Воспитание под Верденом - Арнольд Цвейг
- Дата:16.08.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Воспитание под Верденом
- Автор: Арнольд Цвейг
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Флаксбауэр и Метнер поворачиваются к стене. Лейтенант Метнер давно отказался от попытки повлиять на старшего по возрасту и в то же время неугомонного Кройзинга, а Флаксбауэр — Метнер это знает — всегда на стороне того, за кем последнее слово, в данном случае, следовательно, на стороне этого бретёра. Но не надо предварять событий, думает он, уютно закутываясь в одеяло. Конечно, лишь от скуки или от чего-нибудь еще похуже Кройзинг сманивает в офицеры какого-то неуклюжего мечтателя с выпуклым лбом и слишком толстыми стеклами очков. Но время покажет, что делать. А теперь спать. Выспаться — значит поумнеть.
Бертин с интересом смотрит на спину Метнера, Этот человек, по-видимому, после ранения очнулся, как после хмеля… Бертину хотелось бы познакомиться с ним поближе. Во время беседы он несколько раз вспоминал о новелле «Кройзинг», — ему было как-то не по себе, он не мог решить, хороша ли она, или плоха. Может быть, она плоха, а он просто не понимает этого. Значит, два года солдатчины уже оказали свое действие, подточили и стерли его знания, его индивидуальность. Что станется с ним? Волна страха захлестывает его. Не думать! — кричит в нем кто-то. Спасайся! Если начнешь сейчас думать, то завтра станешь плохо работать, обронишь слепой снаряд и будешь разорван на куски. У тебя лишь одна обязанность — остаться в живых. Ешь побольше таких вот супов, прислушивайся к тому, что говорит лейтенант Метнер, и никогда не делай в угоду другим то, что считаешь неправильным…
Монмеди? Ах, да, Кройзинг спрашивает, нет ли новостей оттуда. Бертин проводит рукой по волосам. Он ничего не слышал уж много недель. Бумаги, которые Кройзинг переслал ему через Зюсмана, наверно переданы по назначению. Но со времени несчастья со смертельным исходом, постигшего военного судью Мертенса…
— Всегда судьба карает не того, кого следует! — рычит с койки Кройзинг; его нос отбрасывает острую тень на стену барака. — Не могла разве эта проклятая воздушная бомба обрушиться на крышу героя Нигля? Так нет же, она ищет порядочного человека, и как раз самого незаменимого!
Бертин молча кивает головой. Он борется с соблазном открыть этой мятежной душе, Кройзингу, причину смерти незаменимого “человека, но не решается из уважения к личности того, кто покинул этот мир.
— Больше я ничего не знаю, — лжет Бертин.
— Тогда я знаю больше, чем вы, — говорит Крой-ичиг. — Ко мне приходил унтер-офицер Пориш из Берлина. Большой чудак! Но доброжелательно настроенный, этого Нельзя отрицать. Сначала он объяснил, что преемник военного судьи Мертенса и не подумает возвращаться к этому гиблому делу. А затем он дал мне совет.
Бертин машинально сует трубку в рот и посасывает ее. Перед ним встает отекшее и бледное лицо Пориша, дерзкий унтер-офицер Фюрт — Пеликан, — комната в Романи со скрещенными рапирами. Мир, пришедший в расстройство из-за бедного Кристофа Кройзинга, не может остаться в прежнем состоянии.
— Пориш умен, — говорит он.
— Правильно, — брюзжит Кройзинг. — Дело идет о заявлении против Нигля, которое мне нужно подать в военный суд при группе Вест, в ведении которой я нахожусь здесь; дивизия фон Лихова, такая-то и такая-то немецкая полевая почта — это записано у меня на бумажке. Мне надо обратиться к военному судье, доктору Познанскому; сначала доверительно, коротко рассказать о деле, сослаться на вас как на свидетеля, просить его побывать у меня и устроить беседу втроем, чтобы не прослыть сутягой, придирой в глазах моей войсковой части, а в случае, если все доказательства окажутся недостаточными, и в руках мощной юстиции.
Iи'|>1 ип (Шмитт нреллплсши' очии, разумным.
И я также, продолжает Кройзинг, — но, прежде чем я возьмусь за это дело, и должен вас предостеречь. У вас могут быть неприятности. Простому солдату, который показывает когти батальонному командиру, может и нагореть. Я не знал вашего почтового адреса; кроме того, моя нога причиняла мне много хлопот, а терпению я научился у пруссаков. Но вот вы здесь, и я спрашиваю вас: хотите ли вы принять в этом участие?
— Как всегда, — не колеблясь отвечает Бертин. — Я не беру обратно того, что обещал вашему брату. А теперь я двинусь, с вашего разрешения. Напротив, в третьей палате, лежит мой приятель Паль,
Кройзинг протягивает ему руку:
— Вы все избегаете моей благодарности. Ладно, я уж знаю, как поступить. Завтра я отправлю мое донесение. Где же можно вас разыскать?
Бертин, уже стоя, описывает местоположение барака, неподалеку от товарного подъездного пути у Вилон-Ост, под откосом. На карте — это совсем рядом, однако ходьбы добрых двадцать минут под гору. По вечерам он в любое время к его услугам.
— А как будет, — говорит Бертин, застегивая мундир, — если путь судебного преследования против Нигля окажется для нас закрытым?
— Тогда я сам стану его преследовать, загоняю молодчика до полного изнеможения. Я буду гнаться за ним до тех пор, пока он будет жив и пока я буду в живых, без-устали, без милосердия — вытащу ли я его из канцелярии, или из кровати, или из нужника, в который он спрячется. Тот, кто убил одного Кройзинга, должен стать под дуло револьвера другого Кройзинга или быть вздернут на вилы — все равно он в живых не останется. А теперь идите к вашему приятелю. Как его зовут?
— Паль, — отвечает Бертин, — Вильгельм Паль. Я буду очень рад, если вы немного позаботитесь о нем. Спокойной ночи.
Когда Бертин выходит из комнаты, лейтенант Метнер поворачивается на спину.
— Вы погубите этого молодого человека, дорогой Кройзинг, если он выступит в роли свидетеля против капитана.
— Можно погасить свет, дорогой Метнер? — отвечает с изысканной вежливостью Кройзинг.
Метнер, не обижаясь, улыбается.
— Пожалуйста, дорогой Кройзинг. Счастливец Флаксбауэр давно уже спит.
Глава вторая СТРАДАЮЩАЯ ПЛОТЬ
— Хорошо, что и его навестили, — говорит сестра Марихен, обслуживающая третью палату для легко раненных солдат. И приветливо смотрит на Бертина маленькими голубыми глазами. — Он никак не может поправиться. Как будто его без конца гложут какие-то мысли. Растолкуйте ему хорошенько, что ведь ничего не случилось. А теперь побудьте здесь за меня минутку — я и вам принесу кое-что пожевать.
И, ласково кивнув головой, убегает из унылой палаты на кухню — поболтать немного с сестрами Анхен и Луизой.
Кровать больного Паля стоит у самого окна. Из восемнадцати коек занято четырнадцать. Над проходом посредине висят три электрические лампочки, но горит одна, затененная голубым бумажным колпаком.
— Присаживайся сюда поближе, — говорит слабым голосом Паль, — все уже спят, а эта гусыня ушла. Может быть, нам больше никогда не удастся потолковать так, с глазу на глаз.
Бертин взволнованно вглядывается в страшно чужое лицо наборщика Паля, как будто никогда раньше не видел его. Безжизненное и угасшее, оно напоминает лицо распятого Христа, как его изображают на больших средневековых полотнах. Сизо-коричневый пушок, вьющийся на щеках, оттеняет упрямый лоб, плоский нос, очень светлые глаза. Над губами тонкие усы, повторяющие линию бровей и подчеркивающие складки рта. Он натягивает одеяло на подбородок, закрыв короткую шею, и от всей его знакомой фигуры остается только искаженное страданием лицо.
— Здесь все неплохо, — говорит Паль, — люди подобрались хорошие и еда сносная. По я никак не могу притти в себя от того, что они сделали со мною. И, кажется, но смогу до конца жизни.
Бертин участливо качает годовой. Вильгельм Паль в самом деле уж не тот человек. Что же, однако, произошло? То, что в последние годы происходит со всеми «легкими» случаями: врач единым махом отхватил у него большой палец на ноге. Больше медлить нельзя было, заражение крови уж распространялось на ступню.
Паля положили на чисто вымытый стол, прикрепили к столу ремнями и, крепко держа, оперировали.
—, Без наркоза, друг, при полном сознании, без всякой жалости.
Мало того, главный врач прикрикнул на наборщика Паля: столько шума из-за такого пустяка! Пусть радуется, если все кончится только этим: нога распухла до колена, по коже уже пошли красные и черные полосы, но если даже придется резать еще раз, хлороформа все равно не дадут.
К счастью, обошлись одной операцией. Но главный врач не может притти в себя от изумления — оперированный солдат Паль не поправляется.
Ему стоит невероятных усилий сдерживаться при перевязках, он не произносит ни слова, но дрожит всем телом и близок к обмороку. Что-то, по-видимому, запало ему в душу, объясняет штабной врач доктор Мюних ассистентам и более интеллигентным служителям и сестрам, когда однажды кто-то по этому поводу обронил слово «симуляция». Психическая травма, подготовленная, по-видимому, детскими переживаниями на почве его уродливой внешности. Но пусть он только начнет выздоравливать, и к нему опять вернется вкус к жизни и воспрянет воля, которая, по-видимому, тоже подавлена страданием.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Маленький Мук. Карлик Нос (сборник) - Вильгельм Гауф - Сказка
- Советские авиационные ракеты "Воздух-воздух" - Виктор Марковский - Справочники
- Кровавое наследие - Лоэнн Гринн - Фэнтези
- Мария Антуанетта - Стефан Цвейг - Историческая проза