Любовник Дженис Джоплин - Элмер Мендоса
- Дата:11.09.2024
- Категория: Проза / Контркультура
- Название: Любовник Дженис Джоплин
- Автор: Элмер Мендоса
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Чего ты ждешь? — подначил Давида внутренний голос. — Или ты не хочешь увидеть свою Дженис?» — «Думаешь, они выпустят меня, если я разведаю то, что им нужно?» — «Попытка не пытка, а если будешь сидеть сложа руки, то никогда этого не узнаешь!»
Накануне Лоса заявил Бакасегуа по поводу Давида:
— Меня не обманет ни один шпион, товарищ, Лоса видит дальше своего носа! Этот хамелеон только прикидывается пай-мальчиком, увидишь, что скоро его поведут докладывать. Маскареньо каброн, он готов убить одного из своих, чтобы провести нас. Кто поверит, что этот доносчик вдруг занемог? И пусть кому-нибудь другому рассказывают, что его кличка Санди! — Бакасегуа думал иначе, но молчал, как настоящий партизан.
— Пойду повешу сушиться трусы — увидимся, товарищ!
«Если меня не выпустят, Дженис должна приехать ко мне на свидание», — подумал Давид. «Выбрось это из головы, она там у себя, наверно, считается сумасшедшей!» — «Помнишь ее на фотке со своим папой, которую показывала мне Нена? Дженис совсем маленькая, рядом стоит сестра, а папа сидит на диване. Нена хотела подарить мне эту фотографию, но как раз в тот день мне пришлось спасаться от Сидронио». — «Мы все родились в приличных семьях». — «Она была красивой девочкой». — «Мы должны вернуться в Чакалу!» — «Поедем после, вместе с Дженис». — «Да, но с Чакалой мы должны закончить еще до свадьбы!»
— Чертовы марсиане! — В камеру вошел Роллинг. Давид не пошевелился. — В науке они продвинулись далеко вперед, но у них совсем нет поэтов, а поскольку мы, мексиканцы, хорошие стихотворцы, они хотят нас уничтожить! — Сумасшедший отошел в угол и долго мочился. Давид только на секунду потерял бдительность, и в то же мгновение Роллинг накинулся на него. — Хватит отрицать, что ты один из них, каброн! — Давид безуспешно отбивался, силенок по-прежнему не хватало. — Маска, я тебя знаю! — Уже задыхаясь, Давид сделал последнее отчаянное усилие. — Ах, вот ты как!
— Стой, каброн! — выкрикнул Бакасегуа, который пришел в камеру за комиксами. Роллинг выпустил свою жертву и улыбнулся. — Слушай меня внимательно: если еще хоть раз тронешь товарища, будешь иметь дело со мной! — На лице Роллинга застыла плутоватая улыбка.
Давид шумно дышат, кашлял и нащупывал, что бы бросить, но под руку ничего не попадалось. Потом с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, пошел вместе с Бакасегуа на сушильный двор.
Всю ночь шел дождь, и комары не давали покоя.
— Там, где ты жил, — красиво? — Бакасегуа оторвался от сборника комиксов «Холостяцкая жизнь».
— Да, красиво, река делает изгиб, и полно всякой растительности. — Ветер шевелил края сохнущей одежды. — У нас в деревне тоже красиво, все дома вокруг площади одинаковые, белые, с крытым крыльцом, и тюрьма своя есть!
— В нашей деревне нет ни тюрьмы, ничего такого, и вообще это хутор из шести хижин; моя хижина прохладная, жена, наверно, сейчас дома.
— У тебя есть жена?
— Ее зовут Марина Буйтимеа, а у тебя есть жена?
— Есть, ее зовут Дженис Джоплин.
«Вот это мне нравится! — насмешливо вставила карма. — Правильно, нельзя себя недооценивать!»
— Временами, когда идет дождь, жена мне снится.
— И вчера снилась?
— Да, только в плохом сне, будто в наш дом пришел бородатый мужчина, убил меня, а ее увел с собой, я хотел догнать, но поскольку был мертвый, ничего не мог поделать.
— Ты охоту любишь? Я — да, мы часто охотились вместе с Дуке, это мой друг.
— У меня тоже были друзья, но нам больше нравилась рыбалка. Рядом с моим домом есть пруд, и река близко протекает.
— А друзья тоже из твоей деревни?
— Да, двое: Мигель Тахья Сьяли и Хуан Кутагоча.
— Какие странные фамилии!
— Это индейские, они означают «зеленый огонь» и «деревянный башмак». Мы охотились с луком и стрелами, аты?
— С камнями.
— Из рогатки стрелял?
— Нет, просто 6pocai рукой. Как тебя угораздило попасть сюда?
— Мы, индейцы, всю жизнь попадаем, и только потому, что хотим лучшей жизни.
— Мы в Чакале тоже…
Когда одежда высохла, они вернулись в камеру. Роллинг, пуская изо рта слюни, писал на дальней стене: «Волосы моей жены пламенеют, как костры, талия — что песочные часы, глаза чистой воды, чтоб в тюрьме мне жажду утолять». В сушилке Бакасегуа подробно объяснил Давиду, почему его товарищи не доверяют ему, и попросил набраться терпения, пока те не поймут, что их подозрения беспочвенны. Однако Лоса и Чуко не оставляли попыток разоблачить Давида. Накануне, вечером шестнадцатого сентября, Чуко проэкзаменовал его по ряду важных вопросов, и Давид не сумел ответить ни на один из них.
