Александр Суворов - Сергей Григорьев
- Дата:10.11.2024
- Категория: Проза / Повести
- Название: Александр Суворов
- Автор: Сергей Григорьев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прощаясь со своим штабом, Апраксин невнятно лепетал:
– Простите, судари, простите!
В кибитку с фельдмаршалом сел его адъютант Сергей Юсупов. На второй тройке вслед Апраксину по ехали его медик-итальянец и денщик.
Ехал Апраксин, почти скрываясь, а навстречу ему из столицы катилась волна новых тревожных слухов. От этих слухов он занемог, понимая, что едет навстречу гибели.
В Нарву фельдмаршал прибыл больным. Здесь Апраксину объявили повеление не допускать его до Петербурга и, арестовав, судить в Нарве. Следственная комиссия из столицы находилась тут же. Но она не могла приступить к следствию: Апраксин впал в беспамятство. Суд не успел вынести приговора: через несколько дней Апраксин умер.
ПереломВойна продолжалась. Фермор, выждав, когда замерзнет Куриш-Гаф[99], по льду перешел залив и подступил к столице Восточной Пруссии – Кёнигсбергу. Гарнизон крепости мог сопротивляться. Но кёнигсбергское купечество, предвидя близкий конец царствования Елизаветы Петровны, а с тем и конец войны, согласилось с прусскими помещиками, и кёнигсбергское правительство изъявило полную покорность русскому командованию, боясь в противном случае разгрома столицы. Русские войска торжественно вступили в Кёнигсберг. Во всех немецких кирхах[100] звонили колокола, на башнях города играли оркестры трубачей. Главнокомандующий занял королевский замок. Население присягнуло Елизавете Петровне. В Кёнигсберг назначили русского генерал-губернатора, однако немца по национальности, барона Корфа. Восточная Пруссия была присоединена к России.
Фридрих II ничего не предпринимал для освобождения Кёнигсберга. Прусского короля более заботила судьба Бранденбурга, и особенно Берлина, где находились военные промышленные заведения, пороховые заводы, фабрика солдатского сукна и большие склады амуниции. Сюда союзники могли направить решительные, сосредоточенные удары.
Фермор вынес ставку русской армии из стен Кёнигсберга, чтобы скрыть от пруссаков свои намерения, – Кёнигсберг наполняли шпионы. Сам барон Корф – из окружения великого князя Петра Федоровича – взял на себя обязанности «почтальона». Он пересылал с доверенными лицами письма в обоих направлениях: из Петербурга – прусскому королю и от Фридриха II – великому князю. Большой охотник весело пожить, к тому же человек богатый, Корф пленился женой одного из прусских магнатов, графиней Кайзерлинг, и стал игрушкой в ее руках. Корф задавал балы, устраивал маскарады, спектакли, гулянья. Помещики с семьями съезжались со всей Пруссии веселиться. Около пышного двора русского генерал-губернатора кишели шпионы. Графиня Кайзерлинг искусно выпытывала у Корфа военные секреты.
Если к этому прибавить, что вся переписка между Военной коллегией в Петербурге и штабом главнокомандующего Фермора шла через канцелярию барона Корфа, то неудивительно, что не только общие замыслы русских, но и все подробности о русской армии делались достоянием штаба прусского короля.
Фридрих II имел достаточно оснований не считать Россию главным своим противником. И вдруг, находясь при армии в Богемии и намереваясь идти на Прагу, он получил известие, что русские у крепости Кюстрин готовятся перейти главными силами через реку Одер, чтобы вторгнуться в Бранденбург. С 14 отборными батальонами пехоты и 33 эскадронами конницы Фридрих бросился на выручку крепости.
За 14 дней армия Фридриха сделала невероятно быстрый марш, пройдя почти 350 верст, но во Франкфурте-на-Одере король услышал пушечные выстрелы: русская артиллерия громила Кюстрин. При каждом выстреле Фридрих нюхал табак и отчаянно бранился. Кто бы мог подумать, что русские задумают переправу, зная о мощных пушках этой крепости! В несокрушимости Кюстрина никто не сомневался: со всей округи в крепость съехались со своими ценностями богатые люди.
Фридрих II узнал, что Кюстрин, зажженный снарядами, пылает и покинут жителями и гарнизоном. Тогда король предпринял шаг отчаяния. Присоединив к своим войскам отряд фельдмаршала Дана, король ниже Кюстрина поставил мосты через Одер, перешел реку, думая застать русских на переправе и ударом в спину опрокинуть в Одер.
Фермор угадал намерения Фридриха, отошел от города и занял боевой порядок при Цорндорфе. Русские построились в «ордер баталии» – четырехугольником, с обозами и конницами внутри. Фридрих считал такое построение самым неудобным для обороны и выгодным для нападающей стороны и радовался, предвкушая легкую победу. Прусская артиллерия начала бить в середину четырехугольника, что вызвало в строе русских войск смятение и беспорядок; обозные кони бесились, нарушая построение пехоты, переброска бойцов с одного места на другое сделалась затруднительной.
