Самвел - Раффи
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Самвел
- Автор: Раффи
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как здоровье твоей дочери, батюшка? — спросила она. — Мне говорили, что она очень больна.
— Теперь ей лучше, княгиня, — ответил священник. — Опасность миновала. Своей жизнью она обязана тебе, княгиня. Если бы ты не прислала спешно придворного лекаря, я лишился бы моей единственной дочери. Да продлит господь твою жизнь, княгиня, за то, что ты так заботлива к другим!
— Это моя обязанность, отец. Все они — мои дети, — ответила она. — Сожалею, что в ближайшие дни я буду занята и не смогу посетить больную.
— Она очень обрадовалась бы, княгиня. Твое посещение совсем излечит ее.
Священник удалился. В молельню вошли две служанки, стоявшие снаружи. Они взяли княгиню под руки и осторожно свели ее с каменной лестницы.
После обедни молящиеся остались в церкви, так как дворцовый протоиерей должен был произнести проповедь. Но княгиня не стала дожидаться проповеди и через особый ход вышла из церкви.
На улице ее ожидали пышные крытые носилки, она села в них вместе со своими служанками, и белые мулы медленно повезли ее. Два телохранителя в красной одежде следовали впереди носилок, а позади шли придворные. Начиная от дверей церкви, по обе стороны улиц, стояли нищие, с нетерпением ожидавшие появления милосердной госпожи. Казначей княгини с кошельком в руке подходил к каждому из них и щедро раздавал обычную лепту.
На улицах города всякий — и стар, и млад — кланялся княгине, выражая ей свою любовь, как матери народа и владычице страны. Она через дверцу носилок приветливо отвечала на поклоны.
Носилки остановились перед великолепным княжеским дворцом, у ворот которого стояли громадные крылатые драконы. Это был герб князей Арцруни; он красовался у входов во все их города и дворцы.
Княгиня сошла с носилок и в окружении слуг направилась во дворец. Она прошла по прекрасным озелененным дорожкам дворов, где росли вековые деревья, и поднялась в свою комнату. Слуги удалились; при ней остались только служанки, но и они пробыли недолго: видя, что госпожа ни в чем не нуждается, они покинули комнату.
Вскоре к ней за благословением явилась ее невестка, жена Меружана. Она вела за руки двух маленьких детей. Дети подошли и поцеловали правую руку княгини. Это делалось, каждый раз, когда княгиня возвращалась из церкви. Княгиня поделилась с невесткой и внуками принесенной просфорой. Внучата, мальчик и девочка, положив маленькие ручонки на бабушкины колени и обратив к ней вопросительные блестящие глазки, спросили:
— Бабушка, отчего батюшкин хлеб такой вкусный?
— Это божий хлеб, детки, потому и вкусный, — ответила княгиня, лаская их кудрявые головки.
Молодая княгиня стояла около свекрови, не смея сесть в ее присутствии. Это была приятная женщина, такого нежного и хрупкого сложения, что, казалось, дотронься до нее — она рассыплется. Говорила она лишь тогда, когда к ней обращалась свекровь, и каждый раз на нежных щеках молодой женщины вспыхивал легкий румянец. Она была олицетворением девичьей скромности и покорности молодой невестки.
Княгиня Васпуракана была вдовой. Она не так давно потеряла своего любимого мужа Шаваспа Арцруни и все еще носила на голове черную фату. После смерти мужа она заняла его место в доме в качестве главы семейства, перед авторитетом которой все преклонялись, а в управлении страной взяла на себя его княжеские обязанности.
Она была урожденная Мамиконян, родная сестра Вагана, отца Самвела. И невестка ее, жена Меружана, происходила из того же рода. Отношения свойства среди родственников в те времена были распространены у армян, особенно среди нахараров. Женщины из рода Мамиконянов цепью связывали не только старшие нахарарские роды между собой, но даже царский дом и род патриарха. Представительницы рода Мамиконянов славились своими добродетелями, украшая собою царские и патриаршие покои.
— Завтрак готов, — сказала невестка. — Как прикажешь: подать сюда или в трапезную?
— У меня совсем нет аппетита, дорогая Вагандухт, я плохо спала, — проговорила княгиня. — Да и сейчас мне нездоровится: звенит в ушах, и голову ломит.
— Отдохнула бы немного. Ты встала сегодня очень рано.
— Отдохнуть! Могу ли я думать об отдыхе?
Княгиня взглянула на невестку, и бледность лица молодой женщины поразила ее: видно, и та всю ночь не сомкнула глаз; видно, и та не находила себе покоя…
Этот пышный двор, где все располагало к веселью и счастью, теперь был похож на дом, где находится покойник. На лицах всех лежала непостижимая печаль. Все молчали, все уклонялись от разговоров друг с другом, точно боялись, не хотели напоминать о том, что гнетом лежало на сердце.
