Тиран - Валерио Манфреди
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Тиран
- Автор: Валерио Манфреди
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Месяц спустя Народное собрание, созванное Дафнеем, обсуждало приготовления карфагенян к войне, как вдруг со своего места поднялся Гелорид и попросил слова.
— Разрешаем тебе говорить, — ответил председатель собрания.
— Граждане и представители власти, — начал тот, — некоторое время назад я ездил в центральную часть острова, чтобы купить лошадей, и обнаружил у обочины дороги тяжело раненного человека, не подававшего признаков жизни. Я подобрал его и выхаживал, не спрашивая, кто он такой. Лишь выздоровев, когда силы его полностью восстановились, он открыл мне тайну своего происхождения. Он сказал, что его зовут Дионисий и он — зять Гермократа…
Гул удивления пронесся среди присутствующих, кое-кто выругался. Гелорид невозмутимо продолжал:
— Я никогда не встречал его прежде, но мне было известно, что он — храбрый воин, один из самых мужественных в городе.
Снова раздалось недовольное мычание. Но на сей раз ему вторили многочисленные радостные возгласы. Это с амфитеатра, где сидели собравшиеся, подавали голос члены Братства.
— Я знаю, почему некоторые из вас протестуют, — снова заговорил Гелорид. — Дионисий пошел против своей родины, участвуя в злополучном заговоре Гермократа, но, прошу вас, постарайтесь его понять. Кровное родство, любовь к своей супруге и восхищение тестем, долгие годы преданно служившим городу, толкнули его на безумный поступок. Он понес жесточайшее наказание: его дом разорили, жену, столь любимую им, изнасиловали и убили. Не кажется ли вам, что он сполна заплатил за свои ошибки, хотя уже его юный возраст и неискушенность служат достаточным оправданием его поступка? Конечно же, он избежал смерти не случайно, но по воле богов, и он при мне признал свою вину. Я поверил ему и усыновил его, а теперь прошу вас, граждане и представители власти: примите его к себе, восстановите его право голоса в этом собрании и право занять свое место среди воинов, готовых к сражению. На горизонте маячит угроза новой войны, и городу нужен каждый из его сыновей, особенно самые отважные.
Этими словами Гелорид завершил свое выступление. Тотчас же завязалась ожесточенная перепалка между противниками и сторонниками воскресшего Дионисия. В тот день в Народное собрание явились все до единого члены Братства, своим числом им удалось сначала осадить наиболее активных врагов, а после и вовсе заставить их замолчать. Слышны были только крики:
— Это справедливо! Дионисий — герой.
— Он — жертва, а не преступник!
— Нам нужна его храбрость!
— Верните ему его права!
Последнее слово в этом вопросе оставалось за советом, который собрался на закрытое заседание под портиком у подножия амфитеатра.
— Мы не можем принимать решение под давлением, — заявил Дафней.
— Ты прав, — ответил один из советников. — Слишком шумно, кроме того, очевидно, что сторонники Дионисия пытаются запугать отдельных граждан, чтобы те не высказывали своего неодобрения.
Говорившего звали Демонакс, он был родственником одного из тех, кто сгорел заживо в доме возле порта.
— Мне так не кажется… — начал Эврибиад.
Демонакс резко обернулся к нему, словно не веря своим ушам.
— Как это тебе не кажется? Да ведь и слепец бы увидел, что творится в этом собрании. Меня удивляет, что это говоришь ты, находившийся среди наиболее горячо выступавших за смертный приговор для Дионисия в случае его поимки.
Панкрат, в свою очередь, попытался поддержать товарища:
— Все меняется. Только камни, видит Геракл, не меняются. События приняли такой оборот, что…
— Какой оборот? Жестокий убийца, чью личность нетрудно угадать, расчленил и сжег заживо около десяти человек. Скажу вам больше: если вы продолжите столь нелепо упорствовать, я попрошу провести в отношении вас официальное расследование. Столь внезапные перепады настроения вызывают у меня подозрения.
Положение становилось тяжелым, и Панкрат постарался занять наиболее приспособленческую, выжидательную позицию, так чтобы ее могли бы разделить его коллеги и в результате задержалось бы принятие решения о возвращении Дионисия в ряды граждан и в состав армии. Но Эврибиад потихоньку толкнул его локтем, взглядом указывая на что-то в верхнем секторе амфитеатра. Панкрат заметил в глазах товарища паническое выражение, поднял взгляд на колоннаду и невольно вздрогнул: на одной из колонн висела комическая театральная маска, та самая, что скрывала лицо таинственного незнакомца, говорившего с ними на равнине к югу от Катании.
