На штурм неба. Парижская коммуна – предвестница нового мирового порядка. - ЖАК ДЮКЛО
- Дата:19.06.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: На штурм неба. Парижская коммуна – предвестница нового мирового порядка.
- Автор: ЖАК ДЮКЛО
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщины подались назад и разбежались с громкими криками. Однако не прозвучало ни одного выстрела. Егеря не стали стрелять. Генерал Леконт быстро спускается и повторяет нижестоящему взводу приказ стрелять, который он отдал егерям, находившимся под командованием майора Пуссарга. Солдаты 88-го полка делают вид, что не понимают приказа. Он снова повторяет команду. Солдаты как будто не слышат его. Они по-прежнему неподвижны с ружьем к ноге. Вдруг в рядах происходит движение. Появляются новые люди. Это национальные гвардейцы, смешавшиеся с солдатами. Услыхав
сигнал сбора, они собрались на улице Дудовиль, в Клиньянкуре, за восточным склоном холма. Они поднимались по бульвару Орнано в направлении к Шато-Руж. На своем пути на улице Дежан они наткнулись на сторожевой пост 88-го полка. Несколько национальных гвардейцев отделились и направились к солдатам, заговорили с ними, уговаривая их присоединиться к ним. Им удалось убедить солдат и увлечь их за собой.
Увидев своих товарищей, которые направлялись к ним вместе с национальными гвардейцами, солдаты 88-го полка готовы были присоединиться к ним и, подобно им, побрататься с народом. Генерал Леконт почувствовал их нерешительность. В ярости он приказывает полицейским схватить нескольких мятежников. Приказ был выполнен. «Отведите их в башню Сольферино и сторожите их. Я рассчитаюсь с ними позже! – кричит Леконт и бросает вдогонку непокорным, которых уводят «блюстители порядка»: «Сволочи, ваша песенка спета!» Глухой ропот поднимается среди солдат, оставшихся на плато. Леконт возвращается к ним озлобленный и угрожающий, он кричит, что размозжит голову первому, кто осмелится ослушаться. Но не раздалось ни одного выстрела, ни одно ружье не шелохнулось. Леконт, потеряв самообладание, подбежал к фронту солдат, по-прежнему неподвижных, и в бешенстве закричал: «Вы не хотите сражаться, сволочи, тогда сдавайтесь!…»
Но в рядах солдат раздался голос. Это был голос сержанта Вердаге, которого расстреляли впоследствии в Сатори скорее за этот акт неповиновения, чем за дело на улице Розье [64]. Как бы в ответ Леконту, он кричит солдатам: «Товарищи, бросайте оружие»!
Тотчас же несколько солдат бросают ружья на землю. Слышится металлический звук падающего на землю оружия. В ответ раздаются радостные восклицания. Национальные гвардейцы поднимают ружья прикладами вверх и кричат: «Да здравствует пехота!» Женщины бросаются к солдатам, обнимают и целуют их. С обеих сторон потрясают ружьями, кепи. Обмениваются рукопожатиями. Национальные гвардейцы протягивают солдатам, которые пока еще вооружены, свои табакерки, берут их шаспо. Офицеров оттесняют, окружают, обезоруживают».
*
Никто из членов Центрального комитета национальной гвардии не ожидал того, что Тьер примет решение об эвакуации Парижа. Революционные организации, которые неоднократно ставили вопрос о взятии власти, оказались вдруг в таких условиях, которые явно застигли их врасплох, – власти бежали. Этим объясняются медлительность и колебания, характеризовавшие действия Центрального комитета непосредственно после отъезда членов правительства.
Вечером 17 марта Центральный комитет собрался на заседание; он назначил следующее заседание на 18 марта в 11 часов вечера. И лишь незадолго до этого члены Центрального комитета встретились и отправились в Ратушу, где и заняли место бежавших правителей.
Некоторые члены Центрального комитета были столь изумлены, оказавшись в этом месте и при таких обстоятельствах, что заявили: «Мы не имеем правительственных полномочий». Но силою вещей Центральный комитет вынужден был действовать в качестве правительства.
Ввиду относительной легкости, с какой была одержана победа над Тьером, члены комитета были озабочены в первую очередь тем, чтобы отразить весьма вероятное наступление правительственных войск и возможное нападение буржуазных батальонов национальной гвардии. При этом они упускали из виду, что при создавшейся в Париже ситуации наилучшим видом обороны было наступление против войск Тьера, полностью дезорганизованных. В письме от 12 апреля 1871 года к Кугельману Карл Маркс именно так и говорил:
«Надо было сейчас же идти на Версаль, как только Винуа, а вслед за ним и реакционная часть парижской национальной гвардии бежали из Парижа» [65].
Но не это было главной заботой Центрального комитета в тот момент. Его первой ошибкой было назначение Люлье командующим национальной гвардии. Это была по меньшей мере бездарная личность. Он упустил возможность занять форт Мон-Валерьен, который Тьер, обезумев от страха, приказал оставить, но затем распорядился снова занять.
