Когда я был настоящим - Том Маккарти
- Дата:22.07.2024
- Категория: Проза / Контркультура
- Название: Когда я был настоящим
- Автор: Том Маккарти
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Аудиокнига "Когда я был настоящим" от Тома Маккарти
📚 "Когда я был настоящим" - это захватывающий роман, который погружает слушателя в мир приключений и открытий. Главный герой книги, молодой парень по имени Майкл, отправляется в увлекательное путешествие по стране, в поисках самого себя и своего места в этом мире. Вместе с ним слушатель познает радость и горечь жизни, сталкивается с трудностями и испытаниями, которые помогут ему стать настоящим.
Автор книги Том Маккарти - талантливый писатель, чьи произведения всегда поражают глубиной и искренностью. Его книги всегда отличаются острым юмором, живыми персонажами и неожиданными поворотами сюжета. Том Маккарти - настоящий мастер слова, способный захватить внимание слушателя с первых минут прослушивания.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, от классики до современных бестселлеров. Погрузитесь в мир книг вместе с нами и откройте для себя удивительные истории, которые заставят вас задуматься и по-новому взглянуть на окружающий мир.
Не упустите возможность окунуться в увлекательное путешествие вместе с Майклом и узнать, что значит быть настоящим. Слушайте аудиокнигу "Когда я был настоящим" прямо сейчас на сайте knigi-online.info!
Жанр: Контркультура
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он слушает Шостаковича, – сказал коротышка-советник.
– Это Рахманинов, – объяснил ему Наз.
– Ах, Рахманинов! И тут еще этот запах, какой-то… это не кордит?
– Да! – попытался я выкрикнуть ему в ответ, но голос мой прозвучал слабо. – Да, наконец-то! Это правда кордит! Я так и знал!
У Наза запищал телефон. Он прочел с экрана:
– Прил. к шаман [тюрк, saman с санскрит.]. Колдун, знахарь у племен урало-алтайских народностей Сибири.
– Кордит! Я же говорил с самого начала… – пробормотал я, но меня опять унесло в транс.
Этого советника я повстречал снова, на следующий день, а может, на другой. Сил у меня значительно прибавилось, и я выбрался из дому подышать воздухом возле стадиона. Прислонившись к зеленой проволочной сетке-ограде, я смотрел, как тренируется футбольная команда. Они отрабатывали удары; их тренер клал мяч за мячом на зеленое асфальтовое покрытие, среди всех этих пересекающихся линий и кругов, а они подбегали, один за другим, и били, или пытались бить, по воротам. Некоторые мячи летели мимо, рикошетом отскакивали от ограды и мешали следующему нападающему. Тренер кричал своим игрокам, чтобы подзадорить их:
– Отдача! Всю волю вкладываем в гол! Не торопимся! Замедляем каждую секунду!
Это был хороший совет. Видно было: те, кто попадал, разбивали свои движения на части, по-настоящему сосредотачиваясь на каждой. Не то чтобы у них уходило на это больше времени, чем у тех, кто промахивался; скорее они заставляли то же количество времени растягиваться. Именно это делают все хорошие спортсмены – заполняют время пространством. Именно это делают спринтеры, пробегающие стометровку быстрее, чем за десять секунд: растягивают каждую секунду, каждую долю секунды, словно мгновение – это цилиндр, в котором они заключены, и они распирают его стенки, чтобы туда поместилось больше беговой дорожки, больше дистанции, которую они успеют пробежать, прежде чем достигнут границы этой секунды. Боксер, который может пригнуться, выполнить обманный удар, вывернуться и сделать выпад так быстро, что противник даже не увидит его движения; бэтсмен, способный спокойно прочесть, расшифровать и разыграть траекторию полета и отскока несущегося мяча, – они тоже заполняют время пространством. Как и люди, которые умеют ловить пули; это не так уж и сложно, надо лишь обеспечить себе достаточно места для маневра. Наблюдая за тем, как бьют по воротам эти футболисты, я почувствовал, как меня захлестнула волна грусти, мне было жаль, что тех троих убили, но еще больше было жаль другого: в реконструкциях мне не удалось заполнить момент их смерти таким количеством пространства, чтобы вернуть их, подпихнуть обратно к жизни. Понимаю, это невозможно, но я все равно чувствовал свою ответственность – и грусть.
Тренер ввел новое правило: если игрок промахивается, он должен обежать вокруг поля по оцепляющей его дорожке. Трое или четверо из них неспешно бежали по ней, под сломанными громкоговорителями.
– В коме, – произнес голос рядом, – ему приходилось вести репортажи.
Это снова оказался коротышка-советник. Он стоял рядом со мной у ограды, пальцы его были просунуты сквозь ромбовидные зеленые дыры. Должно быть, он стоял тут уже какое-то время, а я его не замечал.
– Да, – сказал я. – Это правда.
Насколько мне помнилось, я не рассказывал ему эту часть, про спортивные сны, которые видел в коме, когда лежал без сознания в те недели после аварии.
– Там был некий формат, и я должен был ему соответствовать, иначе умер бы.
– И с тех самых пор он чувствует себя ненастоящим. Поддельным.
– Да, – ответил я.
Эту часть я, насколько мне помнилось, тоже ему не рассказывал; видимо, рассказал, когда соскальзывал в транс, а потом забыл.
– Так когда же за последнее время он чувствовал себя наиболее настоящим? – спросил коротышка-советник. – Когда он чувствовал себя наименее поддельным?