Вчера стало известно, что возвращается Меружан. После полудня он должен прибыть в свои княжеские владения. Какое счастье для матери и жены услышать после долгой разлуки весть о том, что их дорогой сын и муж возвращается домой! Но вместо радости обе они были преисполнены печали.
Он возвращался как изменник, как предатель. Могли ли мать и жена обнять его, стереть с его лица дорожную пыль? Это сделать было тяжело, смертельно тяжело и для той, и для другой. Им уже были известны ужасные события в Ване и мученическая смерть их родственницы, несчастной Амазаспуи. Знали они и о том, что еще собирался сделать Меружан…
Старая княгиня давно слышала о злых намерениях сына, но, щадя слабое здоровье своей невестки, старалась скрыть от нее правду, боясь, что она не вынесет этого удара. Но дальше скрывать было уже невозможно: сегодня должен прибыть Меружан. Именно поэтому накануне вечером свекровь вызвала ее к себе и, осторожно подготовив, рассказала обо всем.
После ужасного разгрома Вана Меружан вместе с небольшим отрядом телохранителей спасся, от мести горожан. Подозревая, что и в своей вотчине он может встретить такой же прием, он послал с пути вестового к матери, чтобы предупредить о своем приезде. Он хотел отдохнуть в лоне своей семьи, успокоиться и выждать время, пока из Персии прибудут новые войска, которые он ожидал с большим нетерпением.
— Я приказала позвать городского старшину, — сказала княгиня, — хотела узнать, какие распоряжения сделал он.
— Он уже здесь, — отвечала невестка. — Ты была еще в церкви, когда он явился. А какие распоряжения должен был сделать он?
Шум распахнувшейся двери прервал ее речь.
В комнату вбежала веселая девушка. Оглядывая себя, она подошла к княгине и, устремив на нее свой радостный взор, спросила:
— Мама, идет мне это платье?
Это была сестра Меружана; она принарядилась для встречи с братом. В доме все были грустны, лишь она одна радовалась. Мать посмотрела на нее, и глаза ее наполнились слезами. Она не знала, что ответить дочери. Что ей сказать? Как омрачить горячую любовь, которую девушка питала к своему брату? Могла ли мать объяснить ей, что в жизни бывают обстоятельства, которые отделяют сестру от брата, мать от сына? Девушка, хотя и взрослая, многого еще не понимала. Она слышала о многом, но по-прежнему любила брата. Это была та самая девушка, которую мать Самвела прочила в невесты своему сыну несмотря на то, что сердце его принадлежало княжне Ашхен Рштуни.
Шаваспуи, так звали девушку, заметив печаль на лице матери, опустилась на колени и, прижавшись горячими губами к дрожащим рукам княгини, воскликнула:
— Мама, дорогая, не плачь, не то и я заплачу!
— И мы тоже! — закричали дети, глядя на эту трогательную картину.
Молодая княгиня взяла их за руки и удрученная поспешно вышла.
Княгиня поцеловала и приласкала дочь.
— Иди, дорогое дитя, — сказала она, — скажи, чтобы ко мне позвали городского старшину. Мне нужно с ним поговорить. Прикажи слугам никого ко мне не впускать, кроме батюшки.
Девушка еще раз поцеловала руку матери и удалилась.
Княгиня осталась одна. Никогда еще ее светлый ум не был так омрачен, как в это утро. Никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной и слабой, как сегодня. Сколько ни думала, она не находила выхода. Противоречивые чувства боролись в ней. Как принять сына, заблудшего сына, но вместе с тем и дорогого? Может быть, следует простить и постараться исправить его, повлиять на него, вернуть на прежний путь? Но примирится ли с ним народ? Ведь он ведет войну против народа, чтобы или покорить его своей воле, или обречь мечу! Мог ли народ примириться с ним? Горькие, печальные мысли волновали княгиню, когда вошел городской старшина. Издали поклонившись несколько раз, он молча остановился перед госпожой.
Несмотря на то, что княгиня несколько раз предлагала ему сесть, старшина, глубокий старик, остался стоять на ногах, соблюдая старый обычай.
— Как дела, Гурген? — спросила княгиня.
— Все, что княгиня изволила приказать, будет исполнено! — грустно ответил старик.
Он стал подробно рассказывать о том, как будет происходить встреча князя и какие сделаны распоряжения.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Новейшая история еврейского народа. Том 3 - Семен Маркович Дубнов - История
- Зов пахарей - Хачик Даштенц - История
- Книга 1. Западный миф («Античный» Рим и «немецкие» Габсбурги — это отражения Русско-Ордынской истории XIV–XVII веков. Наследие Великой Империи в культуре Евразии и Америки) - Анатолий Фоменко - Публицистика