Кроме того, ночью генерал Винуа вывел свою армию из Парижа в Версаль. Но солдаты отставали и проявляли такую недисциплинированность, что их легко можно было сагитировать и перетянуть на сторону восставших. И если бы новый командующий национальной гвардии закрыл ворота Парижа, он мог бы помешать уходу в Версаль этих частей, находившихся в состоянии полного разложения. Но это не было сделано, и впоследствии Люлье (то ли из трусости, то ли будучи предателем), не стесняясь, похвалялся перед военным судом, что он «оставил открытыми для армии все выходы» [66].
Пользуясь нерешительностью, которую проявляли члены Центрального комитета, мэры парижских округов попытались сыграть роль посредников между версальским правительством и Центральным комитетом. Они предложили потребовать от правительства замены генерала Орель де Паладина на посту командующего национальной гвардии депутатом от Парижа полковником Ланглуа, назначения Дориана мэром Парижа вместо Жюля Ферри, немедленного проведения муниципальных выборов и обязательства отказаться от разоружения национальной гвардии.
В ночь на 19 марта полковник Ланглуа, только что назначенный командующим национальной гвардии, явился к членам Центрального комитета, собравшимся в Ратуше. Но поскольку Ланглуа отказался признать полномочия Новой власти, Центральный комитет не мог согласиться на это назначение. Поэтому Ланглуа пришлось отказаться от командования.
Кроме того, 19 марта, когда Центральный комитет заседал в Ратуше, он не придал должного значения сообщению Дюваля, командира одного из легионов, расположенных на левом берегу Сены [67], относительно намерения полков, еще находившихся тогда в Париже, отправиться в Версаль. В тот момент можно еще было воспрепятствовать их уходу и вызвать разложение в рядах частей, бежавших в Версаль, что значительно сократило бы численность войск, которыми могло располагать в тот момент правительство Тьера.
В связи с этим интересно точно выяснить, из кого состояли вооруженные силы, которыми располагали версальцы. Они были крайне незначительны, и Карл Маркс совершенно правильно оценивал соотношение наличных сил, когда писал, что революционерам 18 марта следовало тотчас же атаковать войска Тьера и преследовать их вплоть до Версаля.
В своих показаниях перед парламентской следственной комиссией после поражения Коммуны Тьер, вспоминая о первой неделе после своего бегства в Версаль, заявлял: «У нас имелось только 22 690 человек». Он хвастался тем, что распорядился вновь занять Мон-Валерьен, который был сначала эвакуирован по его приказу. Но, как мы знаем, этот форт мог бы быть занят федератами, если бы только Люлье выполнил свой долг.
Тьер добавлял:
«Что касается других фортов, то мы бы ослабили себя, если бы захотели сохранить их, так как нам потребовалось бы по меньшей мере 8 тысяч человек, чтобы занять их. Нам бы пришлось выделить для этого значительную часть наших сил. Поэтому я сохранил за собой только Мон-Валерьен и вывел все остальные силы. Благодаря этому я располагал 22 тысячами хорошо дисциплинированных солдат, находившихся под надежным командованием.
Первые две недели мы провели в Версале, ничего не предпринимая. Это были худшие дни моей жизни. В Париже господствовало мнение: с Версалем покончено; как только мы явимся туда, солдаты поднимут ружья прикладами вверх. Я был уверен, что этого не произойдет. И все же, если бы нас атаковало 70 или 80 тысяч человек, я не смог бы поручиться за стойкость армии, которая была угнетена прежде всего сознанием своей крайней малочисленности».
Эдмон Лепеллетье следующим образом комментирует это признание Тьера:
«В первую неделю после бегства правительство и Собрание располагали для своей защиты только малонадежными и притом недостаточными силами. Если бы тогда произошло столкновение и разыгралось сражение, то армия парижан в десять раз превосходила бы по численности своего противника: 200 тысяч охваченных энтузиазмом парижан против 20 тысяч деморализованных солдат.
Если бы 20 марта эти превосходящие силы атаковали Версаль, то, как признавался Тьер – а ему нелегко было в этом признаться, – он «не смог бы поручиться за стойкость армии». Это значит, что разложение армии, начавшееся 18 марта на высотах Монмартра, продолжалось бы на высотах Пикардии и на дорогах Версаля. Ошибка Центрального комитета, заключавшаяся в том, что он не развил успеха и не закрепил победы, одержанной 18 марта, двинувшись уже на следующий день или, самое позднее, через день на Версаль, позволила Тьеру восстановить армию и увеличить ее численность.
- И все содрогнулось… Стихийные бедствия и катастрофы в Советском Союзе - Найджел Рааб - История
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Религия и культура - Жак Маритен - Религиоведение
- Рыночные циклы - Маркс Говард - Финансы