Пелэм, или приключения джентльмена - Эдвард Бульвер-Литтон
- Дата:19.06.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Пелэм, или приключения джентльмена
- Автор: Эдвард Бульвер-Литтон
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Судите о моей радости, когда среди них я обнаружил леди Хэрьет Гаррет. Правда, никакого особенного расположения я к этой даме не питал, но в таком унылом и негостеприимном месте я с восторгом приветствовал бы даже знакомую негритянку. Если при виде леди Хэрьет я испытал такое огромное удовольствие, то и она в свою очередь обрадовалась, отвечая на мое приветствие. Она спросила, знаком ли я с леди Честер, и после отрицательного ответа тотчас представила меня этой даме. Теперь я уже чувствовал себя почти как дома. Настроение у меня значительно улучшилось, и я прилагал все старания быть как можно более любезным. А в юности постараться — значит добиться своего.
Я очень красочно описал дамам собачью драку, пересыпав свое повествование разными саркастическими замечаниями по адресу тех, что являлись хозяевами сражавшихся, и насмешки мои были приняты маркизой и ее гостями довольно благосклонно. Действительно, когда объявили, что обед подан, они поднялись, хохоча так громко, что это вряд ли было к лицу патрицианкам. Я, со своей стороны, предложил руку леди Хэрьет, и пока мы шли через целую анфиладу комнат в столовую, наговорил ей столько комплиментов, что от них могла закружиться голова и поумнее, чем у ее милости.
Обед протекал довольно приятно, пока дамы сидели за столом, но в тот миг, когда они удалились, я испытал ощущение, столь знакомое маменькину сынку, впервые оставленному в чужом, холодном и неуютном месте, именуемом школой.
Однако я вовсе не желал, чтобы цветы моего красноречия распускались незаметно для окружающих. Кроме того, мне совершенно необходимо было произвести на хозяина дома благоприятное впечатление. Поэтому я налег грудью на стол и принялся вслушиваться в разговоры, которые велись вокруг меня. Вдруг на противоположном конце я заметил сэра Лайонела Гаррета, человека, о котором я раньше не стал бы ни осведомляться, ни думать. Он деловито и басовито обсуждал законы об охоте. Слава богу, подумал я, тут уж у меня под ногами твердая почва. Тема разговора была настолько интересной для всех и велся он так громко, что все беседовавшие о другом скоро включились в этот главный разговор.
— Как! — говорил сэр Лайонел звонким голосом, обращаясь к скромному и даже несколько робевшему юнцу, по всей видимости из Кембриджа, который в данном вопросе поддерживал либеральную точку зрения. — Как! Неужели о наших интересах так никогда и не спросят? Неужели же нас лишат единственного развлечения? А зачем, по-вашему, сельские джентльмены ездят в свои усадьбы? Или вы не знаете, сэр, как важно для всей нации наше пребывание у себя в имениях? Уничтожьте законы об охоте — и вы поставите под вопрос наше национальное существование.
«Теперь, — подумал я, — пришло мое время».
— Сэр Лайонел, — начал я говорить чуть ли не через весь стол, — я вполне разделяю ваши чувства. Я решительно придерживаюсь той точки зрения, что, во-первых, для спасения нации необходимо сохранить законы об охоте и что, во-вторых, без охоты не будет и сельского дворянства. И то и другое совершенно ясно и несомненно. Но я не согласен с вами в оценке предполагаемых изменений закона. Давайте оставим в стороне вопрос об интересах бедняков или всего общества в целом: это пустяки, которые не достойны хотя бы минутного обсуждения. Давайте рассмотрим вопрос о том, насколько пострадают наши интересы как любителей спорта. Думаю, что смогу в немногих словах ясно доказать вам, что намечаемые изменения в законе об охоте создадут для нас положение гораздо более удобное, чем раньше.
И вот я кратко, но с достаточной полнотой охарактеризовал законы об охоте в их настоящем виде и те изменения, которые предполагалось в них внести. Прежде всего я коснулся двух наиболее неудобных для сельского дворянства последствий ныне существующей системы, а именно — большого развития браконьерства и слишком крупных затрат на охранительные мероприятия. Заметив, что все стали меня внимательно слушать, я принялся энергично и с пафосом развивать эти два пункта. Сделав небольшую передышку, во время которой я вынудил сэра Лайонела и одного — двух его сторонников признать, что было бы в высшей степени желательно устранить, если возможно, указанные недостатки, я перешел к обсуждению того — каким образом, каким путем действительно возможно этого добиться. Я доказывал, что цель предполагаемых изменений закона в том и состоит, чтобы эта возможность осуществилась. Я предугадывал все возражения и отвечал на них, выдвигая ряд предложений, выраженных как можно более ясно и кратко. Говорил я очень вежливым и примирительным тоном, а главное—отбросил всякую видимость заботы о ком бы то ни было на свете, не имеющем избирательного ценза, и потому, заканчивая свою речь, мог заметить, что произвел на слушателей весьма благоприятное впечатление. Вечер завершился полным моим триумфом, ибо леди Честер и леди Хэрьет превратили приключение с собаками в такую веселую историю, что оно стало восприниматься как первоклассная шутка, и вскоре вся компания начала смотреть на меня, как на чертовски забавного, приятного и здравомыслящего господина. Из этого следует, что нет такого положения, которое, при наличии некоторого такта, нельзя было бы изменить в свою пользу: умей управлять самым собою, и ты сможешь управлять и всеми другими.
