Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль - Владимир Сорокин
- Дата:30.08.2024
- Категория: Проза / Контркультура
- Название: Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль
- Автор: Владимир Сорокин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, да, – вспомнил Витте. – Где музыка?
– Где музыка? – заревел Бочвар.
– Музыка! Музыка! – требовал Романович.
– Я хочу 45-MOOT! 45-MOOT! – прыгала, расплескивая ПАМЯТНИК, Карпенкофф.
– Марта, только не ГЕРОТЕХНО! – завизжал Бочвар. – Я тер на это в десятилетнем возрасте!
– Тогда BEATREX! И ничего другого для начала! Сегодня я сосу и направляю, рипс нимада!
– Слово дамы! Бэнхуй! – ввернул полковник.
Бочвар сочно плюнул в потолок, и вскоре мы уже терлись спинами, прихлебывая чудовищный ПАМЯТНИК, под «GNOY AND SOPLY». Карпенкофф пробовала подмахивать полем, но у нее получалось не в волне.
Когда через 19 минут это убожество закончилось, Бочвар подтолкнул Витте к стойке:
– Гюнтер, не стройте из себя Гитлера-45! Machen das fertig!
Витте долго и нудно гремел бутылками и предложил нам слоистую мечту русского немца середины века. CHI CHI:
1 vodka
1 blue Curaсao
1 березовый сок
2 coconut cream
1 Kahlua
1 ложка овечьих сливок
1 Aventinos (оччччччччень темное пиво)
плюс фиолетовый (??) лазерМы пили с трудом и молча. Витте радостно подмигивал. Дверь хлюпнула, и вошел Фань Фэй. Его приветствовали облегченным визгом.
– Так! Все уже пьяные! – с шанхайской прямолинейностью заметил он.
– Фань, ваша очередь! – поцеловала его в голое плечо Карпенкофф.
Он понял все сразу и смело взялся за шейкер:5 томатный сок
3 spiritus vini
2 красные муравьи
1 salty ice
1 стручок красного перцаЭто сильно, рипс бэйцаньди. Как и все, чего бы в наше спазматическое время ни касалась рука китайца. Все теперь работает на них, как в XX веке на американцев, в XIX на французов, в XVIII на англичан, в XVII на немцев, в XVI на итальянцев, в XV на русских, в XIV на испанцев и в I (кажется) на евреев. Говорю без тени зависти. Хотя и не без раздражения.
Всем настолько понравилось, что забыли спросить название. Я бы назвал CHINA XXI. Ты не против, сморкач?
– А вот теперь – 45-MOOT! И готовится Борис Глогер! – захрустела красными муравьями Карпенкофф. Как бы не так, фынцыхуа:
– Марта, я трясу только после вас.
Я не раскрашу носорога. А ее выставлю на желание как дважды два. Мы все уже были немного в футляре , оставалось принять еще 2–3 дозы, чтобы съехать в печь . Карпенкофф как опытная апсара почувствовала во мне конкурента, но давить не стала – рявкнул ее любимый 45-MOOT. Она согнулась и просунула мне руку между своих плотных шелковых ног. Делать нечего, я ответно наклонился, и наши руки встретились прямо под моей простатой. Мы отMOOTили с ней три круга.
Чистый Космос, неужели так танцевали наши родители?! На Карпенкофф было страшно смотреть – физиономия ее после третьего круга была похожа на лицо несчастного Толстого-4, только вместо слез во все стороны летели солидные капли пота.
Одна из них попала в глаз (!) Агвидору (!!). Ругаясь, он схватил со стойки пирамиду минеральной и вылил себе на лицо.
– Ну, не стоит так откровенно брезговать моими естественными отправлениями! – Карпенкофф отпустила мою руку и, задыхаясь, легла на пол. – Ой! Я сейчас приобрету !
– У вас пот едкий, как моча репликанта. – Агвидор вытер лицо салфеткой. – Ведите себя прилично, рипс нимада.
– Не в бровь, а в глаз. Была такая русская поговорка? – спросил Романович.
– Была и другая, – заметил я. – Чужой пот картины мира не застит.
– Не понимаю, – улыбался Фань Фэй. – Это старрус?
– Правда, а что это значит, Глогер? – спросила Бок.
– Это значит, что следующим трясет Агвидор Харитон.
Все зааплодировали. Агвидор угрожающе встал с тумбы:
– Сейчас я вам тряхну. Мало не покажется.
– Только без няо! – предупредила Карпенкофф. – И первым пьете вы!
Агвидор взял в левую руку бутылку дубового аквавита, в правую куб «Кати Бобринской» и подмигнул мне.Внезапно энергия направленного взрыва разнесла полутонную дверь, ворвалась внутрь бункера.
– Круши их, братья! – закричал Иван, выдергивая обрез из-за пояса и первым бросаясь вперед.
Шестеро смельчаков кинулись за ним.
Внутри бункера было дымно, но не темно: взрыв не повредил проводку. Из тамбура вглубь вел коридор. В конце его показалась охрана – трое беложетонников. Сергей, Мустафа и Карпо метнули гранаты.
– Ложись! – скомандовал Иван, и братья кинулись на пол.
Три взрыва слились в один. Осколки впились в бетонные стены, куски тел полетели по коридору.
– Вперед! – вскочил Иван. – Не дадим им продыху!
