Наследники бога - Лев Вершинин
- Дата:19.10.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Наследники бога
- Автор: Лев Вершинин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зато Ахилл – сильнее: он-то в отличие от Гектора полубог! Сходятся. Бьются. И Гектор одолевает! На хрипе, на ненависти, на последнем рывке, но – одолевает. Выбивает у Ахилла копье. У непобедимого полубога! Ахейцы в шоке. Троянцы ликуют на стенах. И тут-то вмешиваются Олимпийцы, отводят Гектору глаза и подают Ахиллу запасное копье, бьющее без промаха, Гефестовой работы…
Ахилл, конечно, образцово благороден, но тут уж не до таких мелочей.
Все. Конец акта.
Горе побежденным…
– Видишь ли, Пирр, – осторожно, словно ступив на лед, начал Киней, – полагаю, что у смертного Ахилл запасного копья не принял бы. Но воля богов есть воля богов. Ведь и они всего лишь выполняют предначертания Ананке-Судьбы. Судьба Гектора была пасть от руки Ахилламирмидонянина, мстящего за гибель возлюбленного Патрокла. Но ведь и Ахилл, не забудь, был наказан скорой гибелью…
– За то, что поступил бесчестно? – с упорством, достойным дятла, добивался царевич.
Бессмертные боги! Ну что делать с этим въедливым рыжим созданием?!
Еще два-три таких вопросика, и можно поседеть раньше срока. Вот Леоннат – дитя как дитя. Сидит себе, слушает, вопросы задает толковые, но простые, без подковырок, какие и положено задавать в неполные восемь лет.
Непобедимый Ахилл ему нравится. Просто потому, что он, а не какойнибудь Гектор – главный герой бессмертной, как Олимпийцы, «Илиады», потому что издавна положено восхищаться именно Ахиллом, не тратя душевных сил на сочувствие троянцам.
Но попробуй-ка ответить так! «Куда положено?» – тут же спросит ехидный Пирр.
Придется, хоть это и не по нраву Кинею, применить запрещенный прием.
– Отвечу на вопрос вопросом, о любознательнейший! – наставник, улыбаясь дружелюбно и чуть-чуть, ни в коем случае не чересчур язвительно, облокотился на тугой войлочный валик, украшенный орнаментом. – Напомни-ка мне, если несложно, как звали тех людей, что по воле богов уцелели после Всевеликого Потопа?..
Задание простенькое, и Пирр отзывается мгновенно, не чая подвоха.
– Девкалион и жена его Пирра…
Прекрасная память! Великолепная реакция!
– Верно. А как звали отца Девкалиона?
– Эак!
– А сына его и Пирры?
Наследник диадемы Молоссии торжествующе скалится: чем-чем, а уж на именах его не подловить!
– Неоптолем, прозванный также и Пирром, в честь матери и за цвет волос!
– Правильно, царевич, совершенно точно. За рыжий, как и у тебя, цвет волос. А праправнуком этого самого Неоптолема-Пирра был… Кто?
– Ну, Ахилл-мирмидонянин, победитель славного Гектора. К чему это ты?
– А к тому, мой милый, – Киней, вовсе убрав язвительность из улыбки, стал сердечным, – что именно от мудрого Эака по прямой линии происходит твой род, царский род Эакидов. Через Эакова сына, Неоптолема-Пирра и потомка его, несокрушимого Ахилла-мирмидонянина. Так ответь же: достойно ли почтительного потомка обсуждать, а тем более – осуждать деяния предков, воспетых величайшим из поэтов?
Пирр опускает глаза, и уши его медленно наливаются ярко-алым.
– Прости меня, Киней! Я понял. Я был не прав.
Отлично! Нехитрая уловка, но неизменно действенная: отвлечь, перевести внимание и прищемить с неожиданной стороны. Давняя, многократно проверенная методика. Не вполне, правда, по чести, как сказал бы Пирр, но что же прикажете делать? Очень часто педагог вынужден прибегать и к демагогии. Иначе с этими пострелятами нельзя…
Зато какая победа! Пирр, просящий прощения! Это нечто трудно представимое. Главкий, узнав, пожалуй, и не сразу поверит Кинею.
– Не у меня проси прощения, Пирр! Проси у предков!
Ага. Вот он и покраснел. За-ме-ча-тель-но! Впредь будет осторожнее.
Однако же следует уже сейчас продумать: как быть через годокдругой, когда этого рыжего лисенка уже нельзя будет заманить в столь простую ловушку. Впрочем, время поразмыслить над этим еще есть. Жизнь капризна, и не следует ее дразнить, заглядывая так далеко.
– Итак, дети, – не поднимаясь, Киней потянулся к очагу и простер над жаром рдеющих угольев узкие тонкопалые ладони, напрочь лишенные мозолей, – как вы полагаете, о чем мы поговорим сейчас?
– О гипербореях! – радостно взвизгнул Лоеннат. – И о Рифейских горах!
– Нет, – опроверг предложение Киней. – География у нас будет завтра. Пирр?
Рыжий крепыш задумался. Просиял.
– О том, как наши воевали с персами? Я знаю! Я выучил все! Если бы не праздники Диоскуров, спартанцы послали бы к Фермопилам подкрепление, и…
– Погоди!
Да что же это такое, в самом-то деле? Никак не проходит озноб, даже отвар, похоже, не помогает.
