Я пришел дать вам волю - Василий Макарович Шукшин
- Дата:13.11.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Я пришел дать вам волю
- Автор: Василий Макарович Шукшин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жильцу Евдокимову связали руки, наклали за пазуху камней, раскачали и кинули в воду. Жилец громко кричал — грозил карой небесной. Грозил царем…
Степан появился на берегу.
— Не нашли Фролку? — спросил он окружавших его казаков.
— Нет, схоронился. Или уехал куда. Нигде нету.
— Пускай передадут ему, — говорил на ходу Степан, — вылазь, мол, Фролка, ишо раз отпускает тебе вины твои атаман. Пускай вылезет, не трону. Вон наши гребут… Скажите: круг будет. Корнея и старшину продажную гнать. Наш будет круг!
Степан с братом Фролом, в окружении есаулов и сотников, вышел к тому месту Дона, где приставала его флотилия во главе с Иваном Черноярцем.
Подгреб к берегу головной струг… Иван выпрыгнул и пошел навстречу атаману.
— Как пришли? — спросил Степан.
— Бог миловал — все в добром здравии. Всех, с ногаями, — три тыщи и семьсот. — Иван выглядел празднично: дождался похода.
— Добре. Из стружков не выгружайся… Выволоки, какие текут, просмолите. Сгони всех плотников Черкасскова — делайте новые, сколь успеете.
— Корнея видал?
— Видал. Скажи казакам, круг будет. Мои как?
— Вон, — показал Иван, — все в целости.
С одного из причаливших стругов сходили бабка Матрена и Алена с Афонькой.
— Позвать?
— Потом. Пускай домой идут. Пошли на круг. Иван, Федор, идите-ка ко мне, погутарим.
Перед каждым кругом Степан говорил с «башковитыми» — первыми своими помощниками: атаман не то что наказывал, как надо им говорить на кругу, но и не скрывал, чего он ждет от круга, какого решения, — советовал, куда гнуть.
Собрался круг голутвенных. Ни Корнея Яковлева, ни старшины, ни домовитых здесь нет. Только — свои.
Степан, дождавшись теплых дней, двинул события; он понимал: силу, какую он теперь собрал, надо устремить, застой и промедление пагубны для дела и его атаманства.
Степан опять сидел несколько в стороне, на бугре.
В круг вышел Иван Черноярец.
— Казаки! Пришла пора выступать нам. Куда? Моя дума: под Азов! Попытаем ишо раз… Как?! Любо?! — Так уговорились с атаманом: объявить на выбор все возможные пути. — Азов, ребяты?!. — еще крикнул Черноярец. И даже зачем-то рукой показал в сторону Азова.
Круг промолчал. Черноярец — это еще не «башка».
Иван отошел в сторону, к Степану. Степан мельком глянул на него и опять принялся постегивать плеткой сапог. Он слушал круг.
Вышел Федор Сукнин.
— Моя дума: на калмык! — громко сказал он.
Круг молчал.
— На калмык, браты! — еще раз призвал Федор.
И опять круг ответил молчанием. Федор тоже судьбу войска за хохолок не держит.
Федор удалился, не выказав огорчения.
Смотрели на Степана. Вот в чьей руке судьба…
— Батька, какая твоя дума?! — крикнули. — Скажи!
Степан медлил. Степану надо накалить обстановку.
— Скажи, батька! — орали. — Больше никого слухать не станем! Скажи сам!..
Степан поднялся на бугре. Помолчал… Оглядел всех.
— Дума моя: пора нам повидаться с бояры! — сказал он крепко и просто. Помолчал, оглядел всех и еще сказал: — А?
— Любо!! — ухнул круг. Ждали этого.
— Постоять бы нам теперь всем и изменников на Руси повывесть, и черным людям дать волю!
— Любо, батька! — радостно ревела громада. Давно ждали этого: всю зиму потихоньку глодали эти мысли — про изменников бояр, теперь орали открыто, потому и радовались.
— Как ийтить? — спросил Степан.
Тут начался разнобой. Это кровно касалось всех тут.
— Волгой! — кричали донцы. — Дорога знамая!
— Доном! Прямиком, мимо Танбова! — звали пришлые. — Нам эта дорога тоже знамая.
