Исход - Леон Юрис
- Дата:26.08.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Исход
- Автор: Леон Юрис
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Опишите…
— Мы застали в лагере нечеловеческие условия, люди поедали мертвецов.
После того как Брюс Сазерленд закончил давать показания на Нюрнбергском процессе, его срочно отозвали в Лондон. Распоряжение исходило от его старого друга, генерала Кларенса Тевор-Брауна, работавшего в военном министерстве. Сазерленд догадывался, что это неспроста.
Он полетел в Лондон на следующий день и немедленно отправился в огромное, до чудовищности бесформенное здание на углу Уайтхолла и Скотленд-Ярда, где размещалось военное ведомство.
— О, Брюс, привет! Входите, входите, дорогой! Рад вас видеть! Я следил за вашими показаниями в Нюрнберге. Ужасная история!
— Я рад, что она позади.
— Очень был огорчен, когда узнал про вас и Недди. Если я могу быть чем-нибудь полезен…
Сазерленд покачал головой. Наконец Тевор-Браун приступил к делу.
— Брюс, — сказал он, — я пригласил вас сюда, потому что предстоит одно деликатное назначение… Мне нужно порекомендовать кого-нибудь, и я подумал, что ваша кандидатура — самая подходящая, но хотел поговорить с вами прежде чем ее назвать.
— Слушаю, сэр Кларенс.
— Брюс, эти евреи, бегущие из Европы, обернулись для нас тяжкой проблемой. Они буквально наводняют Палестину. Скажу прямо: арабы очень раздосадованы, что эти полчища обрушились на подмандатную территорию. Поэтому мы решили построить на Кипре временные лагеря для беженцев, пока Уайтхолл разберется, как нам быть с палестинским мандатом.
— Понимаю, — тихо сказал Сазерленд.
— Дело весьма щекотливое, — продолжал Тевор-Браун, — тут требуется немало такта. Конечно, никому не по душе загонять за колючую проволоку толпы измученных людей. К тому же симпатии на их стороне, особенно в правящих кругах Франции и Америки. Тут нужно действовать осторожно, чтобы не вызвать лишнего шума. Следует избегать всего, что могло бы настроить против нас общественное мнение.
Сазерленд подошел к окну, взглянул на Темзу, на двухэтажные автобусы, проезжавшие по мосту Ватерлоо.
— По-моему, это мерзкая затея.
— Это не нам с вами решать, Брюс. Распоряжается Уайтхолл. Мы всего лишь исполнители.
Сазерленд продолжал смотреть в окно.
— Я видел этих людей в Берген-Бельзене. Среди них могли быть и те, кто сегодня хочет попасть в Палестину. — Он вернулся к своему креслу. — Вот уже тридцать лет, как мы нарушаем в Палестине одно обещание за другим.
— Послушайте, Брюс, — перебил его Тевор-Браун, — я того же мнения, но мы в меньшинстве. Мы ведь оба служили на Ближнем Востоке. Знаете, что я вам скажу? Я просидел всю войну вот за этим столом, и через мои руки проходили одна за другой докладные записки о предательстве арабов. Начальник египетского генерального штаба продавал военные секреты немцам, Каир готовил торжественную встречу Роммелю как своему освободителю, иракцы перешли на сторону немцев, а вслед за ними — сирийцы, иерусалимский муфтий оказался нацистским агентом. Я мог бы продолжать этот список часами. Но вы должны смотреть на все это с точки зрения Уайтхолла, Брюс Мы не можем рисковать своим положением и влиянием на Ближнем Востоке из-за нескольких тысяч евреев.
Сазерленд вздохнул.
— В том-то и заключается наша самая трагическая ошибка, сэр Кларенс. Мы так или иначе потеряем Ближний Восток.
— Ну, вы преувеличиваете.
— Но согласитесь, что добро и зло — это не пустые звуки.
Сэр Кларенс Тевор-Браун слегка улыбнулся и покачал головой.
— Я немногому научился в жизни, но одно зарубил себе на носу: внешняя политика нашей, да и любой другой страны построена не на этих понятиях. Не нам с вами решать, что здесь добро и что зло. Единственное царство, где правит добро, — это Царствие Небесное. Земными же правит нефть. А у арабов ее много.
Брюс Сазерленд помолчал. Потом кивнул.
— Лишь Царствием Небесным правит добро, — согласился он. — Земными царствами правит нефть. Кое-чему вы все-таки научились, сэр Кларенс. Похоже, в двух этих фразах — вся мудрость мира. Все мы, народы, государства, живем по закону необходимости, а не по закону правды.
Тевор-Браун подался вперед.
— Где-то в своих планах мироздания Всевышний возложил на нас нелегкую задачу править империей…
— И не наше дело задавать пустые вопросы, — тихо сказал Сазерленд. — Вы это хотите сказать? Но я никак не могу забыть работорговые рынки в Саудовской Аравии и тот день, когда меня впервые пригласили присутствовать при публичном исполнении приговора за кражу, — человеку отрубили руку Просто не могу, не могу забыть, так же как и этих евреев в Берген-Бельзене.
— Непросто быть солдатом и иметь совесть. Впрочем, я не заставляю вас соглашаться на эту должность.
