Королева не любившая розы - Ева Арк
- Дата:26.02.2025
- Категория: Историческая проза / Исторические любовные романы / Исторические приключения
- Название: Королева не любившая розы
- Автор: Ева Арк
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако 4 июня Людовик ответил ему из Фонтебло:
–Если бы мне нужно было кого-нибудь любить, я бы лучше попытался примириться с Отфор, чем с какой бы то ни было девицей при дворе, но поскольку в мои намерения не входит связывать себя с кем-либо, как я уже сказал Вам и как пообещал Лафайет, а я никогда не изменял данному ей слову, как и она мне, я до самой смерти буду придерживаться намерения не связывать себя ни с кем и постараюсь прожить хорошо, как только смогу, на этом свете, чтобы под конец суметь попасть в рай, ведь это единственная цель, которая должна быть у нас в мире сем.
В душевных страданиях Людовика не было ничего напускного. Меланхолия лишила его энергии, заставляя предаваться безрадостным мыслям. Вместо того, чтобы заниматься делами или охотиться, король подолгу сидел в кресле, закинув ногу на ногу, одной рукой подперев подбородок, а вторую бессильно свесив вдоль тела.
Ришельё же успевал подумать обо всём: вскоре отец Жозеф внезапно заболел и скоропостижно скончался, отец Коссен был отослан в дальний приход, госпоже де Сенесе пришлось срочно покинуть двор и уехать в свой замок в Рандане, после чего её любовнику архиепископу Лиможскому ничего не оставалось, как вернуться к своей пастве…
Глава 15
Усмирение королевы
После бегства Марии Медичи и метаний Гастона Орлеанского оппозиционные придворные объединились вокруг Анны Австрийской во многом благодаря тому, что она оставалась единственным членом королевской семьи, кто ещё противостоял кардиналу. Очевидно также, что никто из них не видел в ней лидера, но она сама и её двор были удобной ширмой для осуществления враждебных Ришельё планов. Помощь и совет королеве считались почётным долгом, и каждый дворянин полагал за честь стать на сторону притесняемой государыни. Преданность Анне Австрийской рассматривалась как форма протеста против «тирании» Ришельё. Королева скорее была символом борьбы, боготворимым идеалом, ради которого можно было выражать неудовольствие проводимой политикой и чувствовать себя обязанным поддерживать все оппозиционные настроения.
Однако активность её «дамского двора» наносила ущерб интересам Франции, на страже которых стоял Ришельё. Последний жаловался в своём «Политическом завещании»:
–…Фракции и волнения могут проистекать скорее от вмешательства женщин; женщины наиболее опасны, нежели мужчины, так как в их природе заложены разные виды обольщения, способные передвигать, колебать и опрокидывать кабинеты, дворы и государства, что является таким тонким и изворотливым злом, какое только может существовать.
Даже Дюма-отец, описывавший в «Трёх мушкетёрах» интриги Анны Австрийской и её дам как «милые забавы», впоследствии изменил своё мнение. В продолжениях этого романа, «Двадцать лет спустя» и «Десять лет спустя», его герои с ностальгией вспоминают «великого кардинала».
В июне 1637 года Мария Медичи подписала с кардиналом-инфантом договор, пообещав полмиллиона ливров на содержание армии и обязавшись не идти на примирение с сыном, пока не будет установлен мир, а Ришельё не отправится в изгнание.
Тем временем Людовик ХIII никак не мог утешиться после того, как Луиза де Лафайет покинула дворец. По прибытии в Версаль он лёг в кровать и не допускал к себе никого в течение двух дней. А на третий, как пишет герцог де Сен-Симон, решил, что ему «больше не нужно лишать себя удовольствия видеть мадемуазель де Лафайет, тем более, что для короля Франции открыты двери всех монастырей».
Поэтому он отправился навестить девушку в монастыре Визитации Девы Марии на улице Сент-Антуан в Париже. Послушницы могли принимать посетителей, общаясь с ними через решётку. 30 июня король, возвращаясь с охоты, провёл у этой решётки более четырёх часов: он говорил с Луизой очень нежно и не мог сдержать слёз. Зато эта беседа подействовала на него благотворно, вернув даже чувство юмора: увидев коменданта Бастилии, явившегося его приветствовать, король в шутку сказал:
–Видя перед собой решётку, а позади Вас, господин де Трамбле, я подумал было, что я в тюрьме…
Впоследствии он признался отцу Коссену, что «был так тронут описанием радости и покоя, данным ему Лафайет, что если бы не его долг перед своим государством, он охоно последовал бы её примеру».
Людовик никому не сказал, что поедет в монастырь, даже кардиналу, чем встревожил последнего. Окружающие сколько угодно могли судачить, что Людовик полностью в его власти, но Ришельё прекрасно знал, насколько король дорожит своей независимостью. Тем временем Луиза, очутившись в стенах монастыря, осмелилась, наконец, в присутствии короля осудить беспринципность, жестокость и чрезмерное честолюбие Ришельё, которое, по её словам, может заставить его предать короля и присоединиться к партии предполагаемого наследника.
Мрачный, угрожающий вид Людовика встревожил кардинала. Вызвав к себе отца Коссена, который и сообщил ему о королевском визите через статс-секретаря де Нуайе, он заявил:
–Его Величество прекрасно знает, что мне нет дела до его отношений с мадемуазель де Лафайет… Он знает, что я занят великими делами, касающимися до его государства, а не забавляюсь пустяками.
Однако тут же добавил, что, к сожалению, общественность придаёт им большое значение.
Тогда отец Коссен слукавил, заявив, что король был встревожен слухами, будто бы кардинал намеревается тайно похитить девушку, дабы заточить её в отделении монастыря Визитанцев, расположенном в дебрях Оверни.
–Ах, монсеньор! – продолжал он затем. – Чего тут бояться? Мадемуазель де Лафайет ещё дитя!
Но Ришельё возразил:
–Вы добрый человек, я должен раскрыть Вам глаза на людскую злобу: знайте же, что это дитя хотело всё испортить.
Он попросил священника сделать так, чтобы Людовик забыл дорогу в монастырь, внушить ему, что «не пристало великому королю занимать мысли этой девчонкой». Но простодушный отец Коссен тоже не пожелал быть игрушкой в руках кардинала и нашёл со своей духовной дочерью общий язык, решив совместными усилиями пробуждать в короле нежные чувства к его жене в надежде, что на них сойдёт Господня благодать. По окончании одной из таких бесед отец Коссен сказал Луизе:
–Помните, что если меня посадят в Бастилию, Вы должны будете молиться обо мне вдвойне: и как о соседе (Бастилия тоже находилась на улице Сент-Антуан), и как о сообщнике.
Одним прекрасным днём король неожиданно вернулся из Фонтенбло в Париж, получив письмо от Луизы, в котором она выражала опасения по поводу своей безопасности из-за угроз Ришельё.
–Пусть господин кардинал только попробует похитить Вас и заточить в Оверни, как
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Первое прощание - Анастасия Строкина - Современная проза
- Посланник Ада (СИ) - NikL - Фэнтези
- 1612. Минин и Пожарский - Виктор Поротников - Историческая проза
- История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III - Алексей Михайлович Величко - История