Риск. Молодинская битва - Геннадий Ананьев
- Дата:04.07.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Риск. Молодинская битва
- Автор: Геннадий Ананьев
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Унылое молчание нарушил князь Андрей.
— Вот что, бояре думные, спасать необходимо люд московский. А путь к тому один…
Помолчал, собираясь с духом произнести главное свое слово. Все ждали, что позовет сейчас князь всех к мечу и поведет на басурман. Еще повелит открыть оружейные лабазы, чтобы раздать оружие всем добровольцам из простолюдинов. Кто с тревогой ожидал этого повеления (кому смерть мила? даже на ратном поле?), иные, вдохновившись, что смогут показать себя в бою, защищая стольный град. Увы, князь Андрей вымолвил после паузы совсем неожиданные слова:
— Отступиться от Магмет-Гирея. Дары пошлем с миром.
— Иль государь Василий Иванович одобрит такое? — усомнился князь Воротынский. — Небось полки от Волоколамска уже спешат. Князь Вельский тоже, должно быть спохватился. Думаю, оттого и не нападают. Самое время царевым полком, моей дружиной, стрельцами и добровольцами, а их найдется достаточно, ударить по басурманам. Здесь, в Кремле, посвободней станет, да и втянем в сечу татарские тумены, тогда Дмитрию Вельскому сподручней в спину станет ударить.
Глас вопиющего в пустыне!
Никто не поддержал в общем-то опрометчивый совет князя Воротынского, все ухватились за предложение царева брата. Начали прикидывать, какие дары повезти. Тут полная у всех заинтересованность, а когда стали определять состав посольства, желающих оказалось негусто. Вспыхнула даже перебранка, кому по родовитости возглавить посольство. Только на сей раз не свое преимущество каждый думный боярин отстаивал, а другому кому-либо место свое уступал.
Перебранку остановил князь Иван Воротынский. Споривших призвал утихомириться, а князя Андрея попросил:
— Дозволь, князь, мне на переговоры к Магметке ехать. С мечом не пускаешь, с миром пусти. А коль не удача постигнет, смело изопью смертную чашу. Продолжатель рода, если Бог не обошел нас своей милостью, появился, должно, на свет. Род не сгинет. Дозволь?
Негромко просил князь Воротынский, а надо же — все услышали. И приумолкли, ожидаючи слова князя Андрея. А тот, помедля самую малость, согласился:
— Будь по-твоему.
Собирались споро. Несколько подвод нагрузили соболями, песцами, куницами и белками. Меду хмельного бочек десяток из кремлевского винного погреба, изделий разных (украшений для жен ханских, посуду) из злата я серебра не скупясь прихватили и — тронулись. Впереди — князь Воротынский с малым числом бояр и дьяков под стягом белым, следом — обоз. Внушительный. Любого жадюгу умилостивит.
Не все, конечно, предназначалось братьям-ханам. Половину обоза послы полагали раздать мурзам и нойонам. Чтоб и они свое слово молвили, когда ханам докладывать станут о посольстве.
Давно уже послы царевы отучили в Крыму мздоимцев от дармовых подарков, только хану их вручали, да еще тому, кого надеялись подкупить ради выгоды. А лишь ради того, чтоб хану благосклонно доложили, от такого унижения избавили себя послы российские. Теперь вот, отбросив гордость, решили идти тем порядком, какой был при татарском иге. Не до гордости, не до чувства собственного достоинства.
Выехав за Фроловские ворота, князь Иван Воротынский ужаснулся увиденному, Все, что было вчера еще шумными посадами, чадило головешками. Ни одного уцелевшего дома. Только сиротливые трубы, черные от копоти, торчали над грудами головешек, оставшихся от некогда красивых теремов, осанистых домов и лабазов. Чад, который в Кремле казался невыносимым, здесь был еще более едким.
«Нет Москвы! Моего терема тоже нет!»
И еще что поразило Воротынского, так это многолюдье у кремлевской стены: будто толстенным ожерельем охватили Кремль крестьянские брички, груженные домашним скарбом, а под этими подводами теснились детишки, бабы, да и мужики. В Кремле им места уже не хватило, вот они и прилепились к стене, возможно даже не осознавая, что при нападении врага они погибнут первыми. Все до единого.
Но если и понимали это, все равно — куда им деваться? Не в огне же и дыму гибнуть. А мудрый царь Иван Великий верно в свое время поступил, повелев вокруг Кремля очистить добрых полверсты от домов и даже церквей, чтобы пожар от посадов, из Китай-города и Белого города не мог перекинуться на Кремль, а случись осада, чтобы не было где врагу укрыться от пушечных ядер и дроби рушниц, от болтов каленых, метаемых самострелами. А она, эта полоса, вон еще какую службу несчастным людям служит.
