Боги и влюбленные - Пол Джефферс
- Дата:19.06.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Боги и влюбленные
- Автор: Пол Джефферс
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пораженный, я воскликнул:
— Ювентий!
— Ты знаешь, что этот жрец был близок к Тиберию. Бесстыдный сплетник, Ювентий вечер за вечером услаждал слух Цезаря историями о том, что происходит в его храме. Разумеется, он частенько говорил о подлинной драгоценности в его коллекции катамитов — о прекрасном Ликиске. В планы Ювентия входило представить тебя Цезарю, но потом возникло это дело с беглецом…
— Сэмием!
— … Сэмием. Твой ненаглядный Прокул поднял из-за этого такой шум, что даже могущественный Тиберий не решился подливать масло в огонь этого скандала. Безопаснее было выждать. Вряд ли этот инцидент улучшил отношения Цезаря и Прокула. Наконец, Цезарь решил, что настало время выйти против Прокула, а заодно получить драгоценность Ювентия. Однако даже Цезарь не может безнаказанно выступить против одного из величайших сенаторов нашего или любого другого времени. Дело шло медленно, но в конце концов привело тебя сюда, Ликиск. За этим стоит коварный ум. Впрочем, наше путешествие по сему хитроумному лабиринту еще не закончено.
— Я слушаю, — кивнул я, пристально глядя на Калигулу.
— Итак, Цезарь решил, что настало время выступить против Прокула. В этом смысле твой патрон сыграл Цезарю на руку. Он всегда был готов произнести очередную речь и, теша свою склонность к болтовне, прекрасно понимал, что Цезарь будет уязвлен. Прокул не строил иллюзий относительно собственного будущего.
— Верно, — с грустью сказал я.
— Но проблема была не в Прокуле. Он просто сенатор, хотя и беспокойный. Проблема заключалась в Марке Либере.
Подняв руку, чтобы я молчал, Калигула продолжил:
— Одно дело — избавиться от сенатора, но совсем другое — от героя войны. Первое можно превратить в нечто популярное. Последнее всегда опасно. Марк Либер — преданный солдат. Этот преданный солдат ворвался в гнездо мятежников еще в те времена, когда ты был в утробе матери. У Тиберия хорошая память. Проблема заключалась в том, чтобы убрать Марка Либера со сцены, и он не смог бы вернуться за Тиберием. Это оказалось очень легко, особенно в Риме, где действует правило «с глаз долой — из сердца вон». Марка Либера отправили служить как можно дальше от Рима.
— В Палестину, — вздохнул я.
— Точно.
— И все это организовал Тиберий?
— В последнем акте Прокул сотрудничал, но когда трибун оказался далеко, победа Цезаря над Прокулом стала только вопросом времени. Любые сомнения в том, брать или не брать дополнительные трофеи, исчезли, как только Цезарь увидел тебя.
— Поэтому он приехал на игры?
— Хорошо соображаешь.
— А мне казалось, я ему не понравился.
Калигула расхохотался.
— Удивительно, — сказал я.
— Дорогой мой, не позволяй ничему удивляться, имея дело с Цезарем.
— Не могу поверить, что все это случилось из-за меня.
— Сперва я тоже не мог в это поверить, но только до момента нашей встречи.
— Но я всего лишь мальчик, — сказал я, опустив голову и едва не плача.
— Всего лишь мальчик? — пораженно воскликнул Калигула, хватая меня за руку. — Идем.
Хватка у него была железная, такая же уверенная и крепкая, как рука Поликарпа. Калигула притащил меня в свою комнату. Подобно большинству комнат на Капри, в ней висело и стояло множество зеркал, в которых отражалась находившаяся посредине позолоченная кровать. Калигула грубо толкнул меня к зеркалу и дернул за тунику.
— Снимай.
— Но…
— Снимай! — заорал он, рванув тунику на спине. — Живо!
Испугавшись, что еще может сделать этот импульсивный юноша, я подчинился, спустив разорванную одежду к лодыжкам и отбросив ее в сторону. Когда я взглянул на его отражение за моим, на лбу у меня выступил пот. Обнаженный, я дрожал, пока его глубокие сверкающие глаза блуждали по моему телу, словно руки.
— Разумеется, — тихо сказал он, рассматривая мое отражение, — то, что ты видишь в зеркале, бесконечно более ценно, чем жалкие людишки, встретившие из-за тебя свою смерть.
— Я вижу только мальчика.
— Только мальчика! Империи возникают и разрушаются! Боги спускаются с небес! Разжигаются войны! Выплачиваются состояния! За только мальчика. Может, мой дед и старый козел, но он отлично знает, чего стоит мальчик. Когда я смотрю на тебя, Ликиск, то легко понимаю, почему Тиберий пошел на все это. Ирония в том, что теперь, когда он считает, что ты у него есть, он тебя потерял. Признаешь ты или нет, но ты его ненавидишь. Услышав то, что я тебе рассказал, ты должен ненавидеть его сильнее, чем когда-либо прежде. И это, дорогой Ликиск, делает тебя моим, а не его.
