Четвертая мировая война - Маркос
- Дата:19.06.2024
- Категория: Проза / Контркультура
- Название: Четвертая мировая война
- Автор: Маркос
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вернулся к этому месту во время завтрака, когда солнце уже высушило землю и мою фуражку. На земле возле поваленного ствола я увидел рисунок старика Антонио. Это была спираль с глубоко прочерченными изгибами, то есть улитка.
Когда я вернулся на собрание комитетов, солнце уже находилось на середине своего пути. На рассвете вчерашнего дня было принято решение о смерти Агуаскальентес, сейчас обсуждаля вопрос рождения Улиток, которые кроме задач, недавно стоявших перед Агуаскальентес должны будут взять на себя и другие, новые функции. Таким образом, Улитки станут чем-то наподобие дверей для входа в общины и для выхода общин в остальной мир; они будут неким подобием сигнала, который будет отправлять в даль наше слово и слышать слово того, кто находится далеко от нас. Но прежде всего их задача будет в том, чтобы напоминать нам о том, что мы должны постоянно бодрствовать и следить за тем, чтобы в мирах, населяющих мир, было все в порядке.
Комитеты каждой из зон собрались, чтобы дать имя каждой из соответствующих Улиток. Это будут долгие часы предложений, споров по поводу перевода, улыбок, обид и голосований. Я знаю, что это надолго, поэтому ухожу и прошу, чтобы мне сообщили, когда договорятся.
Уже в казарме, после обеда, Монарх сообщает мне на десерт, что нашел какую-то «очень классную» заводь чтобы сходить искупаться и п.т. Услышав это Роландо, которого обычно не загнать в воду ни кнутом, ни пряником, вдруг ни с того ни сего загорается этой идеей и говорит «Пойдем».
Я все это скептически выслушал (это не впервые Монарх навязывает нам свои хотелочки), но поскольку все равно надо ждать, пока комитеты между собой договорятся, я тоже говорю «Пойдем». Хосе Луис обещает догнать нас позже, потому что он еще не ел, так что мы отправляемся втроем, то есть Роландо, Монарх и я. Проходим через луг и впереди — ничего. Проходим через кукурузное поле и впереди — опять ничего. Я говорю Роландо: «К концу войны, наверное, доберемся». Монарх отвечает: «Это уже здесь, совсем рядом».
Наконец мы пришли. Заводь находится как раз посередине брода реки, через который постоянно перегоняют скот, и в результате она полна грязи и коровьего и лошадиного навоза. Мы с Роландо в унисон протестуем. Монарх защищается: «Вчера этого не было». Я говорю: «Да и вообще уже становится холодно, я купаться не буду». Роландо, который растерял весь свой энтузиазм еще по дороге, напоминает, что грязь, как утверждает Пипорро,[129] защищает от пуль, поддерживает меня своим: «Я тоже не буду». Тогда Монарх выступает с зажигательной речью о долге и не знаю чем еще и что «несмотря на трудности и лишения…». Я говорю ему: «Что общего между долгом и дурацкой заводью?». И тогда он добивет нас, говоря нам: «А, слабо значит».
Лучше бы он этого не говорил. Роландо снимает с себя одежду, скрипя зубами, как разьяренный кабан и я закусываю трубку и раздеваюсь. Мы входим в воду больше из гордости, чем по желанию. Как можем купаемся, но грязь придает нашим волосам форму, способную вызвать зависть у самого радикального из панков. Появляется Хосе Луис и говорит нам с берега: «Водичка так себе». Мы с Роландо хором отвечает, «А, слабо значит». Так что Хосе Луис тоже лезет в грязную заводь. Выбравшись на берег, мы вспоминаем, что ни у кого нет с собой ничего, чтобы вытереться. Роландо говорит: «Ничего, нас вытрет ветер», так что мы только обуваемся, вешаем на себя пистолеты и начинаем возвращаться, совершенно голые, выставив наши прелести на всеобщее обозрение, обсыхая на солнце.
Вдруг Хосе Луис, шедший впереди, предупреждает «идут люди». Мы одеваем маски и продолжаем путь. Это была группа девушек, которые шли стирать к реке. Разумеется, они смеялись до изнеможения и что-то сказали на своем языке. Я спросил у Монарха, расслышал ли он, что они сказали, и он ответил, что они сказали: «Вон идет Суп». Ммм… утверждаю, что они узнали меня по трубке, потому, что поверьте, я не давал поводов узнавать меня ни по чему другому.
На подходе к казарме мы оделись, хотя совершенно не успели обсохнуть, но зачем понапрасну беспокоить другую половину. Нам сообщили, что собрания комитетов закончились. У каждой Улитки было уже свое имя:
Улитка Ла-Реалидад, сапатистов тохолабалей, цельталей и маме будет называться «МАТЬ МОРСКИХ УЛИТОК НАШЕЙ МЕЧТЫ», то есть «С-НАН КСОЧ БАХ ПАМАН ХА ТЕЗ ВАЙЧИМЕЛ КУ’УНТИК».
Улитка Морелии, сапатистов цельталей, цоцилей и тохолабалей будет называться «ВИХРЬ НАШИХ СЛОВ», то есть «МУК’УЛ ПУЙ ЗУТУ’ИК ХУ’УН ХС’ОПТИК».
