Свет мира - Халлдор Лакснесс
- Дата:27.06.2024
- Категория: Проза / Классическая проза
- Название: Свет мира
- Автор: Халлдор Лакснесс
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Аудиокнига "Свет мира" - волшебное путешествие в мир фантазии
🌟 "Свет мира" - это удивительная аудиокнига, которая погружает слушателя в захватывающий мир приключений и фантазии. Главный герой, *Николай*, отправляется в увлекательное путешествие, чтобы найти ответы на волнующие вопросы и раскрыть тайны своего прошлого.
📚 Автор книги, *Халлдор Лакснесс*, известен своим уникальным стилем повествования и способностью создавать неповторимую атмосферу. Его произведения завораживают и заставляют задуматься над глубокими философскими вопросами.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Мы собрали лучшие произведения разных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе. "Свет мира" - один из бестселлеров, который точно стоит послушать.
📖 Погрузитесь в мир волшебства и загадок вместе с героем *Николаем* и отправьтесь в захватывающее приключение, которое оставит след в вашем сердце надолго.
Не упустите возможность окунуться в увлекательную историю, которая перенесет вас в другую реальность и заставит задуматься над главными жизненными ценностями.
🔗 Ссылка на категорию аудиокниги: Классическая проза
Автобиография автора Халлдора Лакснесса
Халлдор Лакснесс - талантливый писатель, чьи произведения завоевали сердца миллионов читателей по всему миру. Его уникальный стиль и глубокие мысли делают его одним из самых ярких представителей литературного мира.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люди наперебой объясняли друг другу суть дела; перспективы были пугающие: уловы плохие, иностранцы вылавливают из моря не только рыбу, принадлежащую свидинсвикцам, но и их снасти, общество в опасности, но все это еще ничего не значит по сравнению с тем, что Пьетур Три Лошади хочет пустить государственный кредит, выданный этому несчастному хозяйству, на такие предметы роскоши и излишества, как цемент и железо. Да и к чему заливать бетоном причал, какие корабли забредут сюда, в этот порт? Утлые лодчонки свидинсвикцев годятся скорее на растопку, чем для плавания по морю. Кто-то стал уверять, что со строительством порта, для которого вот уже лет десять, как таскают камни, все равно ничего не получится, потому что место, выбранное для порта столичным инженером, расположено слишком высоко и добраться до него можно разве что во время прилива, и вообще это место годится скорей для огорода, а уж никак не для порта. Хьортур снова начал смеяться.
Скальд рассеянно слушал все, о чем говорили на собрании, благодарный, что здесь не было заговора против правительства или еще чего-нибудь похуже, и довольный, что хоть ненадолго вырвался из дому. Он завидовал Хьортуру, который мог делать все, что ему взбредет в голову, даже хохотать над серьезными вещами. В пытливых глазах его новоявленной дочери светилась непобедимая отцовская жизнеспособность и неясное предчувствие великих событий.
Все считали, что необходимо что-то предпринять, было сделано много предложений: послать телеграмму правительству, написать Юэлю, поговорить с Пьетуром Три Лошади. Но все это при подобных же обстоятельствах уже проделывалось бесчисленное множество раз и не приносило никаких видимых результатов. Наконец кому-то пришла в голову мысль, что единственный выход из этого трудного положения — основать Союз Рабочих; многие были наслышаны о таких союзах, которые успешно действовали в других местах. Но кое-кто был против создания союза и ссылался на общества, которые ранее существовали в поселке, как-то: блаженной памяти Товарищество по Экономическому Возрождению, разорившее всех, и появившееся ему на смену Общество по Исследованию Души, которое собиралось обеспечить людей потусторонней жизнью еще на земле и которому удалось только, прежде чем оно прекратило свое существование, выкопать из могил останки двух древних убийц. Кто-то спросил:
— Как же мы сможем здесь, в Свидинсвике, организовать союз против правительства, директора и заграницы одновременно?
Другой заявил, что бесполезно учреждать какие-либо общества или союзы, пока нравы людей не изменятся в самой своей основе. Староста же склонялся к тому, чтобы организовать союз и выдвинуть требования, но предупредил, что в этих рабочих союзах есть одна загвоздка и потому нужно всегда быть начеку, а опасность, по его мнению, заключалась в том, что подобные союзы иногда начинали выступать против общества, которое уже немало от этого натерпелось.
— Какое там к черту общество! — крикнул Йенс Фаререц.
— Общество грабителей! — язвительно пояснил кто-то.
Староста сказал, что были примеры, когда в других округах создавались союзы, направленные против человеческого общества.
Кто-то заметил, что уже давно пора бы добраться до этих жадных псов, которые без конца грабят людей. А что скажет на это Оулавюр Каурасон Льоусвикинг? Ведь он поэт.
— Правильно! Оулавюр Каурасон! — зашумели все собравшиеся и приготовились слушать вдохновенную речь.
Оулавюр Каурасон ничего не ответил, но сердце его учащенно забилось, когда он услышал свое имя. Он чувствовал, что все глаза устремлены на него. Люди призывали его высказать свое мнение. Дочь Хьортура смотрела на него с таким напряженным ожиданием, которое, казалось, приказывало ему встать и что-то сделать.
— Что я могу сказать? — спросил Оулавюр Каурасон.
— Но ведь ты же поэт! Встань и произнеси речь, — сказали собравшиеся.
