Зима не вечна - Виктор Сапов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Историческая проза / О войне / Русская классическая проза
- Название: Зима не вечна
- Автор: Виктор Сапов
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, было бы замечательно! У меня ведь тоже дом в Нахичевани.
– Вах, да мы вообще с вами земляки! Что же вы сразу не сказали, я бы скидку сделал, а?
Павел Александрович торопливо написал записку жене. Успокаивал. Всё хорошо, все живы, Ксения при нём, а Георгий в строю, но в пекло не посылаем, начальство студентов бережёт. В общем, и победим и вернёмся…
– Передам, дорогой земляк, непременно в личные руки! Не будь я Арам Келешьян!
Ловкий армянин отправился в обратный путь, а Павел Александрович думами уже был дома с этой запиской. Представил, как Елена её разворачивает, как облегчённо вздыхает…
А теперь вот пожалуйста, «Корнилов убит». Убит человек, на котором, как на железном гвозде, держались войско и борьба. А с ним под Екатеринодаром полегла треть армии. Город не взят. Опять они в чистом поле, стиснутые большевиками, разъезжающими на бронепоездах по железным дорогам. Ох, много их, дорог, успели построить при Государях императорах! И поднялись на этом многочисленные фабрики и заводы. Завелась у рабочих не копейка, а полновесный рубль! Но завелось и «рабочее движение». Социалисты завелись, меньшевики, большевики. Как гонококки заводятся. И теперь в этой инвазии вся Россия. И что прикажете делать? Стреляться?
Его мысли прервало долгожданное появление Георгия. Сын выглядел молодцом, но в его тёмных глазах была тоска.
– Как ты сынок? Не ранен?
– Папа, мы почти победили, понимаешь! Мы в город ворвались! Но никто нас не поддержал. Никто. Пришлось возвращаться. Это было удивительное дело, мы притворились большевиками и вышли из красного кольца. Столько всего было и всё напрасно. Корнилов убит!
В глазах Георгия стояли слёзы.
– Погоди ты убиваться! В армии ещё много достойных вождей. Выберут кого-нибудь. Борьба не проиграна.
– Не знаю, папа. Я видел красных. Когда они в тебя стреляют, они как тени, серые пятна. Враги. А когда мы шли одной колонной, как бы «красных кавказцев», они меня даже табаком угостили, представляешь! И такие улыбчивые, добрые! А узнай они, что я «кадет», скорее всего растерзали бы на части. Как такое возможно, как до этого дошло?
– Не знаю, сынок. Когда пациент болен, доктор не спрашивает: «как до этого дошло?» Надо лечить, и весь разговор. А иногда только хирургия помогает. Понимаешь?
– Да, – кивнул Георгий.
– Ты надолго в тыл?
– Не знаю. Я ведь в Партизанском полку случайно оказался. Так вышло, неразбериха боя. После признался генералу Казановичу, попросил оставить. Он не возражал. Написал записку нашему командиру. Я к нему сейчас иду.
– Ох, Георгий, ну что ты наделал? Партизанский полк всегда в самое пекло бросают. Мне куда спокойней было, когда ты здесь…
– В тылу пусть другие отсиживаются, папа. Я после вчерашнего боя себя в тылу решительно не представляю.
– Понятно, и ты в герои записался…
– В герои, не в герои, а в строю в Партизанском полку сейчас двести с лишним человек осталось. А в тылу у вас целая армия околачивается.
– Ладно, ты только Петру своему не говори. Он этого не переживёт. Видел я его вчера, он так страдает из-за своего ранения, в смысле из-за того, что тоже в герои хочет, но не может. Хотя скоро выпишут.
– Ладно, папа.
– Иди-иди. Партизан…
Последнее Павел Александрович произнёс не без внутренней гордости за сына.
***
Первые числа апреля 1918 года стали самыми тяжёлыми для Добровольческой армии.
Известие о гибели Корнилова, приказ нового главкома генерала Деникина об отступлении от Екатеринодара, осознание того, что они находятся фактически в окружении красных войск, в мёртвой петле железных дорог, породили уныние и даже панику в рядах нестойких, особенно – жителей обоза, гражданских беженцев, сопровождавших армию от самого Ростова. Но и в армейских рядах настроение было темнее тучи. Надежда на скорую победу рухнула. Вновь, как и после выхода из Ростова, перед людьми разпахнулась неизвестность.
У Павла Александровича был свой камень на сердце – раненые. Транспорта не хватало. Более шестидесяти человек, самых тяжёлых и безнадёжных, пришлось оставить на попечение жителей станицы Елизаветинской. А фактически – на верную гибель от рук большевиков. В этом стеснялось признаться себе командование, надеясь на чудо и веря, что эта мера необходима для спасения армии.
Сестра милосердия Ксения Верина рвалась остаться с ними, вызвалась добровольцем. Но её не пустило начальство, видя крайнюю степень истощения организма юной девушки. Работая в дни штурма на силе духа и упорстве, она внушала восхищение окружающим. И всё же, первого апреля она едва не упала в обморок. Оказалось, что три дня она провела без еды и практически без сна.
Георгий с Партизанским полком был на передовой, под командованием генерала Эрдели11. Они сдерживали красных севернее Екатеринодара, прикрывая левый фланг. Ему было некогда предаваться унынию, он самозабвенно дрался и за себя, и за отца, и за сестру, и за друга.
Моральное состояние Петра Теплова претерпело за истекшие дни удивительную метаморфозу. Сначала его дух рухнул было на самое дно, сразу при получении трагических известий о гибели Корнилова. Но затем чудесным образом вернулся на положенное место, прямо в сердце юноши. А произошло это следующим образом.
Петя был идеалист, а идеалистам легче всего рухнуть в отчаяние. Всё происходящее казалось ему чудовищно несправедливым. В книгах ведь всё было не так. Вот и пару дней назад ему казалось, что Екатеринодарское сражение – это финал хорошего романа. А оказалось, что хорошим финал не вышел. Да и роман был отвратительный.
Решив в отчаянии, что всё кончено, Петя, стиснув ненавистный костыль и превозмогая боль в раненой ноге, вышел со двора лазарета и направился по улице куда глаза глядят. Его никто не окликнул, не вернул, и вообще никакого внимания на юношу не обратил. Голова его, передумав одну за одной все чёрные мысли, совсем отказалась работать. В прострации Петя просто упрямо шёл по станичной улице, глядя только себе под ноги.
«Иду куда глаза глядят, а глаза глядят в грязь», – машинально подумал он, остановился и огляделся. Прямо напротив него высился в небо крестами станичный храм. Дверь была распахнута.
Машинально перекрестившись, Петя взошёл по ступенькам и вошёл внутрь. Внутри было пусто и полутемно. Ярко горели свечи. Равнодушным, скользящим мимо взглядом он рассматривал росписи и иконостас.
«Где же ты, Бог? Неужели ты с ними, с красными? Нет, быть такого не может. Но как же ты попустил такое?»
Петя хотел уже повернуться и уйти, но тут Царские врата распахнулись и оттуда вышел священник. Петя вдруг замер и затаил дыхание. Ибо прямо к нему направлялся
- Ирод - Дан Берг - Историческая проза / Исторические любовные романы / Исторические приключения
- Лавка старинных диковин (сборник) - Роберт Шекли - Научная Фантастика
- Доллары царя Гороха - Дарья Донцова - Иронический детектив
- Рыцарь из ниоткуда - Александр Бушков - Героическая фантастика
- Последняя любовь - Исаак Зингер - Современная проза