Улитка Гарручи сапатистов цельталей будет называться «СОПРОТИВЛЕНИЕ РАДИ НОВОГО РАССВЕТА», то есть «ТЕ ПУЙ ТАС МАЛИЙЕЛ ЙАС ПАС ЙАЧ’ИЛ САКАЛ КИНАЛ».
Улитка Роберто-Барриоса сапатистов чолей, соке и цельталей будет называться «УЛИТКА, ГОВОРЯЩАЯ ДЛЯ ВСЕХ», то есть «ТЕ ПУЙ ЙАКС СКО’ПХ ЙУ’УН ПИСИЛТИК» (на цельтале), и «ПУЙ МУИТИТ’АН ЧА ’АН ТИ ЛАК ПЕХТЕЛ» (на чоле).
Улитка Овентика цоцилей и цельталей будет называться «СОПРОТИВЛЕНИЕ И НЕПОКОРНОСТЬ ВО ИМЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА», то есть «ТА ТЗИКЕЛ ВОКОЛИЛ КСЧИУК ХТОЙБАИЛТИК СВЕНТА СЛЕКИЛАЛ СХУНУЛ БАЛУМИЛ».
Этим вечером обошлось без дождя и солнце смогло уйти без проблем, соскользнув по гладкому небу прямо в свой дом, спрятанный за горами. Взошла луна и, хотя это кажется невероятным, рассвет согрел горы юго-востока Мексики.
Часть четвертая: План
Уже много лет индейские сапатистские общины заняты процессом создания своей автономии. Автономия для нас — это не фрагментация страны или сепаратизм, а осуществление права на правление и самоуправление, отраженного в 39 статье Политической конституции Мексиканских Соединенных Штатов.
С самого начала нашего восстания и даже задолго до него индейцы-сапатисты настаивали на том, что они мексиканцы… но кроме того, они еще и индейцы. Это значит что мы требуем для себя места среди мексиканской нации, но при этом хотим оставаться теми, кем являемся.
Пресловутый сапатистский проект «Нации Майя» существует только на бумаге самых тупых военных из мексиканской федеральной армии, которые, зная, что война что они ведут против нас, незаконна, пользуются этим бедным аргументом, чтобы убедить свои войска в том, что атакуя нас, они защищают Мексику. Тем не менее, высшему военному командованию и его разведывательным службам известно, что САНО стремится не к отделению от Мексики, а, как гласит его полное имя, к «национальному освобождению».
Тем не менее, сепаратный проект по отделению юго-востока Мексики все-таки существует, и заключается он в применении на наших землях неолиберальной доктрины и возглавляется федеральным правительством. Сегодняшний так называемый «План Пуэбла — Панама» это ничто иное, как план фрагментации страны, в котором юго-востоку Мексики отведена функция «охотничьих угодий» для транснационального капитала.
Согласно проекту по фрагментации осуществляемого правительством (что и является истинной повесткой дня политических партий и трех ветвей власти, не отраженной в прессе), Мексика будет разделена на три части: Север, штаты которого будут подчинены произодственной и коммерческой логике США, Центр, станет поставщиком потребителей средней и высокой покупательной способности и Юг-Юго-Восток, будет территорией подлежащей завоеванию для контроля над природными ресурсами, которые при глобализированном разрушении окружающей среды с каждым днем становятся все более ценными: вода, воздух и земля (дерево, нефть, уран… и люди).
Говоря очень схематично и лаконично, план состоит в том, чтобы превратить север в большую макилу,[130] центр — в гигантский торговый центр, а юг и юго-восток в огромное поместье.
Но одно дело — планы на бумаге, и другое — реальность. Прожорливость крупного капитала, коррумпированность политиков, неэффективность государственных чиновников и растущее сопротивление групп, коллективов и общин, помешали его полному осуществлению, и там где он удался, его прочность сравнима с прочностью картонной сценографии, подвешенной на булавках.
Поскольку сейчас для Власти нет термина более модного, чем «самоубийство», можно сказать, что нет лучшей концепции, чтобы определить план, подготовленный для нашей страны политиками и предпринимателями — самоубийство. Глобализация денег требует разрушения национального государства. Последнее в течении длительного времени было (кроме всего прочего) окопом, в котором капиталы национальные защищались, чтобы выживать и расти. Но от этого окопа уже почти ничего не осталось.
В сельской местности крупные агропромышленники разоряют мелких и средних производителей. Тем не менее, скоро придет час и крупной национальной агропромышленности. В городах, «моллы», т. е. гигантские торговые центры, не только уничтожают мелких и средних торговцев, но и «поглощают» крупные национальные торговые предприятия. Не говоря уже о национальной промышленности, находящейся на последнем издыхании.
- Гражданский кодекс Российской Федерации. Части первая, вторая, третья и четвертая. Текст с изменениями и дополнениями на 10 мая 2009 года - Коллектив Авторов - Юриспруденция
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Крушение - Евсей Баренбойм - Советская классическая проза
- Тайны афганской войны - Александр Ляховский - Прочая документальная литература
- Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации: Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации - Вадим Погуляев - Юриспруденция