Степные боги - Андрей Геласимов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Степные боги
- Автор: Андрей Геласимов
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Масахиро торопливо разворачивался в узком коридоре, пытаясь увидеть отца хотя бы со спины, однако громоздкие неудобные колодки сильно затрудняли его движения. Они громко стучали, цеплялись за все подряд, и в конце концов он оставался один в коридоре перед закрытой дверью-фусума, ведущей в пустой кабинет.
Прочитав однажды в старинной книге о том, как знаменитый японский адмирал Мичиари Коно из Такамацу захватил флагманский корабль монгольского завоевателя Кублай Хана и спас тем самым Японию от вторжения, Масахиро в этой истории все же больше сочувствовал монголам. Только он мог понять, что они испытали, когда их корабль застрял в узком проливе и не сумел вовремя развернуться, чтобы выйти из-под обстрела японских лучников.
Сравнивая себя с тем кораблем и стараясь унять дрожь, которая охватывала его от напрасных усилий, он сидел на полу рядом с дверью и с ненавистью царапал ногтями свои колодки.
От этих деревяшек тело его к вечеру затекало так сильно, что когда наконец нянька снимала их, он еще долго не чувствовал левой ноги, как будто его освободили не только от медицинских приспособлений, но и от нее тоже. Стараясь плакать так, чтобы из-под одеяла было неслышно, он представлял себе раздвижную дверь из плотного картона в кабинете отца, пустой коридор и большие ножницы. Ему хотелось разрезать эту расписанную непонятными изречениями дверь на куски, разорвать, исполосовать ее в клочья.
Впрочем, господин Ивая до определенного момента надеялся на то, что его неполноценный сын сможет продолжить семейное дело. Он заставлял его часами рассматривать гравюры с изображением табачных растений и заучивать их названия на японском и на латинском языках. Он приносил ему в комнату охапки грязных листьев и требовал найти среди них один-единственный лист табака. И все же в решающий момент, когда отец устроил ему экзамен на фабрике, Масахиро не сумел правильно подобрать табачные листья разных сортов.
Именно тогда он впервые увидел Хиротаро.
* * *
– Петя… Петя… Сынок…
Петька проснулся, заморгал и непонимающе уставился на мамку, которая нерешительно теребила его за локоть.
– Ты чо не на работе? – наконец сказал он.
– Я сейчас на улице бабку Потапиху встретила, – почему-то шепотом заговорила она. – Ее к Валерке позвали, дружку твоему… Говорит, совсем он плохой. Помрет, наверно…
– Как помрет? – Петька сбросил одеяло и соскочил с печки. – Зачем помрет?
– Я не знаю, – по-прежнему еле слышно ответила мамка. – На улице Потапиху встретила…
– А-а, ну тебя, – в сердцах буркнул Петька, натягивая штаны. – Ничего толком узнать не можешь.
Он уже совершенно забыл о вчерашнем Валеркином предательстве и через две минуты сидел на скрипучем табурете сбоку от бабки Потапихи, которая колдовала над каким-то странным тестом.
– Ну и правильно, што меня позвали, – бормотала она. – А то все теперь одного Кузьмича и зовут. Как будто евойные заговоры одне тока и помогают. А кто, интересно, пузо зубовской невестке заговорил? А макаровскому мальчонке кто загрызал грыжу?
Потапиха сильно колотила в кадушке свое чудодейственное тесто, и от этих усилий и еще потому, что летом пришлось топить печку, она быстро вспотела и стянула с себя глухую черную кофту из плотной блестящей ткани, названия которой Петька не знал. Но зато он знал, что бабка Дарья тоже давно хотела такую, а дед Артем все никак не мог собрать денег, чтобы отправиться за ней в райцентр, поэтому бабке Дарье приходилось пока терпеть.
– А этот чиво здесь? – спросила Потапиха, покосившись в Петькину сторону. – Чужой глаз нам тут не нужон.
– Они с Валеркой друзья, – еле слышно откликнулась Валеркина мамка. – Пусть посидит немного.
– Ну, гляди. Только глаз-то у него черный. Видала? Такие вот – они самые глазливые и есть.
Валеркина мамка испуганно посмотрела на Петьку.
– Сглазит – и не чихнет, – добавила бабка Потапиха.
– Я глаза закрою, – быстро сказал Петька. – Или сяду вон туда. Под стол. Оттуда меня не видно.
– Ты уж сядь, Петя, – жалобно попросила его Валеркина мать. – А то мало ли что.
– И не мало ли што, а точно, – подтвердила Потапиха, белея нижней рубахой, как странная снежная баба в душной полутьме комнаты. – Давай лезь под стол.
Темно в доме было из-за наглухо запертых ставен. Валеркина мамка с Потапихой сами закрыли их десять минут назад.
– Свет в таком деле помеха, – с порога заявила Потапиха. – От света как раз вся болезнь.
И петуха она тоже велела удалить из двора, чтобы не стал кукарекать.
– А то закукарекат, и вся лечеба насмарку. Коту под хвост.
Поэтому петуха заперли в бане. Две тощие курицы, чудом дотянувшие до победы и не съеденные в последнюю военную весну, сразу пришли туда следом за Валеркиной мамкой и неуклюже пытались взлететь на отдушину, чтобы заглянуть внутрь.
– Пестренькую потом мне зарежь, – сказала Потапиха, задумчиво глядя на прыгающих около бани кур.
Она всегда брала за свою помощь курочку.
А Петька в этот раз совсем не ожидал, что Валерке будет так плохо. После вчерашней драки на станции и вообще после всего, что там с ним произошло, у него возникло твердое ощущение, что теперь все должно пойти по-другому. Как-то не так. Как-то лучше. То есть не то чтобы война с японцами началась прямо сейчас или у него самого вдруг появился отец – нет, на такое он не рассчитывал, – но вот чтобы Ленька к нему больше не лез, а у Валерки пореже бежала из носа кровь – это было бы да. Это вроде по-честному.
Раз поперла такая масть.
Но Валерка теперь лежал на широкой деревянной кровати, а его мамка погибала от страха, слоняясь из угла в угол с полотенцем в руках, не находя в себе сил остановиться.
– Ты бы села, – сказала ей наконец Потапиха. – А то у меня из-за тебя тесто никак не подойдет.
– Как это из-за меня? – растерянно спросила Валеркина мамка. – Почему из-за меня?
– Дак из-за кого же ишшо? Малой под столом сидит. Ему оттудова сглазить нет никакой возможности.
– Ладно, – сказала Валеркина мамка, и Петька увидел, как ее ноги напряженно замерли у табурета.
Рядом с ногами бабки Потапихи они вели себя очень робко, и по ним сразу же было видно, что они чего-то ждут. Если бы Петька не знал, в чьем доме находится стол, под которым он сейчас сидит на полу, крепко зажмуриваясь, а иногда на всякий случай даже прижимая глаза руками, то можно было подумать, что в гости пришли ноги Валеркиной мамки, а не бабки Потапихи. Бабка стояла твердо, как десантный корабль, наполовину корпуса выскочивший на берег, а Валеркина мамка все время переминалась, замирала и вздрагивала, поднимая то одну, то другую ногу на перекладину табурета.
– Помрет? – еле слышно спросил ее голос.
– Кто? Малец-то? Не, не помрет, – ответил голос бабки Потапихи.
Ее обрезанные из валенок чуни, которые она не снимала даже в такую жару, повернулись в сторону табурета. Как настоящий корабль, она и поворачивалась вся целиком.
– Чиво удумала – помирать? Куды иму помирать? Жопа ишшо не округлилась.
Ноги Валеркиной мамки замерли на секунду, а потом согласно опустились с перекладины на пол.
– Правда?
Петька хорошо знал эти ботинки. Валеркина мамка купила их, когда пришла похоронка на Валеркиного отца. Она тогда долго сидела в сенях, смотрела на дырки от гвоздиков, на паутину – не заметила даже, как почтальон дядя Игнат попрощался и тихо ушел. А потом спрятала похоронку за зеркало, молча собрала Валерку и поехала с ним в райцентр. Оттуда Валерка вернулся с этими вот ботинками на ногах. В Разгуляевке ни у кого из пацанов таких не было. Даже взрослые в настоящих кожаных ботинках ходили не все. Боты из войлока, сапоги, чуни. А тут вдруг ботинки.
Но Валерка их совсем не жалел. Ухайдакал за одну зиму. Лишь бы другие пацаны брали его с собой поиграть. И мамка его не ругала. А когда они развалились, начала носить их сама.
В них однажды и пришла в школу к учительнице Анне Николаевне. Попросила показать на карте, где находится Сталинград. Посмотрела на него, накрыла ладонью, постояла так и потом сказала: «Спасибо».
То ли Анне Николаевне сказала, то ли всей большой карте СССР.
Уставившись теперь на эти разбитые ботинки и позабыв о том, что может случиться из-за его открытых глаз, Петька заметил, что веревочка, которой Валеркина мамка прихватила левый башмак, вот-вот сползет, и тогда тот распахнется, как рот у голодного кукушонка. Петька осторожно протянул руку из-под стола, пытаясь поправить веревочку, но беспокойная Валеркина мать неожиданно опять шевельнулась и больно наступила ему на разбитые во вчерашней драке с Ленькой Козырем пальцы. Петька зашипел, и под стол тут же свесилась голова бабки Потапихи. Наклоняться ей было легче, чем поворачиваться.
– Чиво? – подозрительным голосом спросила она. – Чиво расшипелся?
Очевидно, она решила, что Петька в своей зловредности изобрел новую, еще не известную ей, звуковую форму сглаза. Это ее сильно обеспокоило, но Петька тут же прижмурился, закрывая себе к тому же обеими руками рот, и она, немного подумав, сменила гнев на милость:
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- #тыжемать. Материнство по правилам и без - Надя Папудогло - Прочая документальная литература
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза