Рождение Амгуньского полка - Александр Фадеев
- Дата:31.10.2024
- Категория: Проза / Контркультура
- Название: Рождение Амгуньского полка
- Автор: Александр Фадеев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы семенчуковцы… — раздалось несколько голосов.
— Слыхал, слыхал… Молодцы, — похвалил Селезнев, — боевых сразу видно…
Широкоплечий скуластый мужчина в тигровой тужурке выдвинулся из толпы и подошел к нему.
— Я командир отряда, — сказал он, протягивая руку.
— А я комендант парохода, — отрекомендовался Селезнев.
"Ну и ряшка", — беспокойно подумал он, изучая наклонившееся к нему лицо.
— Мне тебя и надобно, — продолжал Семенчук, — насчет нашей погрузки.
— Идем на пароход.
Когда они проходили мимо окаменевшего у сходен Назарова, Селезнев пропустил Семенчука вперед и, незаметно тронув взводного за рукав, шепнул:
— Пошли одного парня к моей каюте. Пущай станет у дверей и ждет, пока позову.
Он с удовлетворением отметил, что погрузка дров идет полным ходом, и, подхватив Семенчука под руку, вместе с ним спустился в каюту. "Главный выигрыш — время", — думал он, шагая по шатким ступенькам.
На берегу мирно дымились бивачные костры. Кныш быстро втерся в одну из компаний, отыскивая земляков.
— Так, так, — говорил он, хитро прищуривая глаза. — Амурцы, значит? Стало быть, землячки?.. Так, так… Каких уездов?
Оказалось, что тут имеются люди со всех концов Амурской области. Кныш знал ее вдоль и поперек и, таким образом, с первых же слов обнаружил себя вполне своим человеком.
— И давно вас сюда передвинули?
— Сами пришли. Нешто кто передвинет? Ка-ак же!.. Держи карман шире… Тута все продано до последнего человека… Ежели командующий золотопогонник, какая тут война?..
— Это верно, — согласился Кныш. — Нашего брата везде надуют… Это уж как было, так и останется. Землю пашем мы, а хлеб кушает дядя… Куда же вы теперь?
— Домой.
— Та-ак…
Кныш подбросил в огонь несколько щепок и с видом человека, который говорит истинную правду, но в общем не заинтересован в том, как ее примут, спокойно произнес:
— Только домой вам не попасть, вот.
— Чего так?
— А за Амуром, братишка, такой порядок: приезжает человек — к нему сейчас же начальство: "Ваш пропуск?" Пропуска нет — чик… и готово… в Могилевскую губернию. Это, брат, там моментом.
— Расска-азывай! — недоверчиво протянул кто-то. — Нас целый отряд, а не то што какой один.
— Что ж, что отряд?.. Вот прошлым рельсом тоже перевезли один батальон. Нам, натурально, все едино, а у его приказу не было. Так за Амуром сейчас же орудия, пулеметы… Наставили: чик-чик-чик… — Кныш выразительно повращал белками и, безнадежно сплюнув в сторону, добавил: — Подчистую.
Его слова действовали самым убийственным образом, но он и привык работать наверняка. Умение провоцировать входило составной частью в его многообразную профессию. Он обходил кучку за кучкой, то выпрашивал табачку, то отыскивал двоюродного брата и всюду рассказывал о том, как "прошлым рельсом" они отбивались от японцев в протоке ручными гранатами, или о том, что стоять в Аргунской тоже далеко не безопасно.
— Вот дня четыре тому назад… японская канонерка версты на три досюда не дошла. А мы от их всякий раз бегаем: служба такая…
В каюте Селезнев потребовал от Семенчука приказ о погрузке.
— Видишь, какое дело, — ответил Семенчук, — отправили нас срочно и писаного приказа не дали. Командующий на словах передал: "Идите, говорит, там погрузят".
Он хитро мигал глазами и крякал после каждого слова.
— Как же мне быть? — нерешительно мямлил Селезнев. — Ну, ты сам командир, — понимаешь, в чем тут загвоздка?.. Ну, как бы ты сам поступил?
— Да ясное дело, как! — воскликнул Семенчук. — Омманывать я, чай, не стану. Тут дело верное.
— Давай лучше вызовем к прямому проводу штаб, — предложил Селезнев.
— Телеграф не работает, я уже пробовал, — соврал Семенчук. — Да ты что, не веришь, что ли?
Теперь Селезнев не сомневался, о ком говорила полученная им телеграмма. Ждать дальше не имело никакого смысла. Как бы в раздумье, он прошелся по каюте и, поравнявшись с дверью, выхватил из кармана браунинг.
— Не шематись! — крикнул тугим и звонким, как натянутый трос, голосом. — Руки на стол! Ну-у! Поговорим по-настоящему.
— Ты что? — прохрипел Семенчук, бледнея. — Ты что!.. Ах ты, с…
— Цыть! — оборвал Селезнев с мрачной угрозой. — Только пикни! Дыр наделаю — не сосчитаешь! Эй, кто там? Сюда иди!
