Казнь. Генрих VIII - Валерий Есенков
- Дата:04.09.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Казнь. Генрих VIII
- Автор: Валерий Есенков
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Казнь. Генрих VIII" от Валерия Есенкова
📚 "Казнь. Генрих VIII" - захватывающая историческая аудиокнига, рассказывающая о жизни и правлении одного из самых известных монархов Англии - Генриха VIII. В центре сюжета - его сложные отношения с женами, политические интриги и кровавые события, которые происходили во времена его правления.
Главный герой книги, Генрих VIII, предстает перед слушателями во всей своей сложности - жестокий тиран, влюбленный мужчина, хитрый политик. Его решения и поступки оказывают огромное влияние на ход истории, и до сих пор вызывают интерес и споры среди историков и поклонников истории.
🎧 Автор аудиокниги, Валерий Есенков, с легкостью переносит слушателей в далекое прошлое, погружая в атмосферу cредневековой Англии и рассказывая о событиях, которые изменили ход истории. Его яркий и запоминающийся стиль позволяет окунуться в мир прошлого и прочувствовать все перипетии жизни Генриха VIII.
📖 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать лучшие аудиокниги на русском языке. Здесь собраны бестселлеры различных жанров, которые подарят вам удивительные моменты в мире литературы.
Не упустите возможность окунуться в захватывающий мир "Казни. Генриха VIII" вместе с Валерием Есенковым и узнать больше о жизни и правлении этого загадочного монарха!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед этим бесконечным потоком учёности ощущал себя малолетним ребёнком и потому приходил к профессору чаще других, оставаясь с ним дольше и дольше, восхищенный глубиной его мысли, продолжая сомневаться упорно во всём, мечтая на него походить, как мечтал когда-то походить на Мортона, никогда не насыщаясь вполне слишком кратким общением с ним.
Зарывался в книги и манускрипты, подобно мессеру Манетти и десяткам других, чью жизнь, проведённую в храме философии и словесности, Гроцин то и дело ставил в пример. Едва овладев первой сотней греческих слов, едва усвоив первые аксиомы старинной грамматики, просиживал над Гомером и Аристотелем целые ночи. Всё греческое пленяло его. Целые страницы заучивал наизусть и часто клялся именем Геркулеса.
Но слишком недолго упивался греческой мудростью. Пролетели два года, как птицы. Студент ещё только прослушал предварительный курс, и отец призвал его в свой кабинет.
Со стеснённым сердцем входил всегда в эту сумрачную комнату, встречавшую холодным безмолвием и запахом сырости. Дневной свет с трудом проникал сквозь глубокие узкие окна, забранные мелкой решёткой. Кряжистые шкафы громоздились вдоль серых, давно не обновлявшихся стен. В шкафах молча темнели толстые книги, прочно затянутые в кожаный переплёт, точно рыцари в панцирь, сбросить который было не так-то легко. Несколько стульев стояли тут и там в беспорядке. Для короткого отдыха был предназначен тесный и жёсткий деревянный диван.
Суровый отец стоял у конторки, неторопливо перебирая бумаги, когда тихо вошёл и остановился почтительно возле самых дверей, страшась помешать, ожидая, пока заметят и окликнут его.
Отец, видимо, ждал и тотчас, не оборачиваясь, властно бросил через плечо:
— Довольно!
В глубине души, по правде сказать, Томас всегда это знал и в чём дело понял без промедления, но этого не хотел, не в состоянии был отказаться от наставника и оксфордской кельи, а потому, хоть и страшился гнева отца, не мог не спросить:
— Почему?
Встав к нему боком, с листом прошения в суд, испещрённым чётким разборчивым почерком, как подобало судье, неприязненно глядя мимо него, тот сквозь зубы тоже спросил:
— Кем ты собираешься стать?
Не уверенный сам, что у него достанет прилежания и ума, чтобы овладеть в совершенстве бессчётными богатствами древней словесности, первый раз в жизни возражая отцу, испуганный собственной дерзостью, насильственным голосом, с явным страхом и сдержанным вызовом произнёс, употребивши латинское слово:
— Я хочу заниматься словесностью.
Ледяными глазами мимолётно взглянув на заблудшего сына, точно не желал его видеть, вновь изучая исписанный лист, саркастически улыбаясь, отец неторопливо, раздельно спросил, как спрашивал только тогда, когда сдерживал гнев:
— Это что?
Обыкновенно покладистый, сдержанный, мягкий, Томас вдруг настойчиво, сумбурно и громко, спотыкаясь, давясь иногда новым словом, которое услышал от профессора только вчера и осмыслить которое, принять в себя ещё не успел, увлекаясь по мере того, как текла его речь, пустился пересказывать необычайные мысли молодого философа, привёзшего из священной Италии столько пленительных, великолепных идей.
Терпеливо выслушав его до конца, выжидающе помолчав, склонив голову на плечо, глядя наискось вниз, очень внимательно разглядывал худые его башмаки, стянутые давно не чищенными медными пряжками, отец поинтересовался с холодной усмешкой:
— Это всё?
Растерянно подтвердил:
— Да, это всё...