Это был очень уместный вопрос. Последние несколько месяцев я был до того занят, до того увлечен – переходил от одного проекта к другому, от реконструкций в доме к новым, в мастерской, а потом – к стрельбе, что ни разу не остановился, чтобы все их осмыслить, сравнить и противопоставить, задуматься над этим вопросом: какая вышла лучше всего? Все они имели целью, единственной целью, одно: позволить мне стать непринужденным, естественным, слиться с действиями и предметами, пока не останется ничего, что нас разделяло бы, – и ничего, что отделяло бы меня от того, что я испытывал в каждый конкретный момент; чтобы не требовалось ни осознавать, ни сперва учиться, потом подражать, чтобы не было ничего из разряда б/у, никакого самокопания, ничего – никакого кружного пути. Чтобы стать настоящим, я предпринимал невероятные усилия. И все-таки ни разу не остановился и не спросил себя, получилось ли. Можно сказать, что об этом спросил меня Наз после первой реконструкции в доме – и вопрос показался мне странным. Настоящесть, к которой я стремился, была не из разряда вещей, которые можно взять и «сделать» раз и навсегда, а потом сказать: теперь у меня это «есть»; нет, это было состояние, режим – такой, в который мне необходимо было возвращаться снова и снова. Опиоиды, говорил доктор Тревельян; эндогенные опиоиды. Наркоман не останавливается, чтобы спросить себя: получилось ли? Ему просто нужно еще: еще большие дозы, еще чаще – еще.
И все-таки это был вопрос, уместный в данной ситуации, – вопрос, заданный здесь, перед этим зарешетченным полем, коротышкой-советником. Выбравшись на улицу после многодневных трансов, я чувствовал себя всевидящим, свежим, освеженным. Стук футбольных мячей, ударяющих по клетке ворот, был резким; вопрос же настроил на резкость все мое сознание, превратил меня в спортсмена, заставил меня замедлить время, растянуть его, распирая его стенки и перемещаясь внутри него. Я вернулся мыслями на три месяца назад, еще дальше – прямо в Париж, к ощущению удавшейся проделки, которое испытал с Кэтрин. Вернулся к спокойствию, чувству парения, которое возникло, когда я проходил мимо моей хозяйки печенки, выставлявшей наружу мусорный мешок; к своему восторгу при виде того, как голубая дрянь, словно дематериализовавшись, превратилась в небо; к интенсивному, сокрушительному покалыванию, пронзившему меня подобно молнии, когда, лежа на асфальте у телефонной будки, я раскрылся и стал пассивным, и остававшемуся со мной в последующие дни. Так я дождался, пока мои мысли добегут до нынешнего утра. И все-таки ответом на простой вопрос – когда я чувствовал себя наименее ненастоящим – ни один из этих моментов не был.
Постепенно мне стало ясно, что это был другой момент, возникший не в процессе распланированной реконструкции, а случайно: без помощников, переговорных устройств, архитекторов, своих людей в полиции и протоколов экспертиз, без фортепьянных циклов, разрешений и разграниченных зон. Я был тогда один – один и все-таки в окружении людей. Они текли мимо меня на площади перед вокзалом Виктория. Пассажиры. Я шел на встречу с Мэттью Янгером, я вышел из метро, как раз начинался час пик, и пассажиры – мужчины и женщины в деловых костюмах – спешили мимо меня. Я стоял неподвижно, лицом в другую сторону, ощущая, как они спешат, текут. Я вытянул руки вперед, ладонями кверху, ощутил это начинающееся покалывание – и внезапно мне пришло в голову, что моя поза похожа на позу нищего, протягивающего руки, выпрашивающего мелочь у прохожих. Покалывание нарастало; через некоторое время я решил действительно начать попрошайничать. Я принялся бормотать:
– Подайте… подайте… подайте…
Так я продолжал несколько минут, неопределенно глядя перед собой и бормоча «подайте». Никто мне ничего не подал; мелочь их мне была не нужна, да и ни к чему – я только что получил восемь с половиной миллионов фунтов. Но находиться в данном конкретном месте, прямо сейчас, в данном конкретном положении по отношению к остальным, к миру – это вызвало во мне такое спокойствие, такое напряжение, что я едва не почувствовал себя настоящим. Теперь, стоя рядом с коротышкой-советником, я вспомнил, как я – точнее не скажешь – едва не почувствовал себя настоящим. Повернувшись к нему, я произнес:
– Это было, когда я стоял перед вокзалом Виктория – искал контору своего брокера – и просил у прохожих мелочь.
Коротышка-советник улыбнулся; улыбка подобного сорта подразумевала, что он знал, каков будет мой ответ, еще до того, как прозвучали мои слова.
– Требовать денег, которые ему абсолютно не нужны, – сказал он. – Вот что заставило его почувствовать себя наиболее настоящим.
– Да, требовать денег; но было еще и чувство…
– Какое?
– Словно я – по ту сторону чего-то. Завесы, ширмы, закона – не знаю…
Мой голос стих. Коротышка-советник довольно долго смотрел на меня, потом сказал:
– Требовать денег, перейдя на ту сторону, говорит он. Возникает вопрос: что дальше?
- Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру - Мэтт Маккарти - Биографии и Мемуары / Медицина
- В море погасли огни - Петр Капица - Биографии и Мемуары
- Дети ночных цветов. Том 1 - Виталий Вавикин - Ужасы и Мистика
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Синий мир - Роберт МакКаммон - Современная проза