Подъесаул гундоровского полка - Анатолий Алексеевич Гусев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Подъесаул гундоровского полка
- Автор: Анатолий Алексеевич Гусев
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Их главный большевик – Ленин, недавно помер, а новый вот освоился мало-мало, и давить начал чуждые Советской власти элементы.
– Слова-то, какие из уст простого мужика, – удивился ротмистр фон Рибен, Пётр Николаевич, колчаковец.
Романов на него покосился и продолжил:
– Всё забываю, как этого нового-то звать?
– Сталин.
– Сталин – я помню. Имя забыл.
– Иосиф.
– Еврей что ли?
– Нет, грузин.
– Хрен с ним, грузин так грузин. Андрей – первый, да боюсь не последний. Не видать нам родной стороны, господа хорошие, помяните моё слово.
Ему никто не возразил, понимали, что так оно и будет. В кельи наступила гнетущая тишина, как при покойнике.
– Неужели всех? – задал глупый вопрос самый молодой из зеков Юрий Колесов, двадцатидвухлетний сын генерал-майора царской армии.
– На Бога уповать надо, – пробасил отец Глеб. – На милость его.
И, как не странно, оказался прав. Под расстрел попал через некоторое время Илья Романов, остальные отсидели свой срок, освободились и до старости служили в Красной Армии, только генерал-майор Юрий Колесов погиб в 1945 году недалеко от Берлина. А отца Глеба тоже отпустили, но в 1938 году опять арестовали, и он сгинул перед войной где-то в казахских степях.
– Молись, раб Божий, – сказал священник, – уповай на Господа и молись, больше тебе ничего не остаётся.
– Не охота, – покачал головой подъесаул и стал скручивать цигарку. – Казаки не перед кем и не перед чем голову не склоняли. О чём Бога просить? Что будет, то и будет. Знаю, что вдову мою и сирот моих по обычаю казачьему, казаки не бросят, что уже легче.
Только докурил, как вошли двое конвоиров и скомандовали:
– Зайцев! На выход.
Жена, Авдотья, в белом платочке в синий горошек и с таким же узелком в руках кинулась в объятия мужа. Васильковые большие глаза радостно распахнуты. Целуя мужа, она приговаривала:
– Как же ты исхудал, родной мой. Я тебе гостинцев принесла.
– Ну, будет, будет, – отстранил жену Андрей, – на людях не хорошо это.
– Андрюшенька, это раньше было нельзя при людях. А теперь весь уклад христианский порушили. Жизнь поломали. Как только не грешат на людях и Бога не бояться.
– Ладно, ладно, Дуня, пойдём отсюда. Всё равно не хорошо. Они – это они, а мы – это мы.
– Похудел-то как, – причитала Дуня.
– Так не дома.
Колючей проволоки ещё не было, вернее, была, но не везде. Всё только начиналось. Ещё верили, что врагов Советской власти можно перевоспитать. И время это наивное уже закончилось. Да и побег с этого гиблого места был равноценен самоубийству.
Андрей и Авдотья пошли по тропинке вокруг Святого озера, взявшись за руки, как в молодости, Андрей нёс узелок.
– Тут трава растёт, – удивлённо заменила Авдотья.
– Растёт.
– Я думала тут одни камни да ёлки.
– Не только.
– Ты есть хочешь?
– Потом.
Они свернули к лесному Безымянному озеру. Выбрали бугорок, обдуваемый ветром, где комаров поменьше. Тёмно-зелёные ели смотрелись в тёмно-синюю воду, зелёная трава добегала до крутого обрыва берега, серели камни, солнышко светило с голубого неба. Благодать!
– Чудной ты, Андрюша, – скромно улыбалась Авдотья, – без бороды, коротко стриженный, только усы и остались от прежней жизни.
– Так неволя.
– В чём забрали в том и ходишь.
– Нет. Кое-что от красного Креста перепадает. Тут, если кто умрёт, то его одежду начальство перераспределяет нуждающимся.
– Правда? Нищета какая-то.
– Так точно. Работать надо, что б деньги были, а не чаек считать.
– Каких чаек?
– Да любых! Тут так охрана зеков развлекает и унижает заодно.
– Господи спаси!
– Да ладно, – махнул он рукой. – Обжились на хуторе-то?
После ареста мужа Авдотья перебралась на хутор Петровский к свёкру и свекрови. Всё-таки в деревне ей с детьми легче было выжить. А родители Андрея, сразу после революции переселились из своей родовой усадьбы в простой казацкий курень. За несколько лет почти забылось, что они донские дворяне.
– Да всё – слава Богу, – ответила Дуня, – батя, правда, плох после твоего ареста. Да Бог милостив, дождётся твоего возвращения.
Авдотья развязала узелок. Там оказалась курица, варёная картошка, зелёный лук, огурцы, соль и чёрный хлеб.
– Ешь.
Андрей взял картошку, надкусил. Есть не хотелось. С трудом проглотив картофелину спросил:
– Ты сама-то голодная?
– Я-то успею. Дома наемся.
– И я успею. Лучше расскажи: как там, дома.
– Всё – слава Богу, Андрюшенька.
– Яблони?
– Да забросили сад. Одним не управиться, а нанимать кого-то боязно. Хлеб сеем да огород копаем, что бы до новины хватило да сельхоз налог отдать. Батя старый, ему уж за пятьдесят, тяжело ему, всё тебя ждёт.
– Правильно, что сеете мало, – одобрил Андрей, – большевики просто так не успокоятся, обязательно придумают какую-нибудь шкоду.
– Думаешь, они надолго?
– Думаю – да.
– Коммуну какую-то хотят сделать. Что бы яблоневые сады возродить. Батю туда в помощь зовут, да он упирается.
– Пусть не упирается. Пусть идёт. Безопасней быть с победителями. Не думаю, что он там сильно перетрудиться. А какой ни какой прибыток будет. Ну и защита от новой власти. Хотя… Ладно. Как мать?
– О тебе каждый день молиться, а ночами плачет.
Андрей отвернулся, мука страшная исказила лицо, но он справился с собой и спросил:
– Дети как?
– Хорошо. Учатся. Миша, правда, ленится, а Варенька усидчивая, хорошо учиться.
– Мишке скажи, что б учился! Приду – уши надеру, если не будет!
А сам подумал: «Разве, что во сне ему явлюсь». Хотелось дать детям совет на всю жизнь, да как всю жизнь наперёд узнаешь?
Авдотья улыбнулась:
– Передам. Соскучилась я по тебе, Андрюшенька, возвращайся быстрей.
– И я по тебе. Вернулся бы, да от меня ничего не зависит. Дуняша, жалиночка моя ненаглядная.
Он обнял жену, поцеловал её.
– Истосковался по этому делу?
– Да, – просто сказал Андрей и стал расстёгивать ей кофточку.
– А кто увидит?
– Не увидят. Здесь мало кто ходит. А если и увидят, то сделают вид, что не заметили.
– Стыдно как-то, Андрюш. Может быть в другой раз?
– Чего стыдиться? Ты моя жена.
Чуть не проговорился, что другого раза у него уже не будет.
Северное солнце ярко светило, клонилось к горизонту. Заканчивался последний день подъесаула Гундоровского полка. Они возвращались. Оказалось, что у них ещё час. Присели на брёвна. Говорить вроде бы уже не о чем. А
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- В камере № 380 - Федор Крюков - Русская классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Бойцы тихого фронта - Иван Винаров - Прочие приключения
- Чаша ярости - Артем Абрамов - Научная Фантастика