Ярослав Мудрый. Историческая дилогия - Валерий Замыслов
- Дата:30.09.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Ярослав Мудрый. Историческая дилогия
- Автор: Валерий Замыслов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Не князь сотворил, а опять-таки народ».
Подле Ярослава находился боярин Могута. Всё лицо его было иссечено свежими шрамами, но он не унывал, отделывался шутками:
— В народе говорят: с лица не воду пить. Были бы руки да ноги целы. А ланитами ни меча не держат, ни ложку в рот не суют… Жаль, тебя, княже, поранил.
— Рана от верного друга достойнее, чем поцелуй врага, Могута.
Ярослав всё больше и больше проникался доверием к этому степенному, рассудительному богатырю.
Не любил Могута лесть, не глядел властителю в рот, зато нередко давал разумные советы, к коим прислушивались не только старшие дружинники, но и сам князь. Другие княжьи мужи назойливо набивались к нему в друзья, но Ярослав таких сторонился, и даже как-то высказал:
— Друга ищи не того, кто любезен с тобой и кто с тобой во всем соглашается, а умного советника, кто полезного для тебя ищет и противится твоим необдуманным словам.
Могута ближе всего подходил к данному определению Ярослава.
На третий день пути завиднелся Суздаль. Все с большим интересом стали разглядывать небольшой городок, раскинувшийся на высоком крутом повороте Каменки. Суздаль был обнесен деревянным частоколом, но не был поднят на оборонительные земляные валы.
Выглядел городок сиротливо. Украшала его единственная церквушка, возведенная в детинце в 990 году.
Через Каменку был перекинут неширокий деревянный мост на дубовых сваях. От начала моста тянулась короткая дорожка, упираясь в открытые ворота острога.
Никто из суздальцев новопришлых людей даже не заметил: дозорных у ворот не было.
— Покойно живут, не стерегутся, — молвил Бренко.
— А кого им стеречься? Разве что леший из пущи прибежит, — рассмеялся Заботка.
Перейдя мост, Ярослав обратился к дружинникам:
— Дорожную одежду снять и облачиться в нарядные кафтаны. Войдем, как и положено входить дружине. Впереди со мной бояре, остальные — по четыре гридня в ряд. Заботка! Подавай княжеское корзно.
* * *Неведомых людей встретил у красного крыльца небольшого терема наместник Суздаля, Дорофей Григорьевич. Он был явно изумлен. Никакой дружины, а тем более княжеской, он не поджидал.
— Вижу, что русичи, но кого Бог послал — не ведаю.
— Ростовский князь Ярослав Владимирович.
— Боже ты мой! — обрадовано раскинул руки властитель Суздаля. — Сын великого князя. А я тут твоим отцом наместником поставлен. Кличут меня Дорофеем. Немедля прошу в покои, а дружину твою в гридницу!
Было наместнику немногим за пятьдесят лет; невысок ростом, кругленький, большеголовый, с толстым мясистым носом и курчавой русой, с проседью, бородой, закрывающей чуть ли не всё лицо. Был он в зеленой шапке, подбитой бобровым мехом, в синем кафтане на лисьем меху и в таких же синих портках, заправленных в сафьяновые сапоги. Глаза живые, улыбчивые.
Вскоре весь терем наместника пришел в движение. Шум, гам! Дорофей Григорьевич приказал пир учинить, да такой, коего не было со времен приезда великого князя. Забегали тиуны, ключники, повара…
Сам наместник, оставив отдыхать князя в своих покоях, сновал среди челяди и покрикивал:
— Лучшие меды ставьте!.. Гусей забейте! Поросеночка закоптите!..
Наместник бегал, отдавал распоряжения, а на Ярослава напала смешинка. Ну, будто колобок катается. Совсем на хозяина Суздаля не похож.
Обстоятельные разговоры начались лишь на другой день после шумного пира.
— Давно ли в Суздале, Дорофей Григорьевич?
— Да уж, почитай, десятый год здесь сижу, князь. Прибыл сюда вкупе с великим князем и попами местный люд крестить.
— И как только отец сюда снарядился?
— Да по пьяному делу, — простецки рассмеялся наместник. — Пир был по случаю именин его сына Бориса. Великий князь, изрядно охмелев, похвалился, что ныне вся Русь Христову веру приняла, а старшой сын Вышеслав, что из Новгорода прибыл, возьми и брякни: не вся-де, батюшка. В Суздале народ без креста живет, тебе его не достать. Сынок-то тоже с немалого перепою вякнул, а великий князь по столу кубком громыхнул. «Нет той земли, в кою бы я не прошел! Сам пойду язычников крестить!» Сказывали, утром похмельем оклемался, а про Суздаль-то запамятовал. Постельничий напомнил. Владимир Святославич призадумался, дорога-то дальняя и тяжкая. Однако честь выше всего. При всем народе похвалялся. Слово выпустишь, так вспять и вилами не втащишь, вот и довелось на Суздальщину продираться.
— Ты сам-то, Дорофей Григорьевич, как в наместники угодил?
— Великий князь помышлял одного из своих сынов в Суздаль посадить. А когда на пальцах прикинул — и послать некого. Вышеслав в Новгороде царствует, Изяслав — в Полоцке, Святополк — в Турове, ты — в Ростове, Мстислав — в Тмуторокани, Станислав — в Смоленске, прочие же — мал мала меньше, от горшка три вершка… Не ведаю почему, но выбор князя на меня пал. А ведь я не из родовитых людей. Допрежь у князя в тиунах ходил, засим в ключниках, а потом, когда старый постельничий Богу душу отдал, великий князь меня в покои взял. Чин-то немалый! Ей Богу не ведаю, чем только я князю приглянулся. Поди, за нрав веселый. Владимир Святославич страсть любит развеселые пиры, вот на пирах он меня и заприметил.
Ярослав слушал наместника с улыбкой: этот «колобок» и впрямь весельчак, да и говор у него далеко не гладкий. Но каков он правитель?
— Неужели о Ростове ничего не слышал, Дорофей Григорьевич?
— Давно наслышан. Дружинники мои все уши прожужжали. Надо бы в Ростове побывать, засиделись без дела. Но я так и не собрался. Чего, мекаю, князя беспокоить? Да и народишко у тебя, сказывают, не без гордыни. Злой даже! На попов-то, чу, с рогатинами кидались, едва не поубивали. Греки еле выбрались — и бежать, только пятки сверкали, хе-хе.
— А суздальцы как Христову веру приняли?
— Под копьями княжеской дружины, вот как. Окружили народ, а тут Владимир Святославич подъехал на коне. Свои косматые брови грозно сдвинул и молвил: «Кто крещение не примет, врагом моим станет. Чтоб все до единого шли на Каменку!» Куда люду деваться? Полезли в Каменку. Попы всем кресты на шею накинули, и в тот же день храм Успения начали возводить.
— Уверовал народ во Христа? В церковь ходит?
— Какое там! Не успел великий князь с дружиной в Киев отбыть, как людишки кресты посрывали и вновь в старую веру окунулись. В церковь же я, да мои дружинники ходят, да и то не всяк день.
— Ясно, Дорофей Григорьевич. И много ли тебе отец дружинников оставил?
— Четыре десятка.
— Не расщедрился батюшка.
— По мне и такая щедрота впрок. И всех-то делов у дружины — в полюдье сходить… А чего это у тебя свежие язвы на щеке?
— Пустяк. О сучок поранился… А не ведаешь ли ты, отчего твой град Суздалем назван?
— Местные людишки всяко толкуют, но я больше старикам верю. Сказывали, что когда-то Хомут Каменки облюбовал какой-то мужик Суздол из дальнего лесного селища.
— А почему «Хомут»?
— Так людишки крутой изгиб Каменки прозвали, уж слишком на хомут похож. Так вот тот Суздол, со своими сыновьями, избу здесь поставил, а засим и другие мужики сюда подселились. Места-то здесь чудные, лепота, всякими угодьями богаты. Целое поселение выросло, кое Суздалем стали называть. Но, бывает, не всякое лыко в строку. Так или не так было — один Бог ведает… Дозволь справиться, князь Ярослав Владимирыч. Ты-то с какой стати в Суздаль наведался? Аль, какую грамоту от великого князя получил?
— Кстати, отец тебе ничего не наказывал, речь обо мне не держал?
— О тебе и словом не обмолвился. А наказ был один — Христово учение по всем селам и деревенькам разблаговестить.
— Удалось?
— Как попы не усердствовали, ничего у них не выгорело. Не желают смерды кресты напяливать.
— Не желают, — согласно кивнул Ярослав. — Народ тысячи лет без христианства жил, и одним махом его к новой вере не приучишь. Нужны просвещенные проповедники и величайшее терпение. Мыслю, еще долго Русь останется языческой… Грамоты же я насчет тебя никакой от отца не получал. Сам надумал тебя навестить.
— Так, ить, князь, прямых дорог ко мне нет. Есть какие-то лесные тропы.
— По тропам ни сани, ни телега не проедет. Пришлось от Сары до Нерли просеку прорубать. Неделю топорами махали. Теперь любую подводу запускай. Через Каменку помышляли на челнах перебраться, да мост увидели.
Дорофей скребанул короткими жирными перстами потылицу и радостно произнес:
— Дорога к Саре вылупилась! Дозволь я тебя, князь, облобызаю… Да ведь я теперь без особого труда в Ростов попаду. Допрежь купцов пошлю, они у меня совсем закисли. Торговля позарез нужна!
— Добрые слова сказываешь, Дорофей Григорьевич. За тем к тебе и пришел. В Северо-Восточной Руси нас пока двое, и давно пора пребывать нам в крепкой дружбе. Будем не только торговать, но и во многих делах помогать друг другу, дабы о нашем единении по всей Руси заговорили. О челнах забудь. Станут у Суздаля и свои корабли, и добрая дружина, и надежная крепость, и дивный град. Помогу тебе славными мастерами, розмыслами и зодчими. Готов ли ты к таким новинам, наместник?
- Чингисхан. Пядь земли (СИ) - "RedDetonator" - Попаданцы
- Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди - Тьерри Янсен - Публицистика
- Дерево-людоед с Темного холма - Содзи Симада - Классический детектив / Ужасы и Мистика
- Между Европой и Азией. История Российского государства. Семнадцатый век - Борис Акунин - История
- Ярослав Умный. Конунг Руси - - - Историческая фантастика