Гротескная саркастическая ухмылка маски со всей ясностью напомнила им заключенный договор — неписаный, но от этого не менее обязательный к исполнению. Панкрат вздохнул, многозначительно переглянулся с товарищем и погрузился на какое-то мгновение в молчание. После чего, не слушая Демонакса, с воодушевлением продолжавшего свою обвинительную речь, что-то шепнул Эврибиаду.
Тогда тот встал и обратился к собранию со следующими словами:
— Незачем откладывать решение давно назревших проблем. Лучше сделать это сразу. И чтобы не оказаться вновь в столь же двусмысленной ситуации, что создалась на данный момент в Народном собрании, прошу совет проголосовать немедленно и тайно.
— Поддерживаю, — согласился Панкрат. — Так будет лучше.
Никаких причин возражать против довольно распространенной процедуры выдвинуто не было. Решение о возвращении Дионисия приняли с перевесом всего в один голос, и Демонакс с нескрываемым негодованием покинул совет.
Дионисий получил известие о случившемся от самого Гелорида, но приемный отец посоветовал ему некоторое время не участвовать в заседаниях Народного собрания, чтобы не провоцировать возникновения стычек и беспорядков, ответственность за которые его противники могли бы возложить на него.
Он появился в городе, только когда обрел уверенность в том, что Братство обеспечило ему благосклонность подавляющего большинства в Народном собрании, одних убедив по-хорошему, а других припугнув.
Перед своим выходом на публику он начисто побрился, собрал волосы на затылке в пучок, надел красивую голубую хламиду, а на трибуне занял место среди своих сторонников, окруживших его со всех сторон. Панкрат и Эврибиад улыбнулись ему доверчиво и доброжелательно, как бы показывая, что благоприятная атмосфера, воцарившаяся нынче в Народном собрании, являлась делом их рук. Дионисий улыбнулся им в ответ, как бы давая понять, что для них вся эта история закончилась.
Но это было далеко не так.
Однажды вечером, вскоре после наступления сумерек, Панкрата подкараулили и схватили, когда он возвращался домой после ужина в доме друга. Его связали, засунули в рот кляп, завернули в плащ и отнесли в подвал дома с навесом. Два дня спустя на Эврибиада напали в его собственном жилище, среди ночи. Он услышал, как залаяла собака, и поднялся с лампой в руке, чтобы выяснить, в чем дело. Собака взвизгнула — и все смолкло. Увидев своих рабов, привязанных к стойкам калитки, с кляпами во рту, он сообразил, что происходит, но было уже поздно: четверо вооруженных людей набросились на него, оглушили ударом дубины, надели на него мешок и поволокли со двора.
Он очнулся все в том же доме с навесом, в подвале; рядом с ним лежал бледный как полотно Панкрат и пристально, с ужасом, смотрел на него, а прямо перед ними стоял с мечом в руке Дионисий.
— Но… ведь мы заключили договор… — пробормотал Эврибиад.
— Не помню никакого договора, — ответил тот.
— Человек в комической маске… это ведь был ты… или один из твоих друзей. Нам пообещали сохранить жизнь в обмен на наши голоса в пользу твоего возвращения в Народное собрание.
— Я никогда в жизни не носил маски. Я всегда показываю лицо своим врагам.
— Но мы ведь помогли тебе, — еле выговорил Панкрат; его товарищ тем временем начал сдавленно рыдать.
— Верно, поэтому вас ждет быстрая смерть. Не осуждайте меня — если бы я послушался своего сердца, то отрезал бы от вас по кусочку, медленно, и скармливал бы собакам. Вы даже не представляете, что за зрелище открылось моим глазам, когда я переступил порог этого дома после резни на агоре, что я испытал, увидев нагое и растерзанное тело своей жены. Те, кто мучил ее и насиловал, хотя бы взяли на себя ответственность за свои действия — а у вас даже на это не хватило смелости.
— Умоляю тебя, — не унимался Эврибиад. — Ты совершаешь ошибку. Мы к этому не имеем отношения, мы не виноваты в том, в чем ты обвиняешь нас. Мы сочувствуем тебе… мы понимаем твою боль, но уверяю тебя: мы не виноваты, поверь мне… Во имя богов, не пятнай своих рук кровью невинных!
Дионисий подошел ближе.
— Может статься, что я ошибся, в таком случае меня будут судить боги. Но тень Ареты должна обрести покой. Прощайте.
Не сказав больше ни слова, он отрубил им головы, одному за другим — четким ударом по основанию шеи.
- Два огня (СИ) - Хоб Дарья - Современные любовные романы
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История
- Монахи истории. Маленькие боги (Мелкие боги) - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Высокие технологии работы с клиентами. Как превратить случайного потребителя в искреннего приверженца - Мика Соломон - Маркетинг, PR, реклама
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив