Богдан Хмельницкий - Ольга Рогова
- Дата:15.10.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Богдан Хмельницкий
- Автор: Ольга Рогова
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Григорий почтительно выслушал все, что ему сказал Богдан, и просил вручить ему грамоты и отпустить с миром.
– Так скоро дело не делается, – отвечал Хмельницкий. – Я уезжаю в Черкасы и тебя возьму с собой. Несколько дней пробудешь у нас, а там получишь и обе грамоты; пожалуй дам тебе и провожатых.
Когда Григорий вышел от Богдана, его встретил Выговский.
– Пан посол, позвольте познакомиться с вами, – сказал он ему, – может быть я вам когда-нибудь и пригожусь, я всегда готов служить московским людям.
Они отправились вместе и долго о чем-то горячо разговаривали.
К хмельницкому в это время привели нового посла.
– Эк, их отовсюду посыпалось, – смеялся Богдан. – Откуда ты?
Посол поклонился.
От Хотмышского воеводы Болховскоо, еду к воеводе Брацлавскому Адаму Киселю.
– Вижу, сдружились ваши воеводы с панами, сказал Хмельницкий, распечатывая письмо. – Делают вид, что идут против татар, а сами замышляют погубить нас же, православных своих братьев.
– Не во гневе будь сказано твоей милости, – скромно ответил посол, низко кланяясь, – вряд ли наш воевода пойдет против казаков с войском; не такой он человек, чтобы воевать с православными. А вот против татар, это верно, войско наше всегда наготове.
– Хорошо! Я напишу грамоту твоему воеводе, а там уж его дело будет, за кого он встанет, за нас или за ляхов. Если за нас, то мы в долгу не останемся, наше дело правое, нам сам Бог помогает. Мы уже одержали две победы над польским войском, будем побеждать и вперед.
Не успел Хмельницкий отпустить этого посла, как привели еще одного от Севских воевод к Вишневецкому.
Хотя воеводы сулили свою помощь только против татар, но Хмельницкий отлично понимал, что это значит, и на уверение посла, что против казаков ничего не замышляется, говорил:
– Ваши воеводы хорошо знают, что ляхи воюют с казаками, а не с татарами. Зачем же они сулят помощь нашим врагам?
Посол, видимо, смутился, а Хмельницкий написал еще грамоту Севским воеводам.
Как-то вечером подъехал к дому, где остановился Хмельницкий, и посланный Адама Киселя, Петроний Ляшко. Он постучал у крыльца. Дверь отворил Ивашко. Петроний видел его мельком, когда он привез Катрю в Гущу; но память у монаха была замечательная: он тотчас же узнал казака.
– Здравствуй, пан казак, я привез тебе поклон от панны Катри.
Ивашко просиял. Он поспешил провести Петрония в свою каморку, под предлогом, что сейчас видеть Богдана нельзя, и осыпал монаха вопросами, так что тот едва поспевал отвечать.
– Не торопись, не торопись, пан казак! – останавливал Петроний. –Язык-то, ведь, у меня один, нельзя же так вот все сразу. И здорова, и весела твоя панна, цветет, как роза, поет, что птичка: пан и пани души в ней не слышат. Просил я у нее письмеца к твоей милости, – прибавил монах лукаво, – да оказалось, что ты в грамоте не силен, так вот уж на словах передаю все, что знаю. А теперь, пан казак, буду тебе очень благодарен, если ты меня накормишь и напоишь, а завтра утром доложишь обо мне пану гетману.
Ивашко угостил монаха как нельзя лучше, уложил его на свою постель, а сам лег на сеновале, и монах в душе благословлял Катрю за ее поручение.
На другое утро Петроний представлялся Хмельницкому и вручил ему письмо Киселя.
– Очень, очень рад, что старый мой приятель Адам обо мне вспомнил, –говорил Богдан Петронию, – посмотрим, что он нам пишет.
Богдан распечатал письмо и стал читать. Петроний зорко следил за ним и видел, что по временам тонкая усмешка появлялась на губах Хмельницкого. Внимательно перечитав письмо, Богдан поднял голову и пристально посмотрел в глаза монаху.
– Красноречив пан Адам, надо отдать ему справедливость, – сказал он, – так красноречив, что я, пожалуй, возьму и поверю ему.
– Разве пан гетман не верит дружбе пана воеводы? – спросил Петроний. – Рад бы верить, – отвечал Хмельницкий, – да только зачем воевода мне пишет одни письма, а в Севск, в Хотмыш, да в Москву – другие?
– Это неверные слухи, – возразил Петроний. – Кто-нибудь пану гетману наклеветал на моего повелителя.
– Святой отец, кажется, поверенный пана Адама? Так вот не помнит ли он этого письма? – сказал Хмельницкий, вынимая из шкатулки письмо Киселя к московскому двору.