Шум поднялся невообразимый. Там и здесь поталкивали уже друг друга в грудки. Это вопрос коренной — как идти. Как идти, так и воевать, донцы, кто поумнее, понимали это; беглые мужики хороши в родных своих местах, там один драный молодец будет стоить трех: там он и счет короткий сведет с боярином, и дорогу покажет верную, и с собой подговорит не дружка, так кума, не кума, так свояка… Донцам же дорога Волга, и Степану тоже, но надо теперь перекричать пришлых, не одни они теперь.
— Мимо Танбова — мы там весь хлеб по селам пожрем! Чем Дон питаться будет? Откуда привезут?! У нас тут детишки остаются, — надрывался казак, обращаясь к пришлым.
— Зато — наша родная дорога! — стояли пришлые.
— Нам Волга такая же родная!
— Кто к нам на Волге пристанет?! Мордва косопузая?!
— Хошь и мордва! Не люди, што ль? Не одна мордва, а и татарин, и калмык пристанет! — гнули свое казаки.
— А чего с имя делать?! — орали пришлые.
— А с тобой чего делать? Ты сам гол как сокол пришел. Тебя приняли?! А ты теперь рожу от мордвы воротишь! На Волгу, братцы! Там — раздолье!
— Пойдем пока до Паншина. Там ишо разок сгадаем, — сказал Степан. — Туда Васька Ус посулился прийтить. Вместях сгадаем. Все.
В круг протиснулись посыльные от городка Черкасска во главе с попом. Люди все пожилые, степенные, Стеньку знали, знали щедрость его.
— До тебя, атаман.
— Ну?
— Покарал нас господь бог, — начал поп, — погорели храмы наши… Видишь?
— Вижу, — сказал Степан.
— Ты богат теперя… на богомолье в Соловки к Зосиме ходил…
Степан нахмурился:
— Ну? Дальше?
— Дай на храмы.
— Шиш! — резко сказал Степан. — Кто Москве на казаков наушничает?! Кто перед боярами стелится?! Вы, кабаны жирные! Вы рожи наедаете на царевых подачках! Сгинь с глаз, жеребец! Лучше свиньям бросить, чем вам отдать! Первые доносить на меня поползете… Небось уж послали, змеи склизкие. Знаю вас, попов… У царя просите. А то — на меня же ему жалитесь и у меня же на храмы просите. Прочь с глаз долой!
Поп не ждал такого.
— Охальник! Курвин сын! Я по-христиански к тебе…
— Лизоблюд царский, у меня вспоможенья просишь, а выйди неудача у нас — первый проклинать кинешься. Тоже по-христиански?
Вперед вышел пожилой казак из домовитых:
— Степан… вот я не поп, а тоже прошу: помоги церквы возвесть. Как же православным без их?
— А для чего церквы? Венчать, что ли? Да не все ли равно: пусть станут парой возле ракитова куста, попляшут — вот и повенчались. Я так венчался, а живу же — громом не убило.
— Нехристь! — воскликнул поп гневно. — Уж не твоим ли богомерзким наущением церквы-то погорели?
Степан вперился в попа:
— Сгинь с глаз, сказал! А то счас у меня хлебнешь водицы!.. Захребетник вонючий. По-христиански он… Ну-ка, скажи мне по-христиански: за что Никона на Москве свалили? Не за то ли, что хотел укорот навести боярству? А?
Поп ничего не сказал на это, повернулся и ушел.
***
— Всех, всех разнес, — выговаривала бабка Матрена крестнику. — Ну, Корнея — ляд с им, обойдется. А жильца-то зачем в воду
- Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века - Денис Владимирович Хмыров - Религиоведение / Прочая религиозная литература
- Прокляты и забыты - Александра Салиева - Любовное фэнтези
- Тишина - Юрий Васильевич Бондарев - Советская классическая проза
- Какие еще существуют еретики - и в чем их отличие от Святой Православной церкви! Веруйте братья в Истинную и Возвышенную Православную церковь открывшую вам Бога! (СИ) - Рыбаченко Олег Павлович - Религия
- Протопоп Аввакум и начало Раскола - Пьер Паскаль - Религиоведение