Скальд, привыкший делать то, что ему велят, встал и огляделся в замешательстве, у него закружилась голова, он провел рукой по лбу, по глазам, по лицу, как бы стирая паутину, и тяжело вздохнул.
— Как я могу что-то сказать, ведь я в стороне от всего.
Но собрание не хотело позволить ему сесть, раз уж он поднялся.
— Принимать помощь от прихода ты не гнушаешься, что же ты гнушаешься принять участие в делах прихода?
И тогда скальд начал свою речь.
— Мне трудно говорить, — сказал он. — По-моему, все мы тут в поселке слепы. Если уж вы хотите услышать мое мнение, так мне кажется, что надо всем нашим поселком господствует почти всесильный враг, который изо дня в день требует нашей жизни, а мы, как мне кажется, не видим ни поля битвы, на котором находимся, ни самого врага, что господствует над нами, и все оттого, что мы слепы. Иногда я думаю, что враг этот — частица нашей собственной души. А может, и нет никакого врага, кроме слепоты нашей? Может, мы стали бы свободнее, если бы избавились от своей слепоты? Я не знаю. Как вы думаете?
— Продолжай, продолжай! — закричали скальду. — Попробуй сделать выводы!
Тогда скальд сказал:
— Мне так трудно говорить. Я уже сказал, что я слеп. Я уже сказал, что мы тут все слепы. Но самый слепой — это я, и мне еще хуже, чем тем, кто лишился своей снасти, и тем, кому угрожает снижение заработной платы за переноску камней, и даже тем, кто остался совсем без работы. Я скальд. Я тот человек, который не может таскать камни и для которого уж и вовсе немыслимо иметь хоть какую-то долю в рыболовных ботах. Именно это я и имел в виду, когда сказал, что я в стороне от всего. Я тот никчемный прихожанин, над которым все потешаются, потому что он сидит по ночам и пишет книги о таких же никчемных людях, как он сам. Но зато нет на свете такого вора, который мог бы у меня что-нибудь украсть. Некоторые говорят, что я получил работу на сушильнях потому, что я подлизываюсь к директору Пьетуру Паульссону, но это неправда, я ни разу ничего не сделал для директора, если не считать, что я написал для него двенадцать поминальных стихотворений, а это самое малое, что можно сделать для человека. Но если бы епископ или даже сам король приказали мне высушить весь их улов и обещали бы за это золото и драгоценные камни, мне и в голову не пришло бы прикоснуться хотя бы к самой маленькой рыбешке, если бы эта рыбешка не играла всеми цветами радуги и если бы ее запах не напоминал о далеких морских просторах.
Скальда начали прерывать замечаниями, но теперь Оулавюр Каурасон разошелся и уже не хотел остановиться.
— Да, — продолжал он. — Я слышу, что вы говорите. Я никогда не собирался быть ничем, кроме скальда и философа, и поэтому мне безразлично, как меня называют люди: дураком, лодырем, болваном или каким-нибудь другим бранным словом. Но как бы меня ни называли, это не изменит того, что скальд и философ любит мир больше, чем все остальные люди, хотя он никогда не будет совладельцем бота и не способен даже на то, чтобы таскать правительственные камни. Так уж ведется, что быть скальдом и писать о мире — гораздо труднее, чем быть просто человеком и жить в этом мире. Вы за ничтожную плату таскаете камни, и воры крадут остатки вашего добра, а скальд — это нерв мира, и в нем сосредоточены горести всех людей. «Из копыта проклятого мира вырви, Господи, мелкие гвозди», — говорится в старом псалме. Скальд — живое мясо под этим копытом, и никакие удачи, вроде увеличения заработной платы или хорошего улова, не могут излечить скальда от его раны, он излечится, только если мир станет лучше. В тот день, когда мир станет добрым, скальд перестанет ощущать боль, не раньше. Но в тот же день он перестанет быть скальдом.
Он замолчал, огляделся и обнаружил, что паутина с его лица исчезла. Он увидел перед собой широко открытые голубые глаза, горящие жаждой великих событий. Не они ли вдохновили его на это красноречие? Но он сказал еще далеко не все.
— Быть скальдом — это значит до конца дней своих быть гостем на дальнем берегу. А там, в моем краю, куда я никогда не попаду, там у людей нет никаких забот, потому что хозяйство там идет само собой и никто не пытается красть у ближнего. Мой край — это земля изобилия, это мир, каким природа подарила его людям, мое общество — это не общество грабителей, там нет больных детей, дети там здоровые и веселые, там исполняются все желания юношей и девушек, потому что это естественно. В моем мире возможно исполнение любого желания, поэтому там все желания добрые по своей природе, совсем не так, как здесь, где человеческие желания называются дурными только потому, что их нельзя исполнить. Там человек может наслаждаться, лежа в траве и слушая, как журчит ручеек в лощине, или глядя, как облака отражаются в море. А когда бушует шторм, люди подбрасывают в огонь побольше топлива и радуются, что у них крепкий дом. И мы слышим Голос, и в нем нет никакой боли, никаких требований, но прекраснее всего этот Голос зазвучит тогда, когда умолкнет последний скальд; там его слышат все люди. А здесь, на этом берегу…
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Самостоятельные люди. Исландский колокол - Халлдор Лакснесс - Классическая проза
- Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди - Тьерри Янсен - Публицистика
- Под Зеленым Солнцем - Лев Прозоров - Научная Фантастика
- Под звуки музыки - Олег Синицын - Боевая фантастика