, а после этого огня стало совсем темно. Все произошло тихо и почти без слов. Удивительно было слышать немецкий язык от «красноармейцев» в старенькой форме.
На аэродром ехали на фуре парашютов в кузовах грузовиков. Ранний аврал выбил организм из ритма, и желудок сразу заскулил, требуя чего-то на завтрак. Тошнота подступала к горлу и сосало под ложечкой. Но все это терпеть еще было можно, а вот трели соловьев на заре переносить невмоготу. Возраст! Отто задыхался от непонятной тоски. А соловьи вкладывали душу в пение, наверное ощущали, что заканчивается их время вместе с цветением садов. Ячмень уже выбросил свой колос, соловей теряет голос.
Замаскированный, без единого огонька аэродром выдавал себя лишь гулом двигателей и шелестом сотен пропеллеров. В воздухе стояла гарь выхлопов, ноздри забивала сухая пыль, поднятая пропеллерами и смрад технической резины.
Отто отметил, что природа не любит войну, иначе она бы не разрешила разным там соловьям и кукушкам своими душевными, будто бы нейтральными, голосами размагничивать воинов, настроенных не на лирическое блаженство или детскую сентиментальность. Эти люди готовятся убивать себе подобных, чтобы отобрать у них всё состояние и даже право на жизнь.
А вот уже и силуэты самолетов. Приглушенно, на тихом газе работают двигатели. Во тьме на полевом аэродроме муравейник из сотен десантников. Отто покашливает – воздух уплотнен и густо перемешан с гарью двигателей, застревает в горле и выдавливает сухой кашель. Машины подходят и строятся в один ряд. Солдаты тем временем спрыгивают с кузовов и разгружают сумки с парашютами.
- Секреты в Дыму (ЛП) - Мун Эш - Любовно-фантастические романы
- Тишина - Юрий Васильевич Бондарев - Советская классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Черноморские казаки в их гражданском и военном быту… Уральцы… Сочинение Иоасафа Железнова - Николай Добролюбов - Критика
- Оно того стоило. Моя настоящая и невероятная история. Часть II. Любовь - Беата Ардеева - Биографии и Мемуары