Повернувшись к конторке спиной, опершись локтями на крышку, скрестивши ноги в чёрных чулках, на этот раз пристально глядя ему прямо в лицо, отец уверенно, властно проговорил:
— Я не понимаю, что такое эта ваша словесность. Я даже думаю, что этого ты не понял и сам. Если тому, что никому не понятно, учат в вас в колледже, тем хуже, или тем лучше, вернее сказать. Разве словесностью ты прокормишь себя? Разве, владея этой будто наукой, ты сможешь ввести в дом свой жену? Разве позволишь, чтобы у неё были дети, их ведь надо же чем-то кормить? Нет, тебе не на что будет содержать дом, жену и детей. Тебе придётся ютиться весь век одному. Разве ты вынесешь полное одиночество и к тому же презрение всех почтенных людей, которые имеют честь проживать на Молочной улице Лондона?
Рано лишившись матери, тоскуя по ласке, давно тянувшийся с тайной жадностью к женщине, любящий большую семью, ясно видя, что отец прав, холодея и сжавшись, неуверенно возразил:
— У меня будут друзья...
Отец воскликнул, поджав иронически губы:
— Вздор! — И прибавил уверенно: — Без денег не бывает друзей, а за деньги друзья не надёжны. Бескорыстно любят лишь малые дети, да и то не всегда, а корыстной любви не бывает.
Оскорблённый тем, что, уже заразившись чтением и жаждой писать, был вынужден принимать неправду и откровенный цинизм, твёрдо помня прекрасные истории, рассказанные профессором в колледже, выговорил, чуть не заплакав от унижения:
— Люди и без денег станут меня уважать. Их уважение зависит от меня одного. Чтобы они уважали меня, мне надо всего лишь стать человеком.
Отец высоко поднял брови, вновь иронически усмехаясь:
— Это за что же станут тебя уважать?
Возбуждённо принялся разъяснять, как возвышенна, как благородна для всякого человека глубокая, истинная, всесторонняя просвещённость, впитавшая в себя мудрость прошедших веков, терпеливо приумноженная, однако взращённая именно ею, и не докончил, отец его перебил:
— Всё это вздор, вздор и вздор. Уважать только за то, что прочитал много книг? Такого несчастья не бывало никогда и нигде!
Запальчиво крикнул, хотя до тех пор никогда не кричал на отца:
— Это несчастье, как ты говоришь, уже когда-то было у греков. Теперь это в Италии. Так говорят!
Отец рассмеялся скрипуче и холодно:
— Возможно, у итальянцев, у греков, что нам до них? У нас уважают человека по количеству денег, земли и овец.
Шагнул вперёд и твёрдо сказал:
— Да, это так, но я не верю тебе!
Снявши локти с конторки, вставши прямо, по-прежнему усмехаясь, отец спокойно уверил его:
— Вот поживёшь на свете, сразу поверишь.
Поклялся с тревожно и громко бьющимся сердцем:
— Нет, никогда! Лучше я уйду в монастырь!
Отец властно отрезал:
— Ничуть. Ты не уйдёшь в монастырь. Я сделаю из тебя адвоката. Я так решил.
И повернулся к сыну спиной.
Глава шестнадцатая
ИСПЫТАНИЕ
Мор ещё видел его сутуловатую спину, в чёрном длиннополом камзоле, с широким белым воротником на плечах, и пристально размышлял о судьбе человека.
Свободен ли человек сам избрать себе жизненный путь? Или над ним тяготеет чуждая воля? Во всём и везде? Или не во всём, не везде? Тогда где и в чём открыта возможность проявить свою волю? И в таком случае в какой мере от нас самих, а в какой мере от обстоятельств зависима наша судьба?
Его взяли из колледжа, как берут вещь, не слушая возражений, принудили учиться в юридической школе, а он не подстригся в монахи, не ушёл в монастырь, как поклялся в пылу возмущения.
Был ли безволен и слаб? Суровая ли воля отца оказалась сильнее? Здравый ли смысл победил жажду чтения и писания?
Бесспорно было только одно: учиться плохо не умел. В подготовительной школе Нью-Инн на его способности обратили внимание. Два года спустя попал в Линкольн-Инн, в школу высшей ступени, считавшуюся во всей Англии лучшей.
Изучал законы и посещал судебные заседания. Его учили, что права граждан ограждались законами и что предназначается для тех, кто эти законы нарушил, по злому умыслу или случайно. Преступники проходили перед ним чередой, изо дня в день, мужчины и женщины, молодые и старые, вовсе чужие друг другу и в близком родстве, отцы и дети, деды и внуки, зятья и тёщи, ограбленные и ограбившие, жестокие, беспощадные, бессердечные, как дикие звери, обыкновенные, не примечательные ничем, как две капли воды похожие на сновавших по улицам горожан.
Скоро увидел, что для этой нескончаемой вереницы озлобленных и ужасно несчастных людей, преступивших закон, несмотря на страх сурового наказания земли, овцы и деньги служили единственным источником жизни, единственной солью, единственным смыслом её. Владеть этими привычными ценностями жаждали все. Чем больше, тем лучше. Золотые монеты, которые носит каждый из нас в кошельке, заботливо охраняя их от воров, вернее, чем дьявол, соблазняли, влекли, манили, распаляли зависть и алчность, совращали с истинного пути честного труда и заслуженного достатка, растлевали совесть, единую в нас, порождали все слыханные и даже неслыханные пороки, сеяли смуту в сердцах, разъединяли навечно связанных кровным родством, друг на друга натравливали самых близких друзей, приносили бесчестье, страданье и кровь. Кровь и кровь без конца.
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Жены Генриха VIII - Джули Уилер - Биографии и Мемуары
- To Hold the Crown: The Story of King Henry VII and Elizabeth of York - Jean Plaidy - Прочее
- Кровавое наследие - Лоэнн Гринн - Фэнтези
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие