Цареубийцы (1-е марта 1881 года) - Петр Краснов
- Дата:05.11.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Цареубийцы (1-е марта 1881 года)
- Автор: Петр Краснов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И когда еще раз голубь оказался на подоконнике спальни Государь приказал во что бы то ни стало поймать хищную птицу, убивающую голубей на его окне.
На крыше дворца и точно усмотрели какую-то большую черную птицу и донесли Государю, что на крыше дворца поселился «орел».
— Ну, не ог’ел, вег’оятно, — сказал Государь. — Откуда тут взяться ог’лу. Поставьте силки и поймайте мне этого ог’ла.
Птица попала ногой в капкан, но она была так сильна, что унесла с собой капкан и, обессилев, упала на Дворцовой площади, где ее подобрали городовые.
Птица была принесена Государю.
— Ког’шун, — сказал Государь. — Но какой г’омадный! Я никогда таких в Петег’буг’ге не видел. Сделать чучело и послать и Кунсткамег’у.
Мертвые голуби нашли простое объяснение, но тяжелое чувство ожидания чего-то неизбежного осталось.
XXНа последней неделе февраля Государь с княгиней Юрьевской и ее детьми говел в церкви Зимнего Дворца и в субботу, 28-го февраля, приобщался. Всю неделю он чувствовал себя не совсем здоровым. Стояла сырая зимняя погода с большими туманами. Сильного мороза не было, и днем таяло. Государь не выходил на прогулку.
После принятия Святых Тайн, Государь, напившись чаю посемейному, на половине княгини Юрьевской, в конце одиннадцатого часа прошел в свой кабинет, просмотрел бумаги, доклад Лорис-Меликова об аресте Тригони и Желябова и приказал просить приехавших к нему с докладом министров.
Первым был принят военный министр Милютин. Ничего особенного не было. Государь подписал очередные приказы о назначении и производстве. Он был и духе. Недомогание, бывшее всю неделю, оставило его. После причащения, как всегда это бывало. Государь чувствовал пряток сил и бодрость.
Принимая от Государя последнюю подписанную бумагу, военный министр спросил:
— Ваше Императорское Величество, как прикажете на завтра разводу в Михайловском манеже быть в Вашем присутствии?..
— Да… А что? От какой части главный каг’аул и каг’аулы пег’вого отделения?..
— Лейб-Гвардии от Саперного батальона, ваше Императорское Величество.
— Отлично… Кстати, я давно моих сапег’ов не видал… Так значит отдашь — в моем пг’исутствии.
Милютин откланялся. После него был с докладом товарищ министра иностранных дел Гирс. Тоже ничего важного не было. Доклад касался пустой переписки с Английским правительством о торговых делах. После Гирса в кабинет Государя вошел министр внутренних дел генерал-адъютант Лорис-Меликов. Государь встал ему навстречу.
— Здг’авствуй, Михаил Таг’иелович. Тебя с победой поздг’авить можно. Наконец наша полиция пг’оснулась. Аг’естован Желябов. Мне давно пг’о него докладывали. Это тот, который подкопы делал на железных дог’огах. Главный их коновод… Кг’амольников…
— Так точно, Ваше Императорское Величество. Полиция, слава Богу, оказалась теперь на высоте. Мы держим все нити заговора в руках. На вас предполагалось эти дни самое страшное покушение. Инициатором и руководителем его, как это выясняется, бы и Желябов. Он схвачен. Аресты идут по всему городу. К сожалению, и среди офицеров флота оказались причастные к заговору.
— А сколько их всего, ты считаешь, было, заговог’щиков?.
— По сведениям полиции — в Исполнительном комитете тридцать человек. Деньги получали из-за границы. С арестом Желябова они потеряли душу заговора.
— Тг’идцать человек, — сказал, садясь в кресло перед столом, Государь. — И это пг’отив ста двадцати миллионов вег’ного мне наг’ода… Безумцы!..
— Сумасшедшие, Ваше Императорское Величество… Желябов — маньяк. Держится нагло, развязно. Грозит, что и без него все будет исполнено.
— Да-а-а?..
— Ваше Императорское Величество, мне граф Димитрии Алексеевич сейчас сказывал — Ваше Императорское Величество предлагает завтра ехать и Михайловский манеж на развод…
— Да… А что?..
— Ваше Императорское Величество, умоляю Вас не делать этого.
— Но ведь Желябов схвачен… Милог’д аг’естован. Их шайка обезглавлена.
— Ваше Императорское Величество, все это так. Но по городу говорят о каком-то подкопе в улицах, по которым вы поедете. Все это надо выяснить… Полиция доносила о бомбах, будто бы испытывавшихся третьего дня на Медвежьем Стане за Пороховыми погребами. Часовые отчетливо слышали взрывы. Дайте нам все это проверить и забрать всех негодяев… Ваше Императорское Величество, все знают, что вы были не совсем здоровы эту неделю. Так легко вам не быть на разводе.