— Я согласен. Конечно, согласен. Но скажите, почему ваш выбор пал именно на меня?
— Большинство наших ребят — на стороне арабов по той простой причине, что мы всегда были за арабов, а солдат обычно не рассуждает и следует установившейся политике Мне бы не хотелось посылать на Кипр того, кто будет настроен против беженцев. Здесь задача, требующая чуткости и такта.
Сазерленд встал.
— Временами я думаю, — сказал он, — что родиться англичанином — такое же проклятье, как родиться евреем.
Сазерленд принял назначение на Кипр, но его не оставлял страх. Он гадал, известно ли Тевор-Брауну, что Сазерленд сам наполовину еврей?
Он вспомнил, как давным-давно начал искать утешение в Библии. В те беспросветные годы с Недди, после мучительной потери любимой женщины, он все больше ощущал потребность во внутреннем умиротворении. Каким же это было для него, солдата, наслаждением читать о великих походах Иегошуи Бен Нуна, Гедеона и Иоава! А эти потрясающие, величественные женщины — Руфь и Эсфирь, Сара и Девора. Девора, еврейская Жанна д'Арк, освободительница своего народа…
Он до сих пор помнил, как мурашки пробежали у него по коже, когда он прочитал: «Воспряни, воспряни, Девора, воспряни, воспряни! воспой песнь!»
Девора! Так звали его мать.
Девора Дейвис была незаурядной, на редкость красивой женщиной. Неудивительно, что Гарольд Сазерленд влюбился в нее. Он высидел пятнадцать представлений «Укрощения строптивой», любуясь прекрасной актрисой. Родители лишь снисходительно улыбались, когда он сверх всякой меры тратился на цветы и подарки. Юношеское увлечение, думали они, со временем пройдет.
Увлечение не проходило. Сазерленды перестали благодушествовать и распорядились, чтобы мисс Дейвис явилась в Сазерленд Хайтс. Однако она приглашение не приняла, и сэр Эдгар, отец Гарольда, самолично отправился в Лондон, чтобы глянуть на дерзкую особу. Но Девора оказалась столь же умной и хитрой, сколь красивой. Она покорила сэра Эдгара и тут же перетянула на свою сторону.
Сэр Эдгар решил, что его сыну чертовски повезло. В конце концов их род издавна славился слабостью к актрисам, некоторые из них стали гордостью семьи.
Тут, правда, загвоздка состояла еще и в том, что Девора Дейвис еврейка, но, когда она согласилась перейти в англиканскую веру, вопрос был исчерпан.
У Гарольда и Деворы родились трое детей: единственная дочь Мэри, капризный Адам и Брюс. Брюс был старшим, любимцем Деворы, и он сам боготворил ее. Однако мать, несмотря на их близость, никогда не рассказывала ему о своем детстве, о своих родственниках. Он знал лишь, что они были очень бедны и что она сбежала из дому, чтобы стать актрисой.
Прошли годы. Брюс поступил на военную службу, женился на Недди Эштон. Гарольд Сазерленд умер, а Девора сильно постарела.
Брюс очень хорошо запомнил день, когда он приехал в Сазерленд Хайтс с Недди и детьми. Обычно Девора проводила почти все время в саду среди роз либо весело хлопотала по дому, счастливо улыбающаяся, по-прежнему изящная. На этот раз она не вышла их встречать, ее нигде не было видно. Наконец Брюс нашел ее в темной гостиной. Это было так не похоже на мать, что он даже испугался. Она сидела, как изваяние, глядя перед собой в стену, забыв, казалось, обо всем на свете.
Брюс нежно поцеловал ее в щеку и опустился у кресла на колени.
— Что-нибудь случилось, мама?
Она медленно повернула голову и тихо сказала:
— Сегодня Йом-Киппур, День искупления.
От этих слов Брюса пронзило холодом.
Он переговорил с Недди и сестрой Мэри. Все решили, что после смерти отца Девора чувствует себя одинокой. Сазерленд Хайтс чересчур велик для нее. Лучше снять квартиру в Лондоне, чтобы она жила поближе к Мэри. Девора старела. К этому трудно было привыкнуть: она казалась им такой же прекрасной, как в пору их детства.
Потом Брюс и Недди уехали на Ближний Восток. Мэри сообщала в письмах, что матери живется прекрасно, и сама Девора тоже писала, как она счастливо живет в Лондоне, поблизости от семейства Мэри.
Однако когда Брюс вернулся в Англию, все выглядело совсем иначе. Мэри была вне себя. Матери было уже за семьдесят, и она вела себя все более странно. Явный старческий маразм. Она постоянно говорила о том, что происходило полвека назад. Это пугало Мэри, потому что мать никогда раньше не вспоминала свое прошлое, но еще больше ее беспокоили частые исчезновения матери.
- Батальоны просят огня (редакция №1) - Юрий Бондарев - Советская классическая проза
- «Особо вредная» русская секта: почему православные крестьяне захотели стать евреями? - Олег Нойман - Публицистика
- Два чуда для Папы Мороза (СИ) - Лесневская Вероника - Современные любовные романы
- Смута. Ее герои, участники, жертвы - Людмила Евгеньевна Морозова - История
- Траектория чуда - Аркадий Гендер - Детектив