– Факты истории мы обсуждали с утра. Ну же, вспоминайте! Вторая попытка, время пошло!
Молчат. Хитро переглядываются. Ох, притворщики!
– Я жду!
Леоннат, вздохнув, подпер голову кулачком. Он уже все понял и смирился с неизбежностью. Пирр же, вопреки всему, пытается перехитрить саму Ананке.
– Мифология?
И, разумеется, не преуспел.
– Забыли? Оба и сразу? Досадно. Что ж, придется напомнить! – Киней таинственно подмигнул, попутно наслаждаясь наконец-то пробудившимся в недрах организма теплом, усмиряющим гадкую дрожь, и доверительным полушепотом сообщил:
– Займемся мы сейчас проблемами политики…
Лица учеников вытянулись.
– Скучно, – пожаловался Леоннат.
– Скучно, – согласился с будущим своим советником Пирр.
– Скучно, – не стал отрицать очевидного и Киней. – Но необходимо. Тот, кто собирается править государством, должен знать, как это следует делать.
– Но я-то ничем править не собираюсь! – подвижное личико Леонната выражало глубочайшее, искреннейшее облегчение. – Так, может быть…
– Разумеется, ты можешь идти, Леоннат, – позволил наставник. – Хотя каждому базилевсу необходимы знающие, толковые советники, друзья, на которых всегда можно положиться в трудный час…
– Как Патрокл?!
– Как Патрокл. Как Пилад. Как…
Продолжать не было нужды. Леоннат, мужественно скрывая огорчение, умостился поудобнее, готовый слушать. Как Патрокл – это он согласен. Чтобы всегда уметь поддержать Пирра. Даже если ради этого придется тосковать на нудном уроке политики.
Киней снова прокашлялся, с удовлетворением отметив, что ревущая боль в гортани несколько смягчилась и беседа не вызывает уже тех мучений, что грызли недавно, вызывая совершенно недопустимое в работе с детьми раздражение.
– Суть политики мы с вами уже обсуждали. Коротко говоря, это – искусство управлять людьми, учреждать должности, подбирать и назначать достойных, судить и карать порочных и заботиться о процветании государства. Но сегодня мы потолкуем об ином, более интересном.
В глазах смирно слушающих мальчишек – паре темно-карих и паре переменчивых, то серых, то синих, с легчайшим зеленоватым отливом – явственное и нескрываемое сомнение. Конечно, Киней никогда не обманывает, и если он что-то говорит, то так оно и есть.
Но что интересного может быть в политике?
– Действительно, что? – Киней, отвечая на немой вопрос, торжественно поднял указательный палец, призывая к полному сосредоточению. – А то, что ее называют искусством возможного, и это верно, но верно лишь отчасти. Это малая политика, земная и пасмурная, как небо за нашими окнами. Есть, между тем, и другой лик политической науки. Зададимся же вопросом: как достигать невозможного?
Так. Насторожились. Округлили глаза. Превосходно. Теперь внимание обеспечено.
Закрепим же интерес.
– Как указывает мудрейший Гесиод, история людей состоит из пяти эпох. Беззаботным и сладостным был Золотой век, люди жили, не ведая тягот, и, равные богам, пировали с небожителями в алмазных покоях, окруженных чудесными садами, среди медвяных ручьев и душистых млечных трав. Хищные звери доверчиво выходили из дубрав и ластились, прося у людей подачки. Зла не было тогда, и не было ни бед, ни вражды. Увы! Возгордившись собой, люди нанесли божествам обиду, и Олимпийцы покарали их окончанием Золотого века. Век следующий, Серебряный, напоминал предшествовавший себе так же, как тусклое серебро похоже на благородное сияющее золото. Не хватало уже благ на каждого, и возникло неравенство, а отсюда и корысть, а из нее – рознь, а из розни – кровавые распри. И, восстав друг против друга, не заметили люди, как окончился Серебряный век, обернувшись Медным. Страшным было то далекое время! Источали злобу сердца людей, и злоба эта, скапливаясь, порождала чудовищ, описать которых не в силах язык…
– Ехидна?.. – сладко замирая, перебил Леоннат, и Пирр тут же несильно, но вполне чувствительно ткнул его в бок: не мешай!
– Ехидна, – подтвердил Киней. – И Гидра, и Горгона Медуза, и страшные Стимфалийские птицы, и множество иных исчадий мрака, детей трехглавой Гекаты, чье имя не следует произносить в ночи. И так жутка и бесприютна сделалась жизнь людей, что сжалились Олимпийцы. Помня обиду, не пожелали они помогать сами. Но не захотели и оставаться в стороне. Вступив в связь с земными женщинами, позволили им благонесущие боги родить от чресел своих поколение полубогов-героев, дабы оберегли могучие мужи людской мир от ужаса, порожденного людскими же пороками…
- Рождение и жизнь Иешуа бен Иосифа - Владимир Небадонский - Биографии и Мемуары / Прочая религиозная литература
- Лихолетье Ойкумены - Лев Вершинин - Исторические приключения
- Легенда о Вавилоне - Петр Ильинский - Религия
- Сельва не любит чужих - Лев Вершинин - Боевая фантастика
- Ученица падшего бога (СИ) - Канарейкин Андрей - Фэнтези