Они побежали по коридору. В глубине бункера раздался сигнал тревоги. Солдаты стали выскакивать в холл из столовой, где только что начался обед. Братья встретили их шквальным огнем из обрезов. Дым от самодельного пороха заволок холл.
Солдаты падали, живые пытались прорваться к оружейной. Но снова полетели три гранаты, и через пять минут со взводом беложетонников было покончено. Мустафа и Николай закололи раненых, Иван смахнул со своего обветренного лица каплю чужой крови:
– Ищите!
Семеро двинулись по бункеру, заглядывая в блоки и добивая персонал. Остановились возле водяной двери. Сквозь неподвижный пласт воды светилась желтая надпись SOLARIUM.
– Это что, Иван? – непонимающе спросил Карпо.
– Это… блядские обморачивания. – Иван сунул дуло обреза в дверь, вода послушно расступилась. Он шагнул сквозь воду и оказался в баре. Оглушительно ревела музыка, стены и потолок шевелились как живые, переливаясь всеми цветами радуги, небольшая группа ярко одетых людей танцевала посередине. Худой человек в красном костюме что-то делал за стойкой бара. Вслед за Иваном вошли Сергей и Коля Маленький.
– О! Рипс, наши храбрые шаоняни с охоты вернулись! – закричал один из танцующих. – Кого убили, рипс пеньтань?
– Сяочжу! Они убили сяочжу! – завизжала женщина в переливающемся костюме, подпрыгивая и делая сложные движения.
– Присоединяйтесь, сержанты! – закричал человек с полуметаллическим лицом.
Стоящий за стойкой молча смотрел на вошедших. Вдруг он сделал движение рукой, и музыка стихла.
– What’s the fuck?! Агвидор, я убью вас, рипс! – завизжала женщина, хватая пальцами воздух.
– Агвидор, вы рискуете L-гармонией! – бессильно опустился на пол человек с потным лицом и серебрящимися волосами.
– Кто это? – спросил стоящий за стойкой.
Смех и выкрики смолкли, танцевавшие замерли и смотрели на вошедших.
– У, бляди мелкие! – с ненавистью проговорил Иван и выстрелил в человека за стойкой.
Сергей и Коля Маленький открыли огонь. Раздались визг и крики умирающих.
– Не всех, не всех! – крикнул Иван, перезаряжая обрез.
Стрельба прекратилась.
Среди убитых и тяжелораненых лежал, обхватив лысую голову руками, худой как палка человек.
– Всех кончить, а этого оставить! – скомандовал Иван и вышел сквозь булькнувшую дверь в коридор.
Вскоре в бункере не осталось ни одного живого, кроме худого человека.
– Как твое имя? – спросил Иван худого.
– Борис Глогер, – ответил худой.
Лицо его было узким, загорелая кожа обтягивала кости черепа. На висках под кожей виднелись металлические пластины сложной формы.
– Где то, ради чего вы здесь? – спросил Иван.
– В инкубаторе.
– Где инкубатор?
– Блок № 9.
– Где блок № 9?
– Возле аппаратной.
– Где аппаратная, сухая кишка?! – заскрежетал зубами Иван.
– Я покажу… я все покажу вам, – вздрогнул худой, опуская зеленые ресницы.
Они пошли по коридору и остановились возле белой двери с изображением овечьей головы.
– Почему овца? – спросил Иван. – Здесь что, овец растят?
– Это эмблема РОСГЕНИНЖа.
– Открывай!
Худой сунул свой палец в отверстие. Дверь поехала в сторону, в блоке загорелся свет. Худой подошел к инкубатору, открыл. В ярко освещенном теплом и тесном пространстве лежали в позе зародышей семь тел.
– Они? – спросил Иван.
– Да. Это все семь объектов.
Иван посмотрел на лежащих. Они были разные по росту и по формам. На шеях у всех торчали желтые полоски с именами. Под кожей у каждого то здесь, то там виднелись отложения голубого сала. Сало светилось нежно-голубым, ни на что не похожим светом.
– Федор! – позвал Иван.
Федор подошел, расстегнул тулуп и вытянул из-за пояса холщовый мешок. Иван достал из валенка финку с наборной рукояткой, обтер шарфом и воткнул в спину Достоевского-2.
– Помочь, Ваня? – спросил Николай.
– Режь у других, – засопел Иван, вырезая из спины кусок голубого сала.
Николай достал свой нож и вонзил его в поясницу Толстого-4. Иван тем временем осторожно вынул из спины Достоевского-2 солидный кусок и положил в мешок.
– Чего рты раззявили? – оглянулся он на остальных братьев. – Режьте, режьте!
Николай вырезал, поднес к лицу. Сало осветило его прыщеватое, покрытое шрамами лицо.
– Надо же! – улыбнулся он, обнажая гнилые зубы.
Коля Маленький подошел, понюхал:
– Вроде грибами пахнет…
Николай тоже понюхал:
– Не. Не грибами. Молоком.
– Молоком? – засмеялся Коля Маленький. – Когда ты его видал?
- Обыск - Кир Булычев - Научная Фантастика
- Ордер на убийство - Роберт Шекли - Научная Фантастика
- День опричника - Владимир Сорокин - Современная проза
- Кремль 2222. Тобольск - Константин Кривчиков - Боевая фантастика
- Юбилей - Владимир Сорокин - Русская классическая проза