Нечистая сила - Валентин Пикуль
- Дата:19.09.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Нечистая сила
- Автор: Валентин Пикуль
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последний на штык насажен.
Наши отходят на Ковно.
На сажень Человечьего мяса нашинковано.
Русские крейсера, подвывая в рассветном дыму сиренами, покинули родную уютную Либаву – с ее пляжами, с ее танцплощадками, с милыми цукернями; после отхода кораблей волна еще долго качала под пирсами намокшие обрывки центральных газет с призывами «Война до победного конца!». Во всем этом успокаивает нас одно: русская армия и флот могут иногда потерпеть поражение, но Россия побежденной никогда не бывала и не будет…
Ветер разметывал на улицах плакаты Маяковского:
У Вильгельма Гогенцоллерна Размалюем рожу колерно!
* * *Янушкевич 6 июня докладывал Сухомлинову: «Кадры тают, а пополнения получают винтовки в день боя. Просто волосы дыбом! Приходится отходить… Но будь проклятые снаряды – отбросили бы немцев сразу. Когда батарея, вопреки приказу, выпускает сразу все снаряды – успех! Брусилов тоже начал отход…
Отовсюду кричат и грозят нам гидрой революции…»
Звонок по телефону прервал чтение письма:
– У аппарата военный министр, слушаю. Наталья Червинская спросила Сухомлинова:
– Это правда, что у вас ночью был обыск?
– Что за чушь! Кто посмел так думать?
– Но в городе ходят слухи, что…
Сухомлинов повесил трубку. Вечером, придя домой, он сделал выговор жене за то, что она много тратит денег.
– Ты знаешь, золотко, мне для тебя ничего не жалко. Но нельзя же покупать все, что продается в магазинах. Жена обиделась. Ночью он звонил в министерство:
– Львов сдали?
– Еще нет. Но армия откатывается.
Утром его навестил Сазонов, совершенно поблекший.
– Как ведающий иностранными делами, я поставлен вами в неловкое положение. Мы же не одни – мы члены коалиции, и коалиция спрашивает меня, а я вынужден вопрос Антанты перепоручить вам лично – когда же наша армия перестанет отступать?
– Тут немало соображений. Сейчас выравниваем линию фронта, в которой образовались опасные выступы и завалы, вредящие планомерной и четкой стратегии. Боюсь, вам этого не понять!
Но это Сазонов – дипломат, с ним легче. Зато стало плохо, когда на пороге выросла громоздкая фигура Родзянки, которого в столице за его сипение и звучный голос называли то «самоваром», то «барабаном». Родзянко начал без подготовки:
– Государственная Дума пришла к выводу, что дальнейшее ваше пребывание на посту министра является гибельным для нашей армии. Уйдите сами, иначе вам предстоит уходить… по суду!
Сухомлинова взорвало:
– Не меня судить за поражения на фронте, а Гучкова и ему подобных болтунов, подрывающих веру народа в победу! Раздалось астматическое сипение «самовара».
– Я вам говорю об отступлении армии, а вы мне толкуете о том, что в огороде бузина… Ну, при чем же здесь Гучков?
– Именно критиканство разлагает нашу доблестную армию, бужируя ее пошлыми инсинуациями, будто я развалил аппарат министерства, будто я разворовал обмундирование и расхитил арсеналы.
– А ведь вы развалили! – загромыхал «барабан». – А ведь ваши друзья все растащили… Но перед этим вы еще залепили публике глаза своим бахвальством в статье «Мы готовы!».
– Она не подписана моим именем.
– Но статья-то вышла из вашего кабинета…
Сухомлинов в волнении пересек кабинет по диагонали.
– Я не. понимаю, чего вы от меня хотите?
– Это не я, а Россия желает, чтобы вы ушли отсюда…
После этого Родзянко совершил один шаг, непозволительный с точки зрения светской этики, – он нагрянул в особняк Кшесинской, застав приму русской Терпсихоры в грибницах, где она срезала с грядок белые грибы; в стеклянных оранжереях произрастал дивный тропический сад, в ароматной духоте пели диковинные птицы… Родзянко сказал женщине, чтобы она не совалась в дела артиллерийского ведомства… Кшесинская издала шипение, словно кошечка:
«Пшш… Пшшш… пшшшш…» – и прогнала его. Родзянко навестил ее покровителя, великого князя Сергея Михайловича, владычившего в русской артиллерии. В ответ на попреки тот сказал, что производство снарядов увеличить невозможно, ибо нет станков для выделки дистанционных трубок.
Родзянко задал ему вопрос:
– Тысяча станков на первое время устроит вас?
– Откуда они, милый вы мой?
– Добровольцы объехали ремесленные училища, где отыскали станки, пригодные для выделки трубок… Вы говорите, что совсем нет трубок? А между тем они валяются у вас под ногами.
– Как так?
– А так. Полтора миллиона (!) дистанционных трубок нашли здесь же – в арсенале столицы, и вы об этом не знали?
– Не знал.
– Вы должны уйти, – пробарабанил Родзянко.
– Я понимаю, – согласился великий князь.
– Вы уйдете сами? Или…
– Уйду сам… по болезни. Должен принести вам извинения за шипение Малечки, она нервная… артистка!
– Ничего. На меня все шипят… не только артистки.
Галиция была оставлена. 12 июня состоялось собрание Совета министров под председательством Горемыкина, который был убежден, что «война его не касается». С утра старый рамолик еще был внятен, иногда даже отпускал остроумные шутки, но к полудню действие морфия подходило к концу: Горемыкин тускнел и засыпал, а если спрашивали – порол глупости… В самый разгар заседания из Ставки прибыл курьер с пакетом.
– Лично от государя, – сказал он Сухомлинову; прежде чем устранить любимца, царь его ласково облизал.
«Владимир Александрович, – писал он. – После долгого раздумывания я пришел к заключению, что в интересах России и армии ваш уход необходим…
Мне очень тяжело сказать вам об этом… Сколько лет мы с вами работали, и никогда между нами не было недоразумений. Благодарю вас, что вы положили столько труда и сил на благо нашей родной армии.
Беспристрастная история будет более снисходительной, чем осуждение современников.
Господь с вами. Уважающий вас НИКОЛАЙ».
Горемыкин очнулся от скрипа отодвигаемого стула.
– Владимир Александрыч, куда это вы так поспешно сорвались, или у вас в министерстве опять все кипит? Сухомлинов помахал письмом императора.
– Отставка! – сказал и быстро вышел…
Дома при этом известии бурно разрыдалась жена.
– Ну, вот и конец… Ах, я несчастная! Побирушка бегал по городу, всюду возвещая:
– Имею сведения: Сухомлинов – немецкий шпион…
* * *Пришлось оставить казенную квартиру на Мойке – Сухомлиновы перетащили мебель в новое жилье на Торговой улице. Затем они отъехали в Курскую губернию, где экс-министр с упоением предался рыбной ловле, вкладывая в это дурацкое занятие всю свою душу – без остатка! Для историков будущего он записывал в дневнике генеральные события своей беспрецедентной жизни:
«Пытался поймать щучку, но не удалось. Погода чудная, газет не читаю…» А сколько дивных волнений испытал он, лирически вдохновенный, когда копал червей на берегу тихого Сейма. Подумать только – накопал целую банку, но пришла на бережок Екатерина Викторовна и так поддала туфелькой, что все черви по сторонам разлетелись.
– Довольно! Мне противно видеть, что ты как дурачок часами сидишь и смотришь на этот идиотский поплавок…
Она удалялась от реки, стройная и красивая, а в сиреневых кущах пели волшебные курские соловьи. Роняя удочки и давя червяков, Сухомлинов трусил по тропочке за своим сокровищем.
– Катенька, постой… но что же мне делать? Она резко обернулась, поддернув юбки.
– Здесь ничего не сделаешь – надо возвращаться!
Приехали в столицу, которая сразу наполнилась анонимками. В них писалось, что Берлин после отставки Сухомлинова празднично ликует, что теперь-то уж немцы точно уверены в победе над Россией, что кайзер истратил множество миллионов марок на устранение Сухомлинова с поста министра.
Заодно в анонимках было сказано, что Родзянко, Гучков, Поливанов и прочие критиканы не пожалели золота, дабы лишить русский народ сухомлиновского гения…
– На этом можно поставить точку! – сказал М.Л.Бонч-Бруевич, аккуратно подшивая все анонимки в одну папку. – Под анонимками не хватает только литературного псевдонима Сухомлинова – имени Остапа Бондаренко, якобы живущего в отставке на хуторе.
Теперь разгильдяй, оправдываясь, честно писал, что Россия не была готова к войне, и отпускал комплименты Германии, которая к войне была отлично подготовлена. Государственная Дума 345 голосами (из числа 375 голосовавших) предложила правительству предать Сухомлинова и его сообщников суду. Бюрократия капитулировала, и была создана особая комиссия для расследования преступлений военного министра… Екатерина Викторовна рыдала.
– Черт бы их всех побрал! Сегодня в магазине Броккара какая-то стерва прошипела мне в спину: «Шшшшшпионка…»
– Бедная Россия, – вздыхал Сухомлинов.
Жена долго вспоминала казенную квартиру на Мойке.
– Там остались такие обои, ну, так бы и ободрала их все со стенок…
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра - Боб Шоу - Научная Фантастика
- Дворец памяти. 70 задач для развития памяти - Гарет Мур - Менеджмент и кадры
- Лошади с крыльями - Виктория Токарева - Современная проза
- Судьба балерины - Анастасия Владимировна Орлова - Драматургия / Исторические любовные романы