«Поспешать надобно, — думал с горестью Воротынский. — На все унижения идти, только нападения не допустить».
Последние угрюмые трубы, как вздернутые в небо обгоревшие руки, последние дымящиеся пепелища, — и окружила послов татарская сотня. Воротынский приказывает:
— Полдюжины белок и пару соболей сотнику. Пусть к ставке хана сопроводит.
С откровенным удовольствием принял сотник дар, пообещал без помех доставить до ханской ставки, привел, однако, послов и обоз к темнику. Чего как раз и не желали ни князь Воротынский, ни сопровождавшие его бояре и дьяки: знали они повадки нойонов, что пока на мзду не вынудят, дальше шагу ступить не дадут. Хорошо стервецы понимали, что никто на них жаловаться не станет. Не осмелится.
Так, собственно говоря, и начали развиваться события. Темник встретил послов, усиленно изображая свою совершенную незаинтересованность, и, выслушав сообщение о цели посольства, сказал с хорошо наигранным равнодушием:
— Мы позовем писаря, подготовим письмо хану и пошлем с этим письмом гонца. Ждите. Каков будет ответ хана, да продлит Аллах его славную жизнь, так и поступим. Подарки можно отправить с гонцом. Решение тогда может оказаться более выгодным для нас.
Князь Иван Воротынский, склонив голову попросил темника:
— Уважаемый нойон, мы хотели бы сами сказать светлому хану Мухаммед-Гирею свое слово, сами и передать подарки. За оказанную услугу мы щедро отблагодарим. — И князь распорядился: — Несите дюжину соболей и две дюжины белок.
И в самом деле, очень щедро. Только князь не прогадывал, понимая, что если темник настоит, чтобы обоз был отправлен к хану с гонцом, то одному богу известно, что от того обоза останется. Ополовинят, это уж как пить дать.
Темник оживился. Полюбовался подарками, пощелкивая от удовольствия языком, и смилостивился:
— Мы сами сопроводим до юрты хана. Наша личная охрана станет охранять посольство.
Темник ликовал. Он и без всяких подарков повез бы послов в ставку Мухаммед-Гирея, зная о неблагоприятно складывающейся обстановке. Из Орды прислал гонца верный крымскому хану нойон с сообщением, что Астрахань готовится к походу на Крым. Хочет напасть, пока крымское ханство беззащитно, и любо Мухаммед-Гирею или не любо, а возвращаться ему из похода необходимо как можно скорей. Хан уже собирал самых близких ему сановников и спрашивал их, как поступить. О чем они говорили, темник не знал, но догадывался, поэтому рад был в самое нужное время предстать пред очи своего повелителя с радостной вестью.
И верно, весть для Мухаммед-Гирея, да и для Сагиб-Гирея, который тоже был обеспокоен, не возмутятся ли данники, воспользовавшись отсутствием войска, была весьма желательной. Советники высказывались однозначно: нужно возвращаться как можно скорей. Мухаммед-Гирей и сам это знал. Без них. Только он хотел уйти победителем. Еще он хотел как можно сильней унизить русского царя, чтобы никогда больше он не величался царем российским, а числил бы себя князем-данником Крыма, но как этого добиться, хан пока не надумал.
Чего проще, конечно же, пройтись с туменами до Пскова и Новгорода, пограбив по пути Тверь и Ярославль, — это заставит князя Василия покориться; реальность, однако, брала буквально за горло, не давала шанса развернуть свою многочисленную рать, распылить ее. Награбленное добро и полон, которые он уже повелел темникам отправлять к переместившимся на Сенной шлях караванам верблюдов и корякам вьючных коней, начали русские отбивать, уничтожая одновременно и охрану, как бы многочисленна она ни была. А если попятится он со всем своим войском, тогда русские полки, пока не собранные воедино, начнут нападать и с боков, и с тыла. Туго тогда придется.
«Только победителем уходить!» — твердил себе Мухаммед-Гирей и искал, каким способом обеспечить себе победное возвращение в свое ханство, которое заставит астраханцев хвост поджать.
Брала верх рискованная и заманчивая идея: осадить Кремль. Взять его, конечно, не удастся, но страху нагнать вполне можно. Установить на тарасы[109] пушки турецкие и бить через стены по Кремлю. А на стену погнать впереди войска русских. Жаль, конечно, дорогой товар, в Кафе за них дадут много золота, но не всех же пленных побьют защитники кремля.
«Склонит голову Василий! Обязательно склонит! — со злорадством предвидел свое торжество крымский хан. — Он — данник мой! Раб!»
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Артиллерия - Владимир Внуков - Техническая литература
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Китай без вранья - Алексей Маслов - Путешествия и география