Стоявший у дверей народоармеец ворвался в каюту.
— Обезоружить!
В несколько секунд Семенчук лишился всех знаков своего командирского звания.
— Вот теперь погрузился и сиди, — мрачно пошутил Селезнев. — Все равно, где расстреляют: здесь или за Амуром.
Он вышел из каюты и запер Семенчука на ключ.
— Иди на берег, — сказал народоармейцу, — и позови Кныша. Скажи, мол, комендант и Семенчук зовут узнать насчет продуктов. Да пошли ко мне Назарова!
Он еще не знал точно, что ему делать в дальнейшем, но первая позиция была занята почти без боя.
— Назарыч! — сказал он, когда взводный спустился вниз. — Всю команду незаметно разложи по борту. Усову скажи, пущай приготовится. Как кончат грузить дрова, скажешь мне, а кого другого пошли отдать концы. Если спросят на берегу, зачем отвязывает, пущай скажет, что грузить, мол, вас будем у второго причала, выше…
"Может, выйдет, а может, и нет", — подумал он, провожая взводного глазами. Во всяком случае, ему самому не следовало вылезать наверх без Семенчука.
Минут через пятнадцать пришел Кныш.
— Ну, как там? Что говорят?
— Да что, товарищ комендант, народ серый… — Кныш презрительно почесал за ухом. — Я им наговорил страстей — до будущего года хватит. Придет, говорят, Семенчук, будем митинговать. Только злы они — это верно.
— Ладно. Больше на берег не ходи. Ступай.
Когда Селезневу сообщили, что погрузка окончена, он не пришел еще к ясному решению. Туго перетянув пояс и надвинув фуражку на лоб, взбежал на палубу и, пригибаясь к доскам, почти ползком перебрался на баржу. Нудно скрипела ржавая цепь, и где-то внутри медленно стучала машина, подталкивая судно навстречу якорю.
Весь Семенчуковский отряд сгрудился у второго причала. Бесформенная, обезглавленная масса зловеще чернела на светло-зеленом фоне берега, но Селезнев чувствовал всем своим нутром, что она сплошь состоит из усталых, растерянных и обманутых людей.
Лежа между снарядными ящиками, он слышал, как пароходные лопасти со звоном раскалывали воду, и думал, как поступить. Он мог бы просто миновать второй причал, дав судну полный ход. Но тогда люди на берегу почуют измену и откроют стрельбу. Он не имел права идти на такой риск, чувствуя под ногами семьдесят пудов динамита. Одной пули в трюм было бы достаточно, чтобы от гнилой посудины не осталось и следа. Значит…
Лицо Селезнева стало коричневым и жестким, как ржавое железо. Он медленно повернул голову и тихим, оледеневшим голосом бросил припавшим к борту людям слова, простые и безжалостные, как камни:
— Взвод, слушай… мою команду… Пулеметчики, приготовься… По Се-мен-чу-ковскому… отря-аду… постоянный прицел… Взво-оод!
С берега доносился разноголосый человеческий гомон, и густо и ровно стучала машина, как настороженное сердце зверя.
— Пли!
В первое мгновенье никто на берегу не понял, что это смерть. Но залп следовал за залпом. Тогда, бросая винтовки, скатки, патронташи, сумки — все, что мешало бежать, — сгибаясь к земле, люди ринулись прочь от берега. Они падали в траву безжизненными кулями мяса, не издав предсмертного стона, а раненые впивались в землю костенеющими от страха пальцами.
— Вверх стрелять! — кричал Селезнев. — Довольно по людям! Усов, давай полный!
Пароходик рванулся книзу и, кутаясь клубами дыма, разбрасывая в стороны белые пласты кипучей холодной пены, помчался прочь от Аргунской.
7
Челноков прибыл на станцию Вяземскую поздней ночью. Матросский батальон ждал его на перроне в полном боевом снаряжении. Батальоном командовал рослый сивоусый матрос с миноносца «Гроза». От него Челноков узнал историю похода матросских батальонов из Владивостока на Иман.
Когда японцы врасплох напали на владивостокский гарнизон, доблестные моряки под перекрестным пулеметным огнем высадились с миноносцев на берег и, преодолев восемь рядов проволочных заграждений, вырвались в тайгу. Окольными тропами, продираясь сквозь валежник и чащу, они в двенадцать суток сделали около пятисот километров и утром вошли в город Иман, усталые и загоревшие, с песней:
По морям, морям, морям,Нынче — здесь, а завтра — там…
На рассвете батальон под командованием Челнокова выступил в направлении станицы Аргунской. Две ночи батальон провел в тайге. На третьи сутки высланная Челноковым разведка сообщила, что Аргунская близко и что Амгуньский полк еще находится в станице.
- Лук Амура - Линн Грэхем - Короткие любовные романы
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Кровавое наследие - Лоэнн Гринн - Фэнтези
- Краткий послужной список на память моим старым и новым друзьям - Апполон Григорьев - Русская классическая проза
- Незримые тропы - Владимир Силкин - Поэзия