— Ты объяснил мне причины ненавидеть Тиберия, но ненависть к нему не делает меня твоим.
— Верно. Моим тебя делает то, что рассказал Витурий перед смертью, однако я не из тех, кто совершает односторонние сделки.
— Ты говоришь о сделке?
— Я нуждаюсь в союзниках, а потому предлагаю тебе вот что: твоя жизнь и месть за всех, кого твоя красота невольно свела в подземный мир… в обмен на небольшую помощь в играх Калигулы.
— Чем я могу тебе помочь?
Калигула улыбнулся.
— У тебя есть глаза. У тебя есть уши. У тебя есть доступ к моему деду в самые неохраняемые, интимные моменты его существования. Это дает тебе возможность помочь Калигуле. Ты будешь рассказывать мне о том, что видишь и слышишь, и кто знает, однажды может наступить день, когда я дам тебе то, чем ты напоишь моего деда. Это будет сладкая месть, не правда ли?
— А что если вместо этого я заключу сделку с Цезарем? — сказал я, сам удивляясь своей прямоте. От такой мысли Калигула пришел в восторг.
— Можешь попытаться, Ликиск, но у меня есть другие глаза, другие уши и другие сделки. Я могу лишь обещать, что если ты замыслишь предательство, из тебя и Витурия получится отличный погребальный костер. А если тебе нужны еще более весомые причины, стоит учесть и возможный погребальный костер в далекой Палестине!
— Твои интриги бездонны.
Засмеявшись, он ответил:
— До их дна я действительно еще не добрался. Итак, что скажешь? Сделка? Ты свободен выбирать.
— Свободен, — вздохнул я.
— Да, Ликиск. Я знаю! Свобода — самое тяжелое слово.
— Я только начинаю это понимать. Мы заключим сделку.
Он шагнул вперед, глядя на отражение в зеркале, обнял меня и коснулся губами плеча.
— Всего лишь мальчик — но какой!
Когда мы закончили, я спросил:
— Когда мне начать выполнять свои обязанности по этой сделке?
Калигула хмыкнул:
— Твоя жажда крови Цезаря так велика? Всему свое время, Ликиск. Всему свое время.
XV
Прошло несколько дней, прежде чем я снова увидел Луция. Судьба Витурия напугала всех, однако у Луция и остальных теперь появилась новая причина меня бояться. К их ужасу и моему изумлению, я стал преемником Витурия, наследовавшего Нерею, в свою очередь получившему эту должность после безымянного юноши, которого он столкнул со скалы. Цезарь намеревался почтить меня, назначив главой своего борделя, но я не видел в этом чести, получив пост, на котором никто долго не задерживался. Меня утешало лишь то, что я больше не находился под охраной (за исключением преторианцев, охранявших всех — и даже Цезаря!).
О назначении на это двусмысленное место я узнал от человека, чье имя стояло вторым после имени Тиберия в списке наводящих страх — от префекта преторианской гвардии Элия Сеяна. Когда меня к нему привели, он сидел за столом, по-военному прямой, и без улыбки смотрел мне в лицо. Его кожа была бронзовой после военных кампаний под солнцем Средиземноморья, волосы — короткими и черными, слегка тронутыми сединой. Сеян вежливо объяснил мои обязанности, которые я знал и сам: проявлять изобретательность и услаждать похотливого Тиберия самыми непристойными развлечениями.
Закончив с этим, префект помолчал, барабаня пальцами по столу и внимательно глядя на меня. Наконец, он произнес:
— Ты недавно говорил с Калигулой?
Вопрос пронзил меня словно нож, и я похолодел с ног до головы.
— Да, господин, он за мной посылал.
— Зачем?
— Ему хотелось меня увидеть.
— Почему?
— Он сказал, что слышал обо мне, и ему стало интересно. Больше ничего.
— Он интересовался только сексом.
— Да, господин, мы занимались сексом.
— Ты слишком быстро отвечаешь, мальчик.
— Вы задали мне вопрос.
— Твое положение не так надежно, как тебе может казаться. Предпочтения Цезаря меняются, однако существуют способы уберечься от перепадов его настроения. У меня нет столь популярного нынче в Риме интереса к мальчикам, но ты меня интересуешь — правда, в другом смысле. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду, поскольку убежден: твоя встреча с Калигулой тоже имела к этому отношение. Я закончу наш разговор следующими словами: когда наступает прилив, воды меняются, и мудрый моряк помнит об этом ради собственной безопасности. Ты должен знать, что твоя непрочная позиция может точно также измениться, и когда это произойдет, ты ради своего же блага найдешь здесь более чем одного друга. Прими во внимание то, что сказал тебе Калигула, и запомни мои слова. Новое положение наблюдателя за забавами Цезаря налагает на тебя обязанность докладывать мне обо всем, что может меня заинтересовать, происходит это в гареме или где-то еще. Теперь можешь идти.
- Цветы на подоконнике - Клавдия Пестрово - Поэзия
- Книжный магазин Блэка (Black Books). Жгут! - Роман Масленников - Цитаты из афоризмов
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Монахи истории. Маленькие боги (Мелкие боги) - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза