Александр Суворов - Сергей Григорьев
- Дата:10.11.2024
- Категория: Проза / Повести
- Название: Александр Суворов
- Автор: Сергей Григорьев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Каневе к поезду Екатерины II присоединился польский король Станислав Август со своей пышной свитой, а в селении Кайданы – австрийский император Иосиф II.
По Днепру триумфальное шествие Екатерины II следовало на галерах: почти целую сотню их построили нарочно для этого случая. На каждой галере находились хор и оркестр. По ночам на попутных холмах вспыхивали огромные транспаранты с вензелем Екатерины и десятки тысяч ракет рассыпались в небе разноцветными огнями фейерверков.
В Кременчуге Потёмкин предложил посмотреть маневры Кременчугской дивизии под командованием Суворова. Они заставили умолкнуть скептически настроенных иностранцев.
Кременчугская дивизия показала обычные сквозные атаки: пехота на пехоту, конница на пехоту, пехота на конницу, построение в боевые порядки, рассыпной строй, строй колоннами, притворные ретирады[127] для заманивания противника и преследования бегущих, наконец, фехтование, одиночные бои на ружьях, на саблях, пиками и дротиками.
Затем начались армейские чудеса. Конница неслась марш-маршем в развернутом строю на пехоту, идущую колонной. И вдруг, по легкому мановению руки Суворова, вместо того чтобы построиться в квадрат (каре) и ощетиниться на все четыре фаса штыками, пехота кинулась вперед бегом врассыпную. Рассыпалась и конница «противника», пропуская свою пехоту с той стороны в интервалы. Через несколько мгновений все поле, насколько хватал глаз, покрылось тысячей поединков. Тут пехотинец яростно отбивался ружьем от сверкающего палаша драгуна и всадник чёртом вертелся вокруг него на коне, там сражались два пехотинца, фехтуя ружьями. Направо два улана[128] скрестили копья с пестрыми значками, словно два рыцаря в средневековом турнире; налево казак повалил своего коня и выпалил из-за него в налетающего гусара; гусар притворно свалился с коня и кинулся на казака, выстрелив из пистолета, а его коня поймал пехотинец и, вскочив в седло, поскакал на выручку казаку, чтобы с коня штыком проколоть гусара.
И посреди всей этой сумятицы – недвижимо на коне Суворов в гренадерской каске. Вот он поднял руку. Заиграли трубы, загремели барабаны. Вмиг бой прекратился. Ветерок уносит дым и пыль, и через поле лицом к лицу выстроились два полка пехоты плотными квадратами, а за ними и тут и там – эскадроны.
Смотр ошеломил не только гостей, но даже самого Потёмкина, великого мастера празднеств и представлений.
А Екатерина II написала в Париж своему корреспонденту Гримму: «Мы нашли здесь расположенных в лагере 15 тысяч человек превосходнейшего войска, какое только можно встретить».
Гримм, которому писала Екатерина, ловкий дипломат-доброволец и журналист по призванию, издавал в Париже для монархов Европы рукописную газету. Она имела всего шестнадцать подписчиков, в числе которых были шведский и польский короли, русская императрица и турецкий султан. Гримм наполнял свою газету не только известиями о литературной, художественной и театральной жизни Парижа (у него сотрудничал Дени Дидро), но и сообщениями об общественной жизни, придворными сплетнями и политическими слухами. Екатерина II давала Гримму разные поручения и щедро оплачивала его услуги. Она могла быть уверена, что подробности ее путешествия станут известны всем европейским Дворам если не из газеты Гримма, то из его частных писем…
От Кременчуга Суворов следовал до Херсона в свите Екатерины, которая осыпала его знаками внимания. Австрийский император удостоил его милостивой беседой. Английский посланник очень подробно расспрашивал о турецких делах.
После смотра в Кременчуге блестящий поезд Екатерины последовал в Херсон. Этот бойкий торговый город, основанный всего десять лет назад, выглядел благоустроенным.
А на Севастопольском рейде императрица увидела эскадру из пятнадцати линейных кораблей и двадцати фрегатов. По сигналу с флагманского корабля суда снялись с якоря, оделись парусами и в кильватерном строе, эскадрами по семь судов, пошли в море, салютуя высоким гостям выстрелами с обоих бортов.
Екатерина II высказала желание еще раз посмотреть войска Суворова на обратном своем пути в столицу. Суворовские войска были поставлены лагерем на поле славной Полтавской победы. Для гостей воздвигли шатер на вершине кургана Шведская могила. Маневры на этот раз точно воспроизвели Полтавский бой; русской стороной сражения командовал генерал-майор Кутузов[129]…
Второй смотр суворовских войск прошел так же блестяще, как и первый. Екатерина II провозгласила Потёмкина «светлейшим князем Таврическим». «А я, – писал Суворов Наташе в Смольный, – за гулянье получил золотую табакерку».
Кинбурн и ОчаковПутешествие Екатерины II, повторенный на Полтавском поле смотр суворовской дивизии и смотр флота в Севастополе с выходом кораблей в море турки в Константинополе сочли за прямой вызов.
Русскому послу Булгакову турки предъявили дерзкие требования, сводившие на нет все выгоды, приобретенные Россией по Кючук-Кайнарджийскому миру. Россия отвергла требования Турции. Тогда 12 августа 1787 года турки схватили русского посла и заключили его в Семибашенный замок (так обычно турки объявляли войну).
Австрия присоединилась к России.
Главнокомандующим русской армией Екатерина II назначила Потёмкина, предоставив ему защищать Крым и Новороссийский край.
Начало третьей русско-турецкой войны ознаменовалось неудачами. Флот, вышедший из Севастополя в море, разметало бурей; один русский корабль занесло в Босфор, где его захватили турки; на суше неприятель одержал над австрийцами несколько побед.
Суворов получил в свое командование самый важный в начале войны Херсонский район. Основной целью турок являлось овладение крепостью Кинбурном и возвращение турецкому султану протектората[130] над Крымским ханством. Значительный флот, войска, обученные французами высадкам с кораблей на берег с боем, назначались для решения поставленных турками задач.
Приняв командование, Суворов занялся усилением укреплений Херсона и Кинбурна, вместе с тем неустанно обучая войска действиям на узкой и длинной Кинбурнской косе.
Турецкий флот не замедлил появиться перед Кинбурном и стал в линию вдоль противоположного берега, под стенами Очакова, вне пушечного выстрела с русской стороны. До конца сентября военные действия под Кинбурном ограничивались бомбардировкой с маневрировавших кораблей противника и ответной канонадой кинбурнских батарей.
В эти полные тревог дни Суворов находил отраду в переписке с Наташей, писал ей шуточные письма, как будто еще продолжалось прошлогоднее «гулянье».
«Милая моя Суворочка! Письмо твое я получил. Ты меня так утешила, что я, по обычаю моему, от утехи заплакал. Кто-то тебя, мой друг, учит такому красному слогу?… Какой же у турок по ночам в Очакове вой! Собачки поют волками, коровы охают, кошки блеют, козы ревут. Я сплю на косе, она так далеко в море, в лимане. Как гуляю, слышно, что турки говорят; они там около нас, их очень много на таких превеликих лодках, – шесты большие, к облакам, полотны на них на версту, видно, как табак курят; песни поют заунывные. На иной лодке их больше, чем у вас в Смольном мух, – красненькие, беленькие, синенькие, серенькие. Ружья у них такие большие, как камора, где ты спишь с сестрицами».
После Ильина дня[131] Суворов писал дочери:
«В Ильин и на другой день мы были с турками в столовой. Ай да ох! Как же мы потчевались! Играли, бросали свинцовым большим горохом да железными кеглями с твою голову величиной. У нас были такие длинные булавки да ножницы кривые и прямые – рука не попадайся: тотчас отрежет, хоть и голову. Ну, полно с тебя, заврались! Кончилось иллюминациею, фейерверком, – с праздника турки ушли далеко богу молиться по-своему, и только: больше нет ничего».
Приближалась бурная на Черном море осень. Снабжение турок шло морем. Зимовать в замерзающем лимане флот не мог. Туркам оставалось одно из двух: или потерять кампанию и уводить флот восвояси, простояв перед Кинбурном лето понапрасну, или попытаться взять русскую крепость штурмом. Турки решились на второе. В ночь на 1 октября 1787 года они открыли пушечный огонь по косе и Кинбурну, высадили на самую оконечность косы, в расстоянии 10 верст от Кинбурна, инженерные части и начали строить эстакаду[132], чтобы облегчить высадку войск с лодок на береговую отмель. Затем они приступили к десантированию.
1 октября день был праздничный[133]. Суворов стоял в церкви на заутрени. Ему доложили, что турки начали высадку.
– Не мешайте. Пускай вылезут, – спокойно ответил он.
Не встречая никакого сопротивления, турки высадили на косу около пяти тысяч человек и, продвигаясь к гласису крепости, поспешно окапывались поперечными ложементами[134]. Впереди они выставляли рогатки против конницы.
Обедня кончилась. Суворову подали к церкви казачьего коня.
Сражение начали турки. Выйдя из-за рогаток, янычары двинулись на приступ.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Суворов. Чудо-богатырь - П. Васильев - Историческая проза
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История
- Инженер и Принцесса - Анатолий Н. Патман - Любовно-фантастические романы / Периодические издания
- Литература и революция. Печатается по изд. 1923 г. - Лев Троцкий - Публицистика