Гражданская война. Миссия России - Дмитрий Абрамов
- Дата:24.08.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Гражданская война. Миссия России
- Автор: Дмитрий Абрамов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мама, мамочка! Проснись! Помоги папе. Папа бежит, волки за ним!
Женя, окончательно испуганная голосами и видением, проснулась. Встала, наклонилась над детской кроваткой. Наташа крепко спала и посапывала.
«Надо же привидеться такому! Какие волки? А, ну понятно – волками пугают маленьких детишек… Да, но откуда младенец может знать о волках и как она может говорить?» – с испугом подумала Женя.
Склонившись над кроваткой, она перекрестила дочь, а затем, обратившись к образу Богородицы, стала вспоминать забытые с юности молитвы.
* * *Кирилл бежал. Бежал уже вторые сутки на север, ориентируясь по звездам и восходу.
Сколько же в то время было в России таких вот беженцев-беглецов, людей, ищущих пристанища, ищущих, где приклонить голову, где найти спасение, мятущихся из края в край своей огромной, раздираемой междоусобной враждой Отчизны!
Кирилл давно оставил окраины города позади. Днем прятался в оврагах и балках, поросших кустарником и лесом. Ночью вышел на какую-то еле различимую, засыпанную снегом дорогу, обозначенную полозьями саней и уводившую на северо-восток в бескрайнюю ночную степь. Он промерз до костей, но, протирая уцелевшее пенсне, кутаясь в рваную телогрейку, все шел и шел вперед, как-то согреваясь быстрой ходьбой. Канонада глухо гремела на востоке. Возможно, была уже полночь, когда, подходя к затерянному в степи хуторку, он вдруг набрел на двух присыпанных снегом покойников. Кирилл в очередной раз протер пенсне, осмотрелся. Снег был притоптан вокруг. Оба убитых, вероятно, расстрелянных, были без сапог. Но если один был в рваной гимнастерке, то на другом была старая солдатская шинель. Убитые были без погон, без каких-либо знаков различия и принадлежности к белым или красным.
Перекрестившись, читая «Отче наш», Кирилл с трудом снял с окоченевшего покойника шинель и размял ее руками, ощупал, осмотрел. На левом отвороте шинели, напротив сердца, было несколько отверстий. На противоположной стороне у левой лопатки расплылось и замерзло большое черное кровавое пятно. В правом внутреннем нагрудном кармане лежала свернутая газета. В потайном кармане у пояса была коробка спичек.
Шинель он надел поверх телогрейки и поднял воротник. Скоро ему стало теплее. Хутор обошел стороной, слишком велика была вероятность того, что там на постое те, кто расстреливал. Наверное, сделал он правильно… но все же вскоре пожалел об этом.
И полчаса не прошло, как явились вековечные спутники российских лихолетий, жирующие и плодящиеся на ее бедах и утратах. Они явились из глубин бытия самой дикой и первозданной природы, хищники, попущенные Творцом для вразумления человечества. И Кирилл сразу почувствовал и услышал их. Унылый и грозный вой предупредил его. Почувствовав, что его преследуют, Кирилл машинально побежал к ближайшей роще, раскинувшейся на склоне большого яра. Бежал он быстро, но оглянулся; стая числом с десяток рысила за ним по пятам…
Он успел добежать до первого развесистого дуба и вскарабкался по ветвям метра на три от земли. Они были уже близко. Вожак осторожно подвел стаю к дереву, и они обложили его со всех сторон. Сердце Кирилла бешено колотилось.
– Эх, пистолета нет! Где-то сейчас подарок Ивашова? Может быть, сейчас этот ублюдок из контрразведки расстреливает из этого не запятнанного мерзкими убийствами оружия неповинных людей, – подумалось Кириллу.
Прошло около часа. Звери не уходили. Крутясь возле дуба, скулили и повизгивали, щелкали зубами, рыча, поднимая вверх ощеренные морды.
– Лучше тут замерзну, а вниз не сойду, только бы не упасть, как усну, – думал Кирилл, ощупывая себя, замерзая и забываясь в холодном, заиндевелом сне, читая, как стихи, заученные с детства молитвы.
И тут где-то в версте, а может, и более, прозвучали винтовочные выстрелы, следом ударил пулемет. Серое зверье, скуля и повизгивая, снялось с места. Вожак повел стаю куда-то по дороге к хутору.
Космин еще полчаса сидел на дереве. Ощупал спички, присмотрелся сверху, где развести костер. Взглядом нашел метрах в двадцати куст с сухими ветвями. Медленно спустившись с дерева и осматриваясь, он побрел к кусту. Наломал тонких сучьев, сложил пирамидкой, достал газету, оторвал половину. Из газеты выпала листовка. Он аккуратно завернул листовку в остаток газеты и убрал в нагрудный карман. Свернул оторванный лист, чиркнул спичкой, запалил, сунул горящий факелок между тонких веток. Костер разгорался медленно. Космин раздувал его полой шинели. Вдруг он почувствовал на себе чей-то взгляд и с трепетом обернулся. Из-за кустов на него смотрели, желто-зеленые полные лютой, нечеловеческой ненавистью и злобой звериные глаза. Это были глаза вожака. Стая вновь окружила его и расположилась метрах в пятнадцати-двадцати, но костер уже полыхал. Космин задрожал всем телом и стал поспешно ломать ветки и выкладывать второй костер метрах в пяти от первого. Затем – третий перпендикулярно первому и второму. Вскоре пламя трех костров озарило окрестные кусты и деревья. Зверье отступило подальше, но продолжало сторожить его… Он не сомкнул глаз до утра, ломал сучьи и подкладывал их в костры. Холод отступил. Космин был весь мокрый от пота, жара и горячего едкого дыма. Стекла пенсне покрылись копотью и частичками гари. Только с зарей стая снялась и ушла восвояси.
Уже когда совсем рассвело, он нащупал кусок газеты и листовку в кармане шинели. Достал листовку, протер стекла пенсне и стал читать:
«Солдаты, казаки и офицеры армий генерала Деникина, за кого вы сражаетесь?! Вы сражаетесь за интересы и капитал помещиков, буржуазии и эксплуататоров! Вас гонят убивать своих братьев и соотечественников! Вы боретесь против своей же Республики. Советская власть вам не враг! Бросайте оружие, прекращайте бесплодное, безнадежное кровопролитие. Всем солдатам, казакам и офицерам, добровольно сдавшимся Красной армии от имени Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, власти рабочих и крестьян и их правительства объявляется полное прощение и амнистия! Решайтесь, кладите оружие пока не поздно!»
«Да, это мне пригодится», – подумал Космин.
* * *Курская группа белых – основное ядро остатков Добровольческой армии, – подвергшаяся сильнейшему натиску с фронта, сжимаемая с обоих флангов конными группами Примакова и Буденного, отступала, дралась и умирала. По замыслу командования Южного фронта, она должна была погибнуть к исходу ноября.
Но и красным было нелегко. После тяжелых, продолжительных боев у Воронежа, где белой коннице был нанесен основательный удар, после напряженной борьбы у Касторной, протекавшей в крайне тяжелых погодных условиях, конница Буденного, не получая отдыха, в котором она крайне нуждалась, должна была безостановочно преследовать белых в южном направлении. Действия красной конницы развивались вдоль дороги Касторная – Валуйки. Здесь они вступили во взаимодействие с 12-й дивизией 8-й армии. Сильные разведывательные отряды Буденного доходили уже до станции Роговое в 15 верстах к северу от Старого Оскола.
Оперативная сводка разведки Буденного от 20 ноября отмечала начавшуюся выгрузку эшелонов, прибывающих с Царицынского фронта. Это были свежие части 3-го Кавказского корпуса генерала Улагая – последняя надежда и попытка командования белых остановить наступление красных. Буденному была поставлена задача перерезать линию железной дороги южнее Старого Оскола и, действуя с востока и юго-востока, разбить противника и захватить Старый Оскол. Стремительным охватом города красной конницей с востока часть белых 3-го кавказского корпуса была отрезана, окружена, бросила оружие и подняла руки. Когда бы это ранее белогвардейские офицеры и солдаты Корнилова и Деникина сдавались в плен? Остальные отступили на юг к Новому Осколу. Но следом и тот был взят красными 25 ноября.
Да, Добровольческая армия погибала. Теперь же Донская армия при всех своих крупных недостатках (впрочем, как и во все периоды ведения борьбы) сохраняла однородность рядового и офицерского состава. Даже в лучшее время – в апреле-мае 1919 года – Донская армия считалась Деникиным чуть ли не «иностранной», хотя «дружественной и союзнической». Но Добровольческая, да и Кавказская еще с июля постепенно теряли свой былой состав и обволакивались массой мобилизованного крестьянства. Плоды этого пожинало теперь белое командование. С каждым шагом отступления Добрармия разваливалась более и более. Полки теряли свое лицо, дивизии переставали существовать. О былом порыве вперед не было и речи; дезертирство и сдача в плен десятками и сотнями бойцов стали обычным явлением. Дезорганизованный тыл и совершенно не налаженный снабженческий аппарат резко усугубляли моральный упадок офицеров и солдат, лишали их боеспособности. Холод, метели, снежные заносы, голод окончательно надломили силы белых армий. Все эти условия особенно тяжело отразились на коннице.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Гражданская война в России 1917-1922. Красная Армия - Александр Дерябин - Публицистика
- Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине - Александр Шубин - История
- Библия, пересказанная детям старшего возраста. Новый завет (Иллюстрации — Юлиус Шнорр фон Карольсфельд) - Библия - Религия
- Очерки Русско-японской войны, 1904 г. Записки: Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. - Петр Николаевич Врангель - Биографии и Мемуары