Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 6 - Вальтер Скотт
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 6
- Автор: Вальтер Скотт
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я так думаю, — сказал Рэтклиф, — что лучше нам идти с Мэдж. Я сейчас попробую ее унять. А хоть бы он и услыхал, как она горланит свои песни, так откуда ему знать, что с ней кто-нибудь есть?
— Это верно, — сказал Шарпитло. — Если он подумает, что она одна, ему нет причины от нее убегать. Идем, мы и так промешкали. Гляди только, чтобы она верно указывала дорогу.
— А что, дружно сейчас живут Никол Мусхет с женой? — спросил Рэтклиф у сумасшедшей, подделываясь под ее безумные речи. — Раньше-то они не ладили, если верить людям.
— Что было, то прошло, — ответила Мэдж доверительным тоном кумушки, которая сплетничает о соседях. — Я им сама сказала: кто старое помянет, тому глаз вон. Шея-то у нее, правда, сильно порезана. Она ее кутает в саван, чтобы не было видно, — да кровь-то все равно проступает! Я ей говорила, чтобы постирала его в источнике святого Антония, — все сойдет. Говорят, правда, что кровь с полотна ничем не отмоешь. Есть теперь жидкость дьякона Сондерса для вывода пятен. Я ее пробовала дома на тряпке, смоченной детской кровью. И что вы думаете? Не отмылось! Надо будет попробовать в источнике святого Антония. Вот я как-нибудь в лунную ночь позову Эйли Мусхет, и мы с ней устроим большую стирку, а потом посушим белье при свете красавицы луны. Люблю луну куда больше, чем солнце: оно жаркое, а у меня, знаете ли, и без того голова в огне. А луна, да роса, да ночной ветерок — они освежают, точно тебе капустный лист приложили ко лбу. Луна иной раз как будто нарочно для меня светит — никто ее не видит, кроме меня.
Эти безумные речи лились у нее без умолку, и она быстро шла вперед, таща за собой Рэтклифа, который пытался — или делал вид, что пытается, — заставить ее говорить потише.
На вершине небольшого холма она вдруг остановилась, устремила взгляд вверх и минут пять молчала.
— Что это с ней еще? — спросил Шарпитло. — Нельзя ли поторопить ее?
— С нею надобно терпение, сэр, — сказал Рэтклиф. — Ее не заставишь идти быстрей, если она сама не захочет.
— Черт бы ее побрал! — сказал Шарпитло. — Погоди же ты у меня! Засажу в Бедлам или Брайдуэлл. Экая негодяйка, все ведь назло делает!
Тем временем Мэдж, сперва задумавшаяся, внезапно залилась смехом, тяжело вздохнула, снова захохотала и, глядя на луну, запела:
Скажи мне, луна, золотая луна,Какая мне участь в любви суждена?Кого полюблю я? Каков он на вид?Как ходит, как смотрит и как говорит?
— Но к чему мне спрашивать луну о суженом? Я и так его знаю — хоть он и оказался обманщиком. Но тсс! Никому ни слова! Только вот ребеночка жаль… Что ж, Бог милостив. — Тут Мэдж тяжело вздохнула. — А на небе луна, да еще и звезды! .. — И она опять засмеялась.
— Всю ночь нам, что ли, здесь стоять? — вскричал Шарпитло, теряя терпение. — Гони ее вперед!
— Кабы мы знали, куда ее гнать, сэр, — сказал Рэтклиф. — Пойдем-ка, Мэдж, — обратился он к ней. — Нам бы успеть повидаться с Николом и его женой. А ведь без тебя мы не найдем к ним дороги.
— Идем, идем, Рэт, — сказала она, хватая его за руку и устремляясь вперед удивительно большими для женщины шагами. — А знаешь что, Рэт? Ведь Никол Мусхет очень тебе обрадуется. Он говорит, что другого такого негодяя только в аду сыщешь. Вы с ним пара — оба черту служите. Еще неизвестно, кому из вас он отведет лучшее место в пекле.
Рэтклиф был неприятно поражен и невольно запротестовал против этого сравнения.
— Я крови не проливал, — сказал он.
— Зато ты ее продавал, да еще сколько раз. Можно ведь и языком убить человека, не только рукою… Словом, а не только ножичком…
Красивый малый наш мясник,Красив его камзол,Он днем распродал тех овец,Что утром заколол.
«Вот это самое я сейчас и делаю, — подумал Рэтклиф. — Нет, не продам я молодую жизнь Робертсона!» И он тихо спросил Мэдж, не помнит ли она какие-нибудь старые песни.
— Как не помнить, — сказала Мэдж. — Я охотно тебе спою — с песней идти веселее. — И она запела:
Когда стервятник в облаках -Не слышен жаворонок звонкий;Собаки носятся в лесах -Олени держатся в сторонке.
— Заткни ее проклятую глотку, хотя бы пришлось задушить ее, — прошипел Шарпитло. — Я кого-то вижу. Идемте в обход, ребята, вокруг холма. Ты, Джордж Пойндер, останься с Рэтклифом и этой помешанной сукой; а вы ступайте со мною и держитесь в тени пригорка.