– Он, наверное, вспомнит, что нас тут обзывают и мятежниками, и грабителями, и бунтовщиками и просят Московское государство обуздать нас. Петроний быстро взглянул на письмо и отвечал:
– Это писано давно, с тех пор многое переменилось; пан Адам желает помочь гетману в его затруднениях с сеймом, и если только пан Богдан отошлет татар, он надеется успеть в этом.
– Пусть будет по-вашему, – сказал Хмельницкий, подумав, – но сам я ничего не могу решить. Завтра созову раду, прочту письмо казакам… Как решат, так и будет…
На другой день Хмельницкий прочел казакам письмо Киселя; но толпа не хотела и дослушать до конца.
– Что с ляхами переговоры вести! – кричали они, – бить их надо так, чтобы ни одного ляха на Украине не осталось.
Хмельницкий дал казакам вдоволь накричаться и нашуметься, и тогда начал свою речь:
– Как хотите, братья казаки, – говорил он, – так и будет; только Адам Кисель совсем не лях; он такой же православной веры, как и мы, и написал нам письмо от чистого сердца… Если он будет стоять за нас на сейме, нашего дела от этого не убудет. Мой совет таков: попробовать сперва с панами мирным путем, а не послушают, тогда уж их вина…
– Что правда, то правда! – согласились старшины. – Если Адам Кисель не хитрит и не обманывает нас, то отчего нам и не принять его услуг… Только пусть он сам приедет на Украину для переговоров.
– Вот теперь я могу дать пану Киселю утвердительный ответ, – сказал Богдан Петронию, возвратясь с рады.
Он позвал Выговского.
– Будущий пан писарь, вот тебе для начала поручение: составь письмо к общему нашему приятелю, Адаму Киселю, да только смотри в самых отборных выражениях; пан Адам сам знаменитый ритор, как раз осудит.
В коротких словах он передал ему содержание письма и к вечеру Выговский принес черновик.
– Ничего, для начала недурно! – сказал Богдан, с видимым удовольствием перечитав составленное. – Пускай пан Адам думает, что мы готовы раздружиться с татарами, помириться с Речью Посполитой, а мы тем временем постараемся собрать побольше полков. Пойдут паны на мировую, полки не помешают, а заупрямится, мы на них с этими полками нагрянем. Прошли июнь и июль. Казаки ожидали возвращения своих депутатов с сейма; но о них не было ни слуху, ни духу. Стали поговаривать, что паны посадили их на кол. Пришло и достоверное известие, что поляки собрали тридцатишеститысячное войско и избрали троих вождей: Доминика Заславского, Александра Конецпольского и Николая Остророга.
– Ну, уж и отличились ляхи, – смеялся Хмельницкий, – не нашли они воинов получше, выбрали перину, детину да датину. Будет Доминик, что перина, с боку на бок переворачиваться, пан староста, что дитя малое, во всякую опасность очертя голову бросаться, а уж латина чем им поможет, этого я и придумать не могу: в библии он только знает, зато в ратном деле ничего не смыслит. Да они, я думаю, тотчас перессорятся друг с другом, всякий захочет быть старшим, а уж где старших много, там войско нездорово…
– Что ж, батько, долго будем мы стоять здесь на месте? – спрашивали казаки. – Видишь, паны нас обманывают.
– Вижу, вижу! Пора и нам за дело приняться! – отвечал Хмельницкий и отдал приказание двигаться вперед.
Слухи относительно казацких депутатов оказались ложными. Они вернулись в табор и привели с собой панского посла с грамотой от сейма. Вслед за ними явились и послы Киселя с комисарским листом. Послы объявили, что Кисель и сам едет в качестве комисара с несколькими другими панами.
В собрании старшин прочли грамоту сейма и комисарский лист, но паны предъявили неисполнимые условия: они требовали, чтобы казаки возвратили им все оружие, отослали татар и казнили всех предводителей загонов.
– Как это можно, – говорили казаки, чтобы мы сами себя отдали панам в неволю, чтобы сами казнили лучших наших воинов, отдали ляхам все добытое нами в честном бою. Не бывать этому! – кричали раздраженные казаки. –Богдан тоже виляет, он тянет сторону панов, он нас нарочно не ведет на ляхов…
Хмельницкий слышал этот глухой ропот и понял, что медлить дольше опасно.
– Вижу сам, панове казаки, – говорил он, – что Речь Посполитая и не думает идти с нами на мировую; они собираются заманить нас в свои сети, а потом поступят с нами так, как поступили с Павлюком.
Он двинулся вперед и дошел до Случи, границы казацкой Украины, а затем пошел к Константинову. Каждый день к нему стекались предводители загонов со своими ватагами. Городки и села сдавались без всякого сопротивления. Там, где паны хотели остановить движение, хлопы восставали на господ и убивали их.
- Богдан Хмельницкий - О Рогова - История
- Сердце русалки - Ида Миллер - Любовно-фантастические романы / Ужасы и Мистика / Фэнтези
- Пан (пер. Химона) - Кнут Гамсун - Классическая проза
- Папочка-длинные-ноги - Джин Вебстер - Проза
- Зелёный шарфик - Анна Пан - Прочая детская литература / Прочее