Исход - Леон Юрис
- Дата:26.08.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Исход
- Автор: Леон Юрис
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подали еду. Китти сунули в руки жирную баранью ногу и чашку густого отвара с рисом. Она отведала угощение под пристальным взглядом вождя, слабо улыбнулась и кивнула, как бы подтверждая, что яства в высшей степени вкусные. Затем подали немытые фрукты, а под конец — густой, приторно сладкий кофе в грязных чашках. Пообедав, бедуины вытерли руки о штаны, а рты рукавами, и разговор продолжился, пока наконец Ари не встал и начал прощаться.
Когда стоянка бедуинов, осталась позади, Китти глубоко вздохнула.
— Мне их очень жаль, — сказала она.
— И напрасно. Эти люди убеждены, что они — самые свободные на свете. Разве вы не ходили в детстве на «Песнь пустыни»?
— Ходила, но теперь я знаю, что автор никогда не видел живых бедуинов. О чем вы с ними беседовали?
— Посоветовал воздержаться от попыток обворовать пальмахников.
— А еще о чем?
— Он хотел купить вас. Предлагал шесть верблюдов.
— Вот старый черт! А что вы ответили?
— Сказал, что за вас можно запросто получить не шесть, а десять верблюдов. — Ари посмотрел на солнце, которое поднималось все выше. — Скоро станет жарко. Пожалуй, лучше снять теплую одежду и убрать ее в рюкзак.
Китти осталась в синих шортах, которые взяла со склада Ган-Дафны.
— О, теперь вы ни дать ни взять — сабра!
Они поднимались по тропинке, извивающейся на южном склоне Табора. Тропинка то и дело обрывалась, приходилось карабкаться по скалам. На самых крутых подъемах Ари поддерживал Китти; было уже за полдень, когда они миновали шестисотметровую отметку.
С обширного круглого плато на вершине открывался потрясающий вид на Ездрелонскую долину. Китти смотрела на квадратные поля, на зеленые оазисы, раскинувшиеся вокруг еврейских селений, на унылые пятна арабских деревень — все это простиралось до горы Кармель и дальше, до Средиземного моря. На севере виднелось Тивериадское озеро. В бинокль можно было разглядеть Эйн-Дор, где Саул встретил волшебницу, и лысую вершину горы Гильбоа, где Саул и Ионафан пали в битве с филистимлянами.
— Горы Гелвуйские! Да не сойдет ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами; ибо там повержен щит сильных, щит Саула…9 — проговорил Ари словно про себя.
Китти опустила бинокль.
— Что с вами, Ари? Кажется, вы ударились в лирику?
— Это все высота. Отсюда все выглядит таким далеким. Посмотрите — вон долина Бет-Шеан. Под ее курганами лежат остатки самой древней цивилизации в мире. Таких курганов в Палестине — сотни. Давид знает об этом гораздо больше, чем я. Он говорит, что если сейчас приняться за раскопки, то нынешние города сами превратятся в руины, пока мы эти раскопки доведем до конца. Понимаете, Палестина — это мост, по которому идет история, а вы сейчас стоите на самой середине этого моста. Гора Табор была полем сражений, еще когда люди воевали каменными топорами. Древние евреи бились здесь против римлян, арабы — против крестоносцев, гора раз пятьдесят переходила из рук в руки. Девора ударила здесь по хананеянам и отбросила их. Извечное поле сражений. Знаете нашу поговорку? Пусть бы Моисей блуждал еще лет сорок, зато нашел бы место получше.
На плато они вошли в сосновую рощу, выросшую на развалинах сооружений разных времен — римских и византийских, крестоносцев и арабов; всюду валялись черепки и куски мозаики, остатки стен.
На том месте, где, согласно Евангелию, произошло преображение Христа, где Иисус беседовал с Моисеем и пророком Илией, стояли две часовни: православная и католическая.
За рощей, на самом высоком месте горы Табор, сохранились развалины двух крепостей: крестоносцев и сарацинов. Ари и Китти с трудом шли по развалинам, пока не добрались до восточной крепостной стены на краю горы — Стены восточных ветров. Отсюда открывался вид на Тивериадское озеро и Хаттинские отроги, где Саладин разбил крестоносцев.
Добрый час просидели они на стене, и Ари все показывал места, памятные по Библии. Ветер трепал волосы Китти, стало снова прохладно.
Потом они вернулись к краю рощи и снова оделись потеплее. Ари расстелил одеяло. Китти легла, устало потянулась и сказала счастливым голосом:
— Какой чудный день, Ари! Правда, теперь мышцы будут болеть целую неделю.
Ари лежал, опершись на локоть, и смотрел на Китти. Он чувствовал влечение к ней, но не подавал виду.
