Танкист, или «Белый тигр» - Илья Бояшов
- Дата:10.11.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Танкист, или «Белый тигр»
- Автор: Илья Бояшов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никому не нужный Иван Иваныч кинулся было ремонтировать первое, что попалось под руку - и за два дня вопреки всем прогнозам ухитрился воскресить заезженный и по всем параметрам убитый «Т-34» - один из тех оставшихся трудяг, которому на последнем издыхании удалось, чуть ли не на брюхе, доползти до реки. Ремонтники, вовремя сообразив, чем может грозить такая бескорыстная помощь, быстро «сожгли» на обрадовавшейся было «тридцатьчетверке» главный фрикцион - и с тех пор, не смотря на известность, заслуги и капитанские погоны, Найденова отгоняли от машин, как последнего нищего. Напрасно Иван Иваныч, сразу после боев сделавшийся кротким, просил тыловиков о милосердии - те, конечно же, ничего не знали (да и знать не хотели!) о том, как мучаются изношенные, страдающие «коробки» и какие, полные боли, подают они голоса. Более того - надорвавшиеся «эмчи» и «ИСы», к нескрываемой радости экипажей, словно гигантские туши, сволакивались тягачами к восстановленной железной дороге. Там, вооружившись инструментом, подобно заправским мясникам спецы разделывали добычу: снимали пулеметы, выгружали боезапас, срывали ящики для снаряжения. Вместе с измазюканными мастеровыми на подобных работах возились и пленные, с которых даже не были содраны погоны и знаки отличия. И вообще, занятые по горло своим механическим делом слесаря и механики - немцы и русские - по какому-то молчаливому согласию сторон находились вне ярости уничтожения. Намертво сцепившихся «пантеру» и «тридцатьчетверку» иногда ремонтировали тут же на месте боя; с одной стороны свой танк приводили в чувство кувалдой выходцы с Волги и Дона, с другой - копались в моторе Pz TV аккуратные, дотошливые, очкастые гансы, все, как один, с полотенчиками. Эти трудяги, на которых никто и внимания-то не обращал, (настолько, словно насекомые, были они безобидны), чуть только ключи друг другу не передавали. Вот и сейчас, ремонтники просто совместно делалидело - «коробки», свои и чужие, как всякий металлолом, грузились вперемешку, что для гордости умирающих танков было невыносимо! Воткнувшись друг в друга бесполезными стволами, вовлеченные во всеобщую ненависть «тигры» и «САУ-152» и накануне гибели готовы были идти на бескомпромиссный таран - но выпотрошенные, лишенные гусениц, они теперь только дребезжали грязевыми щитками. Когда платформы набирали скорость, внутренности несчастных машин, залитые кровью и кислотой аккумуляторов, посещал ветер; и, хозяйничая там, цепляясь за развороченную броню, скрученные сиденья, искореженные приборы, начинал пробовать голос, озвучивая взаимные проклятия. От подобного воя вздрагивали даже бывалые часовые. С лязгом, перестуком, густыми паровозными сигналами, вздохами угасающих «коробок», очередной эшелон уползал вглубь разоренной земли. Где-то под Смоленском или под Тулой состав отгонялся в тупик - мертвым некуда спешить - давая проезд новехонькой, чистенькой технике, которой с неделю как перерезали пуповину. Благоухающие свежей краской, щеголяющие серийными номерами, до отказа напоенные соляркой, ухоженные, пышущие здоровьем «ИСы» и изящные «тридцатьчетверки» с характерной элегантностью башен, безупречные линии которых так восхищали Гудериана, в компании с 76-мм дивизионными пушками и приземистыми САУ, гнались теперь в Польшу целыми потоками: Жуков торопился как можно скорее сменить под Вислой убогих калек. Эти невиданные тысячи, плодившиеся в уральских, харьковских и сталинградских цехах, были предназначены для последнего убийственного прорыва. Их даже не удосуживались маскировать. В штабах засучили рукава - готовился окончательный и безоговорочный апофеоз войны, торжество уже не корпусов и армий, а целых танковых орд, ведомых новой порослью - выученной, вышколенной, натасканной на недобитого зверя, и поэтому беспощадной в ярости, молодежью. Вот почему, вместе с бесчисленными «коробками», мимо очередного, погруженного на платформы, кладбища, проносились «теплушки», до отказа набитые юной агрессивной плотью, еще не нюхавшей пороха, но уже знающей толк в рычагах и маневре.
На той стороне разделенной земли вовсю гудел Ла-Манш. Паттон, не смотря на попытки Лиса пустыни заткнуть плотину, [30] днем и ночью грел и без того раскаленное французское небо двигателями своих бесчисленных «шерманов». Все дороги от сектора «Омаха» до злосчастной для союзников деревушки Виллер-Бокаж, [31] забились «виллисами», «студебекерами» и сменившими неторопливых, качающихся с борта на борт «Матильд», великолепными «Черчиллями». С плавучих пирсов сходили, взбивая траками пляжный песок, все новые «Гранты» и «Ли»; изворотливые янки затейливым образом, но все-таки свели вместе двух генералов времен Гражданской. На американских конвейерах безостановочно получали свои корпуса и башни «кометы», чьими фирменными знаками были юркость и всесокрушающие пушки. Тучи «мустангов», «ланкастеров», «москито» и ужасных «летающих крепостей» деловито сновали над Гамбургом и Берлином. Однако, не смотря на весь этот нормандский карнавал, неизменным кошмаром для Кейтеля и Йодля по прежнему оставался Восток: там, с августа 44-го, накапливаясь на польских берегах, нависая ужасной, в тысячу километров, грозой, Германию, и так истекающую кровью, готовились искромсать вдоль и поперек самые беспощадные на свете скальпели.