— И совсем, милый Михаил Таг’иелович, не легко и не пг’осто… А мой долг?.. Долг показаться пег’ед войсками особенно завтг’а, после всех этих слухов и тогда, когда я собираюсь подписать акт большого Госудаг’ственного значения. У тебя все, надеюсь, готово?
— Все готово, Ваше Императорское Величество.
— Так после г’азвода, к тг’ем часам и пг’иезжай во дног’ец. Я пг’иобщился сегодня, гог’ячо молился Богу и вег’ю, что Господь поможет мне довег’шить и это дело для блага Г’оссии и моего наг’ода.
Ночью Государь опять, как все эти дни, проснулся от сухого жара, вдруг охватившего все его тело. Государь знал, что это от неправильного кровообращения, от склероза, в общем, от старости, но какая же старость в шестьдесят два года?.. Стал вспомнить прошлое. В такие бессонные ночи часто представлял себя молодым и странно было думать, что это у него была любовь и такая молодая, сильная и яркая к Ольге Калиновской, так сурово и неожиданно прерванная по приказу отца. Ранний брак с принцессой Гессенской, которую он не знал и так и не мог никогда полюбить как следует и которая была всегда чужой ему и России…
Государь задумался о России.
В спальне было тихо. Ни один звук извне не проникал через толстые стены дворца. Лишь тихо и как-то заунывно гудела в печи заслонка, да почувствовавший, что хозяин не спит, ворочался подле печки на своей подстилке Милорд.
Его тихая воркотня и лясканье зубами обратили на него внимание Государя.
«Все не добьюсь, чтобы блох у Милорда вычесывали как следует… Странно… и того, кого третьего дня арестовали, тоже звали Милорд — собачья кличка. Тригони — Милорд. И фамилия какая-то странная. Чего им нужно, чего им недостает?.. Они за народ, но знают они, что нужно народу?.. Общественность — не народ. Народ — это тайна…»
Нашла какая-то пелена, и казалось, что вот заснет сейчас, но снова схватил сухой жар в голове и побежали смутные, перебивающие одна другую мысли.
Умирая, отец Император Николай I сказал, что сдает «команду не в порядке»… Да, тяжелое наследство — Севастопольская война, оставленный, но не сданный Севастополь, вся Европа против России и тяжелый Парижский мир… И только покончил с этим восстали поляки… А потом покушения на жизнь… За что?
Государь не спал, и точно понимая его заботы, не спал и верный Милорд. Он лежал, приподняв голову и пристально глядя умными глазами на хозяина.
Государь повернулся на спину и в этой непривычной для него позе вдруг почувствовал, что не заснет. У образа теплилась лампада, рядом на столике горел ночник, свеча была приготовлена и книга. Государь смотрел на колеблющееся пятно света от лампады на потолке и думал о новой своей семье. Да, грех, конечно, грех… И кругом говорят, нехорошо говорят. Обижен на меня и сын… Любовный мой грех погашен браком — дети законные. Отчего ей не быть Императрицей? Она так хочет этого. Пусть будет на Русском Престоле — Русская. И потом — конституция. Знаю, многие осудят меня за нее. Недавно на дежурстве заговорил об этом со старым Разгильдяевым. Славный старик, а не может понять. Говорил, что Россия не может быть с представительным образом правления. В ней до ста двадцати различных народностей и как им быть в Парламенте? Может быть, он и прав… А общественность требует… И опять подумал: общественность — не народ…
Тяжело, мучительно ощущая ревматические боли, повернулся на бок, хотел подозвать к себе Милорда и приласкать его и вдруг, и совсем неожиданно, все в том же сухом старческом жару забылся крепким сном, и, когда проснулся, был в легкой испарине, чувствовал себя слабым и усталым и, вставши и подойдя к окну, решил не ехать и Михайловский манеж, поберечь себя от простуды.
Серое утро висело над Невой. Кругом, по-утреннему, было пусто и уныло. Никого не было видно на переходах.
В гардеробной был приготовлен мундир. Лейб-Гвардии Саперного батальона.
«Надо будет приказать убрать его», — подумал Государь и прошел на половину княгини Юрьевской.
Как всегда по воскресеньям Государь отстоял обедню в дворцовой церкви… Он еще не отдал распоряжения о том, что он не будет на разводе в Михайловском манеже. На обедне была супруга Великого Князя Константина Николаевича, Александра Иосифовна. Она подошла к Государю.
— Я к Вам, Ваше Императорское Величество, — сказала она, здороваясь и целуя руку Государя, когда тот целовал ее руку.
- Исторические очерки Дона. Часть первая: Всевеликое войско донское. Книга первая: С давнего прошлого по сентябрь 1613 года - Петр Краснов - История
- Цареубийцы - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Мужчина и женщина. Тело, мода, культура. СССР - оттепель - Наталия Лебина - Прочая документальная литература
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Волшебный пояс Жанны д’Арк - Екатерина Лесина - Детектив