Что касается лорда Честера, то я вскоре покорил его сердце, показав высокое мастерство в верховой езде и сочинив экспромтом несколько историй, свидетельствующих о необычайном уме собак. Через три дня после моего приезда мы стали неразлучными друзьями. И я так хорошо использовал это время, что еще через два дня он заговорил со мною о своих дружеских чувствах к лорду Доутону и о том, что мечтал бы получить герцогский титул. Обе эти темы легко было связать между собою, и в конце концов он пообещал мне, что в ответном письме моему принципалу согласится на все, чего я пожелаю. На следующее утро после того, как он дал мне это обещание, в Ньюмаркете должен был начаться большой день.
Вся наша компания, разумеется, отправилась на скачки, и мне, хотя и с большой неохотой, тоже пришлось отбыть повинность. Мы находились на расстоянии лишь нескольких миль от места скачек, и лорд Честер предоставил в, мое распоряжение одну из своих лошадей. Наиболее короткий путь пролегал через целую сеть перекрещивающихся проселочных дорог. Беседа, которую вели мои спутники, была для меня весьма мало занимательной, и потому я созерцал местность, по которой мы проезжали, с большим вниманием, чем делаю это обычно. Ибо при изучении Природы меня больше интересуют люди, чем поля, и я считаю, что ни один пейзаж не дает глазу столько разнообразных впечатлений и не вызывает столько мыслей, как сердца человеческие во всей их несхожести между собою.
Однако в скором времени именно здесь предстояло развернуться ужасным событиям, и потому в моей памяти волей-неволей запечатлелись некоторые черты местности, которая сейчас ласкала и приковывала мои взоры. Пейзаж этот представлял собою по преимуществу широкую, унылую равнину, которую кое-где оживляли рощицы елей и лиственниц. Дорога была неровная, каменистая, и на нашем пути и там и сям перерезали безрадостного вида ручейки, вздувшиеся от первых весенних дождей и терявшиеся в густой траве среди неприглядных болот.
На расстоянии около шести миль от Честер-парка, слева от дороги, стоял старый дом с обновленным фасадом. На фоне бурых, потемневших от времени кирпичных стен резко выделялись заново пробитые венецианские окна с какими-то вызывающе белыми рамами. Еще не вполне достроенная красивая зеленая веранда окаймляла низкий портик, а в нее упирались два тощих ряда чахлых карликовых платанов, изображавших аллею и со стороны дороги замыкавшихся щеголеватыми белыми воротами с деревянной сторожкой, еще более щеголеватой, но столь скромных размеров, что если бы ее разобрать на дрова, на них нельзя было бы даже сварить репу, а крыса, забравшись в этот домик, могла бы унести его на своей спине. Почва была местами разрыта, словно для новых насаждений, тут и там стояло какое-нибудь заботливо огороженное жалкое деревцо, чье крохотное сердечко словно томилось и жаждало вырваться за пределы этой ограды.
Несмотря на все эти столь хорошо продуманные и столь пышные украшения, усадьба имела такой неуютный и тоскливый вид, что от одного взгляда на нее сжималось сердце. Конечно, когда с одной стороны веющее сыростью болото, с другой — столбы и балки остова какой-то старой конюшни, а позади несколько угрюмых и мрачных елей — все это в известной мере порождает невыразимо безрадостное ощущение от tout ensemble[721] или во всяком случае сильно ему способствует. С любопытством созерцая отдельные части этой северной «Отрады» и удивляясь поведению двух ворон, которые медленно прогуливались по источающей нездоровые испарения земле вместо того, чтобы воспользоваться, насколько возможно, черными крыльями, коими наделило их провидение, я заметил двух всадников, которые выехали из-за дома и рысцой затрусили по аллее. Едва мы отъехали на несколько шагов от усадьбы, как они нас обогнали. Тот, что был впереди, обернулся, проезжая мимо меня, и, когда он резко осадил лошадь, я был просто ошеломлен, узнав черты мистера Торнтона. Я едва кивнул ему, но, нисколько не смущаясь ни этим, ни мало любезными взглядами моих аристократических спутников, никогда не забывавших, какого они благородного происхождения, несмотря на всю грубость своих вкусов, Торнтон немедленно подъехал ко мне с самым фамильярным видом.
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 6 - Вальтер Скотт - Историческая проза
- Призрак - Эдвард Бульвер-Литтон - Ужасы и Мистика
- Грядущая раса - Эдвард Бульвер-Литтон - Социально-психологическая
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика