Схватка - Михаил Голденков
- Дата:13.11.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Схватка
- Автор: Михаил Голденков
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ян Казимир залпом осушил свой бокал, пригладил усы.
— Если бы Януш сейчас воскрес, я бы упал перед ним на колени. Я ничего не смог сделать тогда в 54-м. Я даже собирался в отставку. Страна была на гране краха. И он, великий гетман, все делал верно, думая лишь только о защите Литвы. Я бы поступил на его месте точно также. Не его вина, что его союзник Карл пошел на нас войной.
— Вспомните из-за чего? — Михал также допил свое вино в память об Януше.
— Так, — покраснел Ян Казимир, — из-за моей глупой гордыни. Из-за нелепейшей претензии на шведский трон. А все Мария подталкивала! Все она!
— Крестный! Имеет ли смысл Люблинская уния в наши дни?
— Оно верно, коханку, верно! — Ян Казимир чувствовал жуткую неловкость под логичными и одновременно жестокими вопросами крестника, под его пытливыми взглядами. «Не тот уже наивный мальчик наш Михал, не тот!» — думал Ян Казимир.
— Ты прав, Михал, — продолжил король, ставя локти на стол и сцепливая пальцы рук перед лицом, — даже самые близкие родственники, братья, что были неразлучны в детстве, вырастают, заводят семьи, и им надо жить отдельно, каждому иметь свой дом. Верно это все. А ведь Люблинская уния рождалась самим Богом! Вспомни Грюнвальд, историю Ливонской войны, битв на Улле и под Оршей. Мы вместе отражали нападения крестоносцев, нападения Московии, турок, плечом к плечу бились, и пусть Уния тогда еще не была заключена, она уже была в наших сердцах и наших умах. Сейчас Уния переживает кризис. Это так. Но ты клонишь к тому, нужен ли Литве свой король, а стало быть, полная независимость от Короны?
— Мне это, по крайне мере, очень интересно, — ответил Михал, аккуратно отрезая кусочек мяса ножом, придерживая его вилкой. Ян Казимир несколько секунд наблюдал за этими действиями, словно видел впервые, как за столом орудуют ножом и вилкой. Слуга выплыл из угла комнаты и наполнил бокал короля новым вином.
— Вероятно, что это было бы нужно для Литвы, — согласно кивал Ян Казимир, — но ведь сейчас я помогаю вам. Поляки помогают вам одолеть московитов.
«Опять эти „вы“ и „мы“, — с горечью подумал Михал, — какое уж это объединенное государство!» Но вслух он произнес:
— Так, мой король, но вспомните 55-й год! Мы тоже помогали полякам, когда наша собственная отчизна лежала в руинах под сапогом схизматов азиатских! Лично я думал, что буду оборонять Польшу от немцев и шведов. Но там, за мурами Ясной Гуры, я видел все тех же поляков, штурмующих наши бастионы. Я видел, что участвую в каком-то рокоше, гражданской войне! Уже тогда я задумался, а правильно ли я все делаю? Почему не послушался Януша и Богуслава? Почему проигнорировал Кмитича? Сколько нам еще разгребать гражданские внутренние конфликты Польши?
Михал мысленно улыбнулся. Он вновь подводил короля к мысли, что людей для борьбы с Любомирским не даст. И этим сам же спровоцировал тему.
— Что было, то было, любы мой коханку, — покивал своим кучерявым париком король, — глупостей много произошло. Ошибок и глупостей. А все из-за неограниченных свобод нашей шляхты, которым я вынужден потакать, вынужден смотреть, чтобы не обидеть того, другого, третьего… Нужно как Кромвель в Англии сделать — стукнуть по столу кулаком да узурпировать власть. Вот тогда сразу хорошим станешь! А так, чем лучше, тем хуже, как не парадоксально это звучит. Рокош, говоришь? Вот и сейчас мы имеем рокош. И что с ним прикажешь делать? Не замечать? У меня в коронном войске три тысячи человек погибло из пяти тысяч! Нельзя допускать продолжения этой трагедии.
— Верно, допускать нельзя, — соглашался Михал, делая глоток из бокала, — но почему-то, уже допустили.
— Любомирский слишком агрессивен, — оправдывался король, — и он смелеет, глядя, что у меня нет войска, что все имеющиеся силы задействованы в Литве или в Руси. Вот если бы вы с Богуславом мне помогли! Любомирский убежит от одного лишь вида твоих, Михал, храбрых жавнеров!
— Я против братьев-поляков поворачивать оружие не хочу, — отвечал Михал, разрезая ножом кусок жареной свинины.
— Любомирский литвин.
— Тем более, — кивнул Михал, — против своих и подавно. И Любомирского, кстати, поддерживают в основном поляки!
— Но что делать? — уставился на крестного Ян Казимир, сидя на другой стороне длинного стола. — Война уже идет, Михал! Уже есть одно поражение! У меня погибло три тысячи человек из имеющихся пяти! — повторил король.
— Что делать? — рука Михала с вилкой и наколотым на нее кусочком мяса замерла в воздухе. — Договориться, мой король, мирно договориться.
Ян Казимир раздраженно откинулся на стуле.
— Вы, мой милый крестный, поймите одно, — продолжал мирно завершать обед Михал, — я принципиально не хочу, чтобы литвины стреляли в поляков. Ведь там у Любомирского много шляхтичей, у которых есть своя правда, свои права. Давайте их выслушаем! Может, они кое в чем правы? Вероятно, Вы сегодня точно также ошибаетесь, как десять лет назад с моим покойным кузеном Янушем, да вознаградит его Богородица за все его немалые заслуги перед отечеством. А если не избежать конфликта, то просите солдат у Михала Казимира Паца. Он Великий гетман, он пусть и выделяет солдат.
Михал, кажется, впервые после обиды из-за польной булавы тонко указал на это своему крестному. Ян Казимир понял и явно смутился.
— Пац… Ну, да, Пац… — пробубнил король, рассеянно размахивая рукой в воздухе, словно вспоминая утраченную мысль. — Оно верно, обнаглели малость Пацы после вручения булавы Михалу. Это все Мария… Зря послушал ее… Клянусь, польным гетманом будешь ты, Михал. И очень скоро.
— Дзякуй, не стоит, — Михал сокрушенно усмехнулся, — вы лучше помогите приструнить этот зарвавшийся род. Подняли уши! И пусть пока отрабатывает Михал Пац вверенную ему булаву. Пусть дает солдат и разгребает ваши внутренние проблемы.
— Пац не может, — буркнул Ян Казимир, — у него там не армия, а толпа изнуренных голодных людей. Он даже Кмитичу помочь не может, хотя миссия у Кмитича самая важная сейчас — дать отпор Хованскому под Витебском. Иначе, прощай Витебск, прощай Полоцк…
— Как? — Михал со звоном уронил нож и вилку на фарфоровую тарелку и даже встал, отбрасывая в сторону салфетку. — Разве Кмитич не с Пацем?
— Нет. Кмитич пошел под Витебск. К реке Лучеса. У села Устье. Он там должен сдержать Хованского. Положение твоего сябра не завидное, надо отметить. Пять тысяч против десяти. И нет пушек, холера ясна!
— И почему же Вы мне этого раньше не сказали? — Михал продолжал сверлить глазами короля.
— Я… я думал тебе это известно?
— Нет! Не известно! Я был полностью уверен, что Кмитич находится с Пацем!
— Так, был, но… Видишь, как не просто все! Послал я подкрепление к Кмитичу с Полубинским, а оно увязло в боях с Долгоруковым. Пац охраняет дороги от Березины до Днепра. Зализывает раны, толстый обжора. Богуслав не известно где вообще. Говорят, воюет его хоругвь под Дюнабургом, а сам он готовится к свадьбе.
— Какого черта! — Михал уже не мог сдержать раздражения и гнева. — Вот к кому я должен идти на помощь! К Кмитичу!
— Поздно уже, — Ян Казимир старался не смотреть в глаза крестнику, — сражение состоится не сегодня-завтра. А вот с Любомирским…
— К чертям собачьим Любомирского! Забудьте Ваше величество про мою хоругвь! Я должен быть рядом с Кмитичем! Не Любомирский грозит потерей городов и огромных территорий Речи Посполитой, а именно Хованский!..
Высокие резные двери вдруг с легким скрипом распахнулись. Михал вскинул голову:
— Какого…
Два королевских жавнера в синих жипунах и низеньких шапках с длинным пером внесли что-то большое, плоское и прямоугольное, покрытое черным шелковым покрывалом. Вроде как упакованная картина.
— Что это? — недоуменно спросил Михал, глядя то на Яна Казимира, то на предмет под черной материей. — Картина? Точно, картина!
— А, — сказал небрежно Ян Казимир, как бы говоря «дело пустяковое», — поставте у стены! Можете идти! — махнул он платком жавнерам. — Я же знаю, коханку, — повернулся король обратно к Михалу, — что ты увлечен живописью, вот и решил подарить тебе кое-что особенное. Вот, полюбуйся.
Михал пусть и был взволнован новостями про Кмитича, и готов был отправиться к нему на вырочку не медля, тем не менее, медленно, словно боясь чего-то, подошел к запакованной картине, аккуратно прислоненной солдатами к стене. Материал ничем не связанный просто обволакивал раму, ниспадая мягкими прямыми складками к полу. Михал потянул за кончик шелка, и тот сам собой поехал вниз, с мягким тихим шелестом упал на пол. Михал стоял, словно громом пораженный. Перед ним была… картина Вильяма Дрозда «Литовский всадник», или же, как ошибочно называл ее Тарковский, «Польский всадник» Рембрандта, или, как еще более ошибочно называл сам Рембрандт, «Огненный всадник». На картине, словно живой, был изображен двадцатилетний пан Кмитич с легкой улыбкой Джаконды, улыбкой неуловимой и загадочной, и так похожей на него, на Кмитича… Нашелся! Нашелся…
- "Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Рау Александр Сергеевич - Попаданцы
- Пан (пер. Химона) - Кнут Гамсун - Классическая проза
- Азы английского сленга и деловой переписки - Михаил Голденков - Языкознание
- Утренний всадник, кн. 1: Янтарные глаза леса - Елизавета Дворецкая - Фэнтези
- Вязанка стихов. Нескольких лучших стихов о себе и о тебе - Наталья Бондаренко - Поэзия