С началом темноты стали подходить пальмахники группами по три-четыре человека. Тут были и смуглые сефарды, и совсем темнокожие африканцы, и блондины, и сабры с огромными усами на дерзких лицах; было много девушек — большинство стройные, с высокой грудью. Ради конспирации пальмахники обучались в разных кибуцах небольшими группами. Лишь изредка они могли повидаться с друзьями, односельчанами, подружками. То и дело раздавались восхищенные восклицания, звонкие поцелуи; пальмахники хлопали друг друга по плечам, смеялись. Это были полные энергии молодые ребята, многим еще не исполнилось двадцати.
Узнав, что придет Китти, явились Иоав Яркони и Зеев Гильбоа, которым она искренне обрадовалась.
Пришли и Давид с Иорданой. Иордана злилась, что жених уделяет столько внимания Китти, но старалась этого не показывать.
Когда совсем стемнело, на вершине собрались почти двести пальмахников. У крепостной стены вырыли яму для костра, натаскали хвороста и сучьев, насадили на вертела три бараньих туши. Когда солнце совсем зашло, запылал костер и пальмахники сели у огня. Китти как гостью усадили на почетное место рядом с Иоавом, Зеевом и Ари.
Вскоре на вершине Табора зазвучали песни. Это были те же песни, которые Китти не раз слышала в Ган-Дафне. В них говорилось о чудо-брызгалках, возродивших страну, о красоте Галилеи и Иудеи, о волшебной прелести Негева. Они пели полные огня походные песни стражей из «Гашомера», Хаганы и Пальмаха. В одной песне говорилось, что царь Давид по-прежнему жив и шествует по Израилю.
Иоав сидел, скрестив ноги, а перед ним был барабан — самодельный, обтянутый козьей шкурой. Кончиками пальцев, а то и кулаками он отбивал такт, в то время как другой пальмахник исполнял на самодельной флейте древнееврейскую мелодию. Несколько девушек танцевали в медленной, чувственной манере, как это делалось, верно, еще во дворце Соломона.
С каждой новой песней, танцем становилось веселее.
— Иордана! — крикнул кто-то. — Пусть спляшет Иордана!
Рыжая красавица встала, аккордеон заиграл венгерскую мелодию, все захлопали в ладоши, и она понеслась по кругу, выбирая то одного, то другого парня для дикого чардаша. Один за другим парни валились с ног, а Иордана с развевающейся огненной гривой неслась все быстрее. Аккордеон увеличивал темп, не жалели ладоней зрители…
После Иорданы в круг вошли шестеро пальмахников и начали хору — танец еврейских крестьян. Круг становился все шире, потом встали все остальные и образовали еще один круг. Иоав и Ари потянули с собой Китти. Круг двигался сначала в одну сторону, затем останавливался и менял направление.
Пение и пляски длились добрых четыре часа, но было незаметно, чтобы кто-нибудь устал. Давид с Иорданой потихоньку ушли в развалины крепости сарацинов, куда почти не доносились звуки песен и барабана. Они нашли тихую нишу в Стене восточных ветров, где слышалось только завывание ветра из Ездрелонской долины. Давид расстелил одеяло, и они упали в объятия друг друга.
— Давид! Давид! — дрожащим голосом шептала Иордана. — Я так тебя люблю!
Ветер стих на мгновение, и снова до них донеслись звуки бешеной музыки.
— Давид… Давид… — стонала она в забытьи, пока он покрывал поцелуями ее шею.
И Давид тоже снова и снова повторял ее имя.
Его руки гладили ее тело. Иордана сбросила с себя одежду, они еще теснее прижались друг к другу и слились в одно целое.
Потом она лежала неподвижно в его объятиях. Давид нежно гладил ее губы, глаза, волосы. Стало так тихо, что они слышали, как бьются сердца друг друга.
— Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему… О Давид, скажи мне, скажи!.. — шептала Иордана. Давид прикоснулся губами к ее уху и шепнул:
— О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна, глаза твои голубиные под кудрями твоими… Как лента алая губы твои…
Он поцеловал ей грудь… Два сосца твои — как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями…
Поцеловал губы… Уста твои — как отличное вино. Оно течет прямо к другу моему, услаждает уста утомленных.
Тесно обнявшись, Давид и Иордана погрузились в сон, полный блаженства.
В четыре часа утра подали баранину и горячий арабский кофе. Первый кусок поднесли Китти; баранина была чудесна. Песни и пляски поутихли; парни и девушки отдыхали.
Иоав продолжал бить в барабан, и флейта позади него наигрывала напев столь же древний, как сама эта страна. Одна из девушек, родом из далекого Йемена, пела таинственным и грустным голосом песню, взятую прямо из Библии, — псалом царя Давида.
- Батальоны просят огня (редакция №1) - Юрий Бондарев - Советская классическая проза
- «Особо вредная» русская секта: почему православные крестьяне захотели стать евреями? - Олег Нойман - Публицистика
- Два чуда для Папы Мороза (СИ) - Лесневская Вероника - Современные любовные романы
- Смута. Ее герои, участники, жертвы - Людмила Евгеньевна Морозова - История
- Траектория чуда - Аркадий Гендер - Детектив