— Сколько километров проплывал Мао ежедневно? Сколько он мог проплыть сверх того? Почему он не проплывал те километры, которые мог проплыть? Что думал Ленин о полуночном солнце? — Давиду до смерти хотелось спать, но он оставался во власти Роллинга, поскольку Бакасегуа уселся на противоположном краю камеры читать свои комиксы. Решившись, Давид прикорнул — черт с ним, с этим сумасшедшим! — но все же одним глазом присматривал за ним!
Через день, когда они хлебали отвратительную баланду, а Роллинг выводил на стене бессмысленные каракули и фразы типа «тюрьма — это песочные часы», Бакасегуа снова заговорил с Элвером по поводу Давида.
— Зачем навешивать на товарища лишнее? С чего ты взял, что его подослали наушничать? У него едва душа в теле теплится, а из-за Роллинга он вообще ни жив ни мертв.
— Думай что хочешь, но не переставай следить за ним, понял?
— Но…
— Просто следи, и все; когда нам понадобится знать твое мнение, мы тебя спросим!
— Даю тебе эту красную книжку, — подошел к Давиду Роллинг. — Это обязательное чтение, пятьдесят страниц в день, я проверю! — И оскалил свои желтые зубы.
Вечером к ним в камеру наведался Ананасовый Нектар.
— Коли баба метит в невесты, а мул ни шагу с места, значит, баба залетела, а мулу травки захотелось! Валенсуэла, к тебе посетитель!
«Наверное, мама, — подумал Давид. — Я так давно ее не видел! Может быть, она принесла мне пшеничных лепешек, персиков, вяленого мяса!»
— Ты что же делаешь, придурок чертов, ах, каброн! — Роллинг наносил завершающие штрихи на настенный рисунок парусного корабля. — Стены пачкать? Ну, зараза, теперь тебе придется отстегивать мне бабки, если не хочешь, чтоб узнало начальство!
— Это не я, сеньор Ананасовый Нектар!
— Валенсуэла, давай выходи!
«Возможно, тебя хочет видеть команданте», — предположила бессмертная часть Давида. «Ты так думаешь?» — «Он спросит, что тебе удалось разузнать!» Давид не двинулся с места. «Но охранник сказал — посетитель…» — «Что им стоит соврать тебе?»
— Это адвокат, который передал тебе бумагу! — пояснил Ананасовый Нектар.
— Какую бумагу?
— Ту, что ты не захотел подписывать!
— Ну, хватит! — выкрикнул вдруг Роллинг. — Я больше этого не вынесу, они преследуют меня повсюду, в любое время суток, это настоящая пытка, я выброшусь за борт, как мулатка из Кордобы! — Пеньюэлас отошел к двери и прежде, чем кто-либо успел остановить его, пригнулся, разбежался и грохнулся головой о бетонную стену с нарисованным на ней кораблем. Пок! — И Роллинг упал, обливаясь кровью.
— Луиса! — закричал Бакасегуа.
— Чертов придурок! — пробормотал Ананасовый Нектар и скомандовал: — В лазарет его, быстро!
Давиду захотелось в уборную.
Доротео П. Аранго ожидал его в небольшой приемной с двумя стульями, пощипывая свои сапатистские усы.
«Половина усачей заслуживает доверия, — подсказала Давиду его бессмертная часть. — Но с однорукими надо держаться настороже!»
— Так, значит, ты тот самый Санди, что подписал контракте «Доджерс»? И который одним броском камня убивает оленей? — Давид не ответил, подумав, что этот тип чрезмерно осведомлен.
— Чего вы хотите?
— Я твой адвокат. Обращались с тобой не слишком хорошо, как я погляжу.
— Мой адвокат?
— Меня нанял твой друг, чтобы я вытащил тебя отсюда.
— Какой друг?
— Сантос Мохардин.
— Чоло?
— Он убежден, что ты ни в чем не виноват. — От этой новости Давид почувствовал себя увереннее. — Нет, вы только посмотрите, как его обработали! Сколько же раз тебя пытали?
— Три.
— Каброны! Я позабочусь, чтобы тебя перевели к уголовникам, там ты хотя бы сможешь передохнуть.
— Хорошо бы, а то у меня сосед по камере сумасшедший, говорит что-то непонятное и два раза напал на меня.
— Неужели?
— Только что он при мне с разбегу раскроил себе голову об стену.
— Невероятно!
— С тех пор как меня сюда привели, я почти не спал.
— Это заметно. Еще немного, и ты сам тронешься умом не хуже своего соседа! В другой части тюрьмы тебе по крайней мере дадут отоспаться. — Давид был босой, в разорванной на груди рубашке. — А что говорилось в бумаге, которую вы передавали для меня?
- Плохая война - Борис Вячеславович Конофальский - Героическая фантастика / Ужасы и Мистика / Фэнтези
- Секретная цивилизация Луны - Игорь Осовин - Военная история
- Близко или далеко - Наталья Шадрина - Короткие любовные романы / Современные любовные романы
- Амалия и Золотой век - Мастер Чэнь - Исторический детектив
- Плохая мать - Маша Трауб - Современная проза