Впрочем, к последней развязке всерьез готовились пока еще тылы и разведчики. Танкисты приходили в себя. Падал на головы отдыхающих пепел проигравшего битву города, и совсем близко - рукой подать - в канализационных коллекторах сгорали его защитники, не успевая послать проклятия Сталину и англичанам. Что касается кремлевских маршалов - им было не до Варшавы. Только-только развернулись ремонтные службы. Только принялась прибывать «зелень», все эти одинаковые «рюмочки-лейтенанты», очередную порцию которых, словно пончики, испекли к празднику нового наступления раскиданные по всей России училища. С платформ, один за другим, спрыгивали вошедшие в моду «Т-34-85», по прежнему не внушавшие доверия броней (ее до конца войны пробивали все те же «артштурмы» и «мардеры»), но ставшие на удивление понятливыми, изворотливыми, выносливыми, словно бурятские лошадки. Новые «коробки» по праву гордились своими дальнобойными рациями, пятиметровыми орудийными стволами, [32] и, наконец-то, отрегулированными, выстраданными, снабженными безотказными «Циклонами», В-2, которые в конце великой бойни позволяли «роликам» играючи, почти без поломок, катить по польским, а, затем, и немецким шоссе. Выгружаемые следом тяжеловесы - «зверобои» и прочие разнокалиберные «САУ» - внушали почтение. Тяжелые, с увесистыми дульными тормозами, 122-мм пушки задумчивых, медлительных «ИСов» не оставляли шансов бетонным стенам и дотам. С прибытием всех этих эшелонов, резервов, прачечных, бань и новых кухонь, жизнь закипела. Дивизии, как и бывает перед кровопусканием, тасовались, словно колоды, и торопливо наполнялись людьми и разнообразнейшей техникой. Повсюду пестрел камуфляж санитарных палаток, и то здесь, то там, среди отъевшихся, экипированных новыми хрустящими тужурками и комбинезонами танкистов Первого Белорусского, вновь замелькали смазливенькие связистки и санитарки. Белокурые и рыжеволосые бестии, не смотря на все признания и полевые букеты, благоразумно избегали чумазую голь. Фронтовые «фемины» в любой момент готовы были отдаться домовитым, словно хомяки, тыловым майорам. А вот безымянные башнеры и водители гарантированно лишались ласки - на них не стоило даже тратить время. Все знали - во время боев они сгорают, словно бенгальский огонь. Гвардии сержант по этому поводу спел:
Что вы девушки стоите,
Губками алеете.
Люди головы кладут,
А вы…жалеете.
Медсестрички не удостаивали вниманием это его похабно-жалобное (и вполне законное) обращение от имени всех, приговоренных к скорому жертвенному костру, солдатиков.
А забытый Иван Иваныч бродил по кромке воды.
Здесь, на заваленном касками, амуницией и уже проржавевшим оружием, берегу, к которому время от времени прибивало трупы несчастных поляков, до совсем уж отчаявшегося Черепа добежала ослепительная новость: старый знакомый появился на Сандомирском плацдарме. [33]
Брызнули слезы Найденова, благодарный, воинственный стон издала ходуном заходившая, грудь. Взор обратился к вздыбившемуся за громадными хребтами облаков небесному танку. Там, за рычагами божественной «тридцатьчетверки» улыбался счастливому Ваньке его великий Господь, а за ним, уже надевшим свой танкошлем, теснились тысячи мучеников («Валентайн», без сомнения был среди них); сверкали их траки, вздымались стволы, светились нимбы над башнями. Музыку сфер услышал Иван Иваныч - а, именно, рокот бесчисленных небесных моторов, благословлявший Найденова на великую, понятную только ему самому, битву. («Жми, Иван! - гудело на небесах. - Он никуда не денется!») И к ужасу посыльного - недавно оторванного от материнской титьки восемнадцатилетнего паренька - этот ни на кого не похожий капитан, услышав приказ тотчас явиться к Барятинскому, понес совершенную дичь. И действительно - кланяясь с горячностью сумасшедшего, Найденов благодарил железное воинство Господа-Водителя. Он-то, единственный, знал - Призрак не мог раствориться в небытии. Окруженный развороченными «Т-34», «Белый Тигр» трубил в страшный рог своего ствола там, посреди полей Сандомира, и никакие бушующие вокруг огнеметные и орудийные вихри не могли теперь помешать им столкнуться.
- Санитары подземелий. Deathmatch Quake - Дмитрий Пучков - Юмористическая фантастика
- Кокон. История одной болезни (сборник) - Илья Бояшов - Публицистика
- Мастер и Маргарита - Михаил Булгаков - Классическая проза
- Тяжёлый танк «Тигр». Смертельное оружие Рейха - Михаил Барятинский - Техническая литература
- М. А. Булгаков. Сборник - Булгаков Михаил Александрович - Прочее