И он бесшумно пополз вперед, словно индейский вождь, собирающийся напасть врасплох на враждебное племя. Рэтклиф видел, как осторожно они держались в тени, избегая выходить в полосы лунного света. «Несдобровать Робертсону, — сказал он себе. — Эх, молодежь! Ну зачем ему Джини Динс или любая другая? Нет, надо было рисковать из-за бабы головой! А эта дура всю дорогу горланила, как петух, трещала громче духового ружья, а сейчас, когда от ее визга может быть польза, она и язык проглотила! Вот так всегда с бабами: раз замолчала — значит быть беде! Надо бы ее опять расшевелить, только бы этот пес не догадался… Мудрено это! Уж так остер, так остер! Как шило Мак-Кихана, что проткнуло шесть подошв да еще вошло на полдюйма в королевскую пятку».
И он принялся чуть слышно напевать первый куплет любимой баллады Мэдж, слова которой имели некоторое отдаленное сходство с положением Робертсона, надеясь, что она подхватит:
Ищейки рыскают в лесу,Летят во весь опор,Но громко девушка поетВ Тинвальде среди гор.
Едва услышав эти слова, Мэдж оправдала надежды Рэтклифа и во весь голос запела:
Ты крепко спишь, сэр Джеймс! Вставай!Теперь не время спать.Двенадцать дюжих молодцовХотят тебя поймать!
Хотя они были еще далеко от места, называемого Мусхетовым кэрном, Рэтклиф, видевший в темноте точно кошка, заметил, что Робертсон услышал сигнал. Джордж Пойндер, менее зоркий или менее внимательный, не увидел его бегства, так же как и Шарпитло со своими подручными; те были значительно ближе к кэрну, но он еще был заслонен от них неровностями местности, за которыми они укрывались. Спустя несколько минут они тоже наконец заметили исчезновение своей добычи и бросились вперед, между тем как Шарпитло кричал скрипучим голосом, похожим на визг пилы:
— Вдогонку, ребята, за ним! Окружайте холм! Вон он, на вершине! — Обернувшись к своему арьергарду, он скомандовал: — Эй, Рэтклиф, сюда! Ты постережешь девчонку! А ты, Джордж, бегом к калитке, что у Герцогской аллеи! Живее, Рэтклиф, но сперва пристукни сумасшедшую суку!
— Беги, Мэдж, — сказал Рэтклиф. — Слышишь, как он осерчал!
Мэдж не настолько была лишена здравого смысла, чтобы не понять этого предостережения. Пока Рэтклиф, выказывая великое усердие, поспешил к Шарпитло, чтобы стеречь пойманную Джини, Мэдж со всех ног пустилась в противоположную сторону. Таким образом, все рассыпались — кто в бега, а кто в погоню. У Мусхетова кэрна остались лишь Рэтклиф и Джини, которую он крепко держал за плащ, хотя она не делала никаких попыток к бегству.
ГЛАВА XVIII
Вы исполнили свою обязанность
перед небом и свой долг перед
заключенным.
«Мера за меру»[53]
Джини Динс, к которой теперь возвращается наше повествование, прерванное в конце пятнадцатой главы, в страхе ожидала приближения неизвестных, но испугалась еще больше, когда они вдруг бросились в разные стороны, в погоню за ее недавним собеседником, который внушил ей такой ужас, а теперь, непонятно почему, начал внушать участие. Один из пришедших (это был Шарпитло), подойдя к ней, сказал:
— Ты Джини Динс, и я тебя арестую, — и тут же добавил: — Но если ты укажешь, куда он побежал, я тебя отпущу.
— Не знаю, сэр, — только и могла произнести бедная девушка — первое, что отвечают простые люди на суровый начальственный окрик.
— Но ведь ты знаешь, с кем разговаривала наедине, да еще в полночь, — сказал Шарпитло. — Это-то уж ты, наверное, знаешь, голубушка?
— Не знаю, сэр, — повторила Джини, которая от страха и в самом деле не понимала, о чем ее спрашивают так настойчиво.
— А вот погоди, мы тебя приведем в память, моя милая, — сказал Шарпитло и, как мы уже сообщили читателю, крикнул Рэтклифу, чтобы тот постерег пленницу, а сам возглавил погоню за Робертсоном, которого все еще надеялся поймать. Грубо толкнув девушку к подоспевшему Рэтклифу, он устремился к главной своей цели и начал карабкаться по отвесным скалам с проворством, которого трудно было ожидать от особы в таком большом чине и почтенных летах. Скоро все скрылись из виду, и только отдаленная перекличка указывала на присутствие в горах людей. Джини Динс осталась на попечении человека, о котором она ничего не знала, а если бы узнала, то, конечно, испугалась бы еще более.
- Собрание сочинений в пяти томах. Том третий - Иван Ефремов - Научная Фантастика
- Луна двадцати рук - Лино Альдани - Научная Фантастика
- Альфарий: Голова Гидры - Майк Брукс - Боевая фантастика / Эпическая фантастика
- Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 5. Золотое руно - Роберт Грейвз - Историческая проза
- Дерби госпожи Крулевской - Александр Ралот - Триллер