Приказав уничтожить мосты и гати, чтобы отрезать русским обозам отступление, Фридрих послал свою пехоту в атаку на правый фланг русских: он знал, что тут находились молодые солдаты, еще не бывшие в боях. Правое крыло русских подалось под натиском пруссаков. В это время Фермор приказал открыть дорогу коннице из середины каре, и русская кавалерия напала на прусских гренадер. Тогда полки, бывшие на левом русском крыле, обрушились на пруссаков.
Завязался ближний бой. Порох кончился у обеих сторон. Бились штыками, саблями и шпагами. Фридрих до начала боя приказал не щадить русских. «Их надо не побеждать, а уничтожать, иначе они снова и снова возвращаются», – сказал он. Но это-то как раз оказалось не по силам пруссакам. Бой разбился на множество отдельных боев и даже поединков. Обе стороны очутились в равных условиях. Русские кучками и в одиночку отчаянно бились с врагом.
Наступила ночь. Обе армии остались под ружьем на поле битвы. Утром Фридрих отошел к Кюстрину.
Цорндорфская битва решила судьбу всей кампании. Фридрих выигрывал время, чтобы вновь собраться с силами. Русские его не преследовали.
В армии роптали, обвиняли Фермора в бездарности. Австрийцы жаловались на него в Петербург.
Военная коллегия назначила главнокомандующим Салтыкова. Фермора у него оставили начальником штаба. Все удивлялись назначению Салтыкова. Он командовал до этого на Украине полками ландмилиций, то есть ополчением. Новый главнокомандующий ничем не был знаменит, но Фермор знал его, и Салтыков знал Фермора.
Путь Салтыкова из Петербурга в армию лежал через Мемель, где пребывал в должности русского коменданта премьер-майор Александр Суворов.
Прибыв в Мемель, новый главнокомандующий смотрел утром вахтпарад гарнизона, а затем внимательно обследовал его хозяйство. Перед отъездом Салтыков приказал построить гарнизон во взводные колонны и подозвал к себе офицеров.
– Я вижу, – заговорил он, обращаясь к Суворову, – что вы не чураетесь новизны. В атаку солдаты ходят браво. Примера сквозной атаки я доселе еще не видывал… Что же тут сидите?
– Хочу в чисто поле, да лестница крута…
– Вот что, сдавайте сегодня же должность кому посмышлёней. Едемте со мной в Кёнигсберг!
Суворов просиял.
– Барабаны! – крикнул он звучно. – К кашам!..
Заиграли горнисты, зарокотали барабаны. Салтыков подошел к группе офицеров и сказал:
– Господа! Огорчу вас несколько: я забираю у вас командира…
Лица у офицеров прояснились. Один из них не мог сдержать легкое восклицание радости.
Салтыков угадал: офицеры не любили взыскательного командира.
– А теперь спросим солдат, – сказал Салтыков. – Солдаты! Довольны вы вашим комендантом? – крикнул он, подходя к фронту.
По рядам пробежал ропот.
– Ага! – Салтыков повернулся к Суворову. – Слышите, как они вас хвалят? Видно, вы им в шашки не давал играть. Хороший у вас командир, братцы, – продолжал Салтыков, – бережет вас, но я у вас его беру себе. Он в армии будет нужнее…
Глухой ропот, который можно было принять за выражение недовольства Суворовым, сменился общим криком солдат. В его смысле нельзя было сомневаться: солдаты не хотели расставаться со своим командиром.
В наступившей тишине Салтыков сказал:
– Ну уж нет, братцы. От слова не отступлюсь. Вините тех лодырей, что ворчать вздумали. А теперь покормите меня обедом у артельного котла.
– Ура! – крикнул Суворов.
– Ура! Ура! – отозвалось в рядах.
Суворов ликовал: в его жизни совершился серьезный перелом.
ПобедаКорф приготовил Салтыкову пышную встречу. Главнокомандующий отклонил все торжества, отказался от большого, пышного парадного обеда и бала в замке. В три дня, в сопровождении Суворова и своего адъютанта, Салтыков обошел Кёнигсберг и всему дивился:
– Ай-ай! Такой город – и ни одной церкви!
– Вот же кирха, – указывал Суворов.
– Да что это за церковь? Наверху петух вместо креста! А богато живут!..
Никем не замеченный, Салтыков покинул Кёнигсберг и направился к армии.
Место сбора всех русских сил назначалось в Познани. Здесь Салтыков произвел смотр, и в тот же день пробили генерал-марш. Армия в составе 60 тысяч человек направилась к Бранденбургу. На соединение с русскими шел Лаудон с 20-тысячным австрийским корпусом, в котором преобладала конница.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Суворов. Чудо-богатырь - П. Васильев - Историческая проза
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История
- Инженер и Принцесса - Анатолий Н. Патман - Любовно-фантастические романы / Периодические издания
- Литература и революция. Печатается по изд. 1923 г